Страница 100 из 124
Вездеход, фыркая, выполз на дорогу и стал разворачиваться. Кандид поднялся и пошел ему навстречу. Рыжий с вытаращенными глазами и гиканьем носился перед машиной взадвперед.
Лена сидела в кабине и измученно улыбалась. На сиденье шипела и потрескивала рация.
— Садишься? — спросила она.
— Нет, — ответил Кандид. — Я не поеду.
— Ты хорошо подумал? — Она пристально взглянула ему в глаза. — Ты так решил, да? Не пожалеешь потом?
— Я подумал, Лена. И я решил. А что будет потом, не хочу загадывать.
— Но почему?.. А впрочем… — Она вздохнула. — Возможно, я тебя понимаю. Куда вы сейчас?
— К своим, конечно, — сказал Кандид. — Надо успеть их перехватить, пока они поле не перешли. Пока к Чертовым скалам не двинули. Обязательно надо успеть.
— Спасибо тебе, Кандид, — сказала Лена. — Большущее спасибо. Не знаю, чтоб я делала… Ты такой… Я просто… понимаешь… — Она сбилась от волнения. — Ты… В общем, я никогда, слышишь, никогда этого не забуду! Спасибо тебе.
Высунувшись из кабины, она наклонилась и поцеловала его. Он вспомнил о компасе, хотел снять его с руки, но Лена решительно остановила эту попытку.
— Оставь себе, — сказала она. — Это на память.
Он на мгновение задержал ее ладони в своих.
— Удачи тебе, — сказал он.
— И тебе, — ответила она, улыбнувшись. — Прощай.
— Прощай.
Дверца кабины захлопнулась, вездеход дернулся и поехал.
Кандид стоял на дороге и смотрел, как он удаляется, постепенно набирая скорость. Рыжий припустил было за машиной, но быстро отстал и остановился, глядя ей вслед. Прошло еще несколько мгновений, и вездеход исчез из виду в желто-зеленой чаще леса.
Кандид медленно побрел по дороге. Когда он подошел к замершему на месте Рыжему, тот задумчиво проговорил, не поворачивая головы:
— Какая странная дорога. Теплая. И очень твердая… Интересно, кто ее протоптал?
— Как думаешь: нагоним мы Криворота до заката? — спросил Кандид. — Топь эту еще надо как-то обойти. Я не был никогда в тех местах.
— Попробуем, — отозвался Рыжий и обернулся к Кандиду: — Слушай, Умник, давай по этой дороге пройдем? Интересно, куда она ведет?
— Нам в другую сторону, — покачал головой Кандид. — Видишь, вправо забирает…
— Хоть немного, а? — попросил Рыжий. — Немного пройдем, пока озеро не кончится, а потом свернем. Ладно?
— Ну, давай, — согласился Кандид.
И они пошли по пустынной одинокой дороге, щедро усыпанной проплешинами солнечного света, умело пробивающегося сквозь плотное переплетение крон деревьев. В лесу был день. День в самом разгаре — уже далеко не утро, но все-таки еще не вечер. Еще не вечер.
Александр Етоев
КАК ДРУЖБА С НЕДРУЖБОЮ ВОЕВАЛИ
Преуведомление
История эта — вольное продолжение «Повести о дружбе и недружбе» Аркадия и Бориса Стругацких. Настолько