Страница 43 из 48
— Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросил богатырь со шрамами на лице и пронзил мечом очередную взбешенную русалку.
— Мечи в землю и дайте свою кровь, — последовал ответ Ставра.
Я не удержалась, удивлённо взглянула на Святослава, а затем с опаской на богатыря со вьющимися волосами.
— Ты совсем обнаглел, погань виева⁈ — взвился тот же богатырь, отбиваясь от наседающих и шипящих русалок. — Обряд чёрной магии вздумал проводить⁈ Да ещё у нас под носом?
— Не бывать этому! — добавил третий клятвенник, с ожесточением разрубая подбирающихся со всех сторон русалок.
— Подождите орать, — поморщился богатырь с золотисто-рыжими кудрями и спросил Святослава.
— Чем именно поможет твой обряд?
— Суроженин!* Ты что это?!! — удивился самый злой из богатырей. — Поверил этой погани⁈
— От нас ведь не требуется становление на путь тьмы Чернобога и Вия? — пристально и с недобрым прищуром глядя на Святослава, спросил тот, кого назвали Сурженином.
(Суроженин или Суровец Суздалец — былинный богатырь, родом из города Суздаля. По легенде, Суровец Суздалец, побил татарского предводителя Курбан-царя. Возможно время жизни Суровца совпадало с Татаро-Монгольским Иго на Руси, прим. автора)
— Только кровь, — мотнул головой Святослав. — И этот ритуал, скорее нарушает, законы Нави, а значит не понравится ни Вию, ни Чернобогу.
Богатыри— клятвенники быстро обменялись взглядами, а я ощутила, как на несколько мгновений уплотнился и завибрировал воздух между ними. Тот клятвенник, что назвал Святослава «виевым отродьем» тут же покачал головой глядя на Суровца и пожал плечами, а двое других согласно кивнули.
«Они что… только что использовали ментальную речь? — удивилась я»
О такой возможности богатырей-клятвенников, как безмолвная речь, когда они лишь мыслями обмениваются, я слышала ещё в детстве, от Арыси, но даже моя наставница тогда сказала, что толком ничего про это не знаю. Сведения о своих силах и умениях клятвенники держат в строгой тайне.
— Будь по твоему, виевич, — произнёс Суровец и вонзил меч в хрустящий снег.
Трое других богатырей последовали его примеру, а затем все четверо, наблюдая за действиями Ставра, порезали о собственные мечи большой палец левой руки.
Я увидела, как по пяти клинкам — мечей Ставра и четырёх богатырей — сползли шустрые струйки крови. Они блеснули в свете факелов отряда и коснулись снега.
В тот же самый миг вокруг нас, прямо в воздухе, среди завивающихся и порхающих «хвостов» снежной вьюги, засияла стена изумрудно-бирюзового света. Полупрозрачная и яркая, она своим сиянием уходила далеко в ночное небо.
Всё происходило очень быстро. Мы увидели пробежавшие по поверхности стены мелкие светло-голубые искорки и молнии. Русалки тут же отпрянули прочь, врезаясь друг в друга и сталкиваясь. Желтоглазые чудовища тесной многочисленной толпой прижались к скалам, взволнованно зашипели и закрыли зубастые морды руками с перепончатыми когтистыми пальцами.
От стены света вокруг нас веером в разные стороны протянулись по снегу дюжины две святящихся зелёных линий. Русалки закричали громче, и в их криках я услышала удивившую меня панику — глубокую, бесконечную и… как будто бы человеческую.
От зелёных линий на снегу вверх резко вытянулось такое же количество мерцающих зелёных стен. Я увидела, как эти чародейские изумрудные стены упёрлись в толпу воющих от ужаса русалок. Через мгновение мы все увидели, как тело каждой русалки начало быстро обращаться в иссушенные сморщенные останки. Я слышала хруст костей и видела, как мёртвые тела посеревшие, похожие на сгустки глины, сворачиваются и сгибаются под неестественными углами.
Крики русалок стихали, потому что их становилось всё меньше. Жительницы реки стремительно умирали, обращаясь в уродливые зачерствевшие останки. Вверх от грязно-серых мёртвых тел русалок, к ночному небу тянулись, наверное, сотни призрачных, прозрачных и воздушно-невесомых ликов призрачных девиц. Тёмные души покидали бренные останки и уносились в явь, оставляя в ночи, среди воющего ветра, хор неразборчивого шёпота.
Это зрелище было столь же завораживающим, сколь и пугающим.
Когда всё стихло, воины ещё несколько мгновений молча, не опуская мечей и щитов, глядели на мёртвых русалок. Лишь только спустя несколько секунд, Коцел осмелился задать вопрос:
— И что? Это всё? Они сдохли?
— Сдохли, — обманчиво спокойным голосом произнёс Суроженин и указал мечом вдаль, за реку, где тёмное небо сходилось с верхушками деревьев леса. — Только, боюсь, как бы нам не последовать за ними.
Святослав вынул свой меч из снега и тоже посмотрел вдаль, как я, Коцел и прочие члены отряда. Все мы вглядывались вдаль, во мрак ночи, пытаясь рассмотреть то, что увидел Суроженин.
Я увидела одной из первых и почувствовала, как лихорадка ужаса заново пробирает тело, а в разум проникает гнетущее чувство обречённости.
Вдали, за рекой, можно было подумать, что часть леса отделилась и сейчас довольно быстро приближалась к противоположному берегу Иванки. Но нет, это были…
— Упыри! — выдохнул Коцел. — Сучье отродье! Целые толпы!!!
— Да их же тьма-тьмущая! — проговорил кто— то из ратников.
— Пришла погибель наша, — выдохнул второй.
— А ну не падать духом! — прикрикнул на них Суроженин. — Против русалок с водяным выстояли и здесь сдюжим!
— Дык против русалок то нам вона, вие… Святослав Ставр помог! — чуть запнувшись, несмело возразил один из ратников. — А теперича, с целой толпой кровососов чего делать⁈
— Мосты жечь! — рявкнул Коцел. — А ну взялись!
Приказы Кочебора возымели немедленное действие и заставили воинов опомниться. Десятнику быстро удалось подавить временно смятение сильно измотанных ратников и организовать их действие.
Святослав же, как и четверо богатырей не спешил участвовать в поджоге мостов. Он, чуть прищурившись, глядел вдаль.
— Ты сможешь помочь нам и с ними? — спросила я осторожно и заглянула ему в лицо.
Прежде, чем Ставр ответил, я заметила на его лице мелкие кровавые ранки, сквозь которые выглядывало нечто, похоже не то на какие-то наросты, не то на…
«Это же змеиная чешуя… — приглядевшись, вдруг поняла я. — У него… из ранок на скулах… торчит змеиная чешуя!!!»
Вот только чешуйки были значительно крупнее, чем у гадюк, полозов и других змей. Да и цвета они были иного — глубокого, переходящего от тёмного, почти чёрного изумрудного до ядовито-бирюзового. Такой цвет и размер чешуи обычно бывает у трёхглавых или шестиглавых змиев.
— Ставр, — теперь к Святославу подошёл уже Суроженин. — Ты сможешь подсобить с упырями.
Святослав ответил не сразу.
— Да, быть может… — наконец уронил он, а затем уже тише добавил, чуть опустив взгляд. — Но плата будет высока.
— Для кого? — с подозрением спросил богатырь с кучерявой шевелюрой и полосками шрамов возле левого глаза.
— Уж не для вас — немного пренебрежительно глухим голосом ответил Ставр.
Я уже услышала в словах того, кто оказался сыном Вия, смирение и горечь.
Упыри приближались. Быстрой плотной волной они, с визгом и рычанием неслись к берегам Иванки, а ратники под командованием Коцела спешили зажечь мосты.
Но только огонь с жар— смолой тронул деревянные балюстрады и столбы мостов, как со стороны упырей вдруг поднялся яростный снежный буран. Плотной стеной снега он накрыл мосты и за несколько секунд потушил непокорное пламя. А упыри были уже совсем недалеко.
— Сделай хоть что-то, чтобы помочь нам! — произнёс Суроженин. — И, клянусь своим мечом и именем отца, на великокняжеском суде я буду за тебя.
Затем богатырь посмотрел на меня, чуть улыбнулся, едва показав краешки зубов, и добавил уже тише и добрее:
— За вас обоих.
Ставр бросил на клятвенника задумчивый взгляд, а я почувствовала расположение Суроженина и, в свою очередь, доверием к словам этого богатыря. Если были на земле, в Яви, люди чьим словам всегда можно было верить и для коих любая ложь есть унижение и позор, то это были только богатыри-клятвенники.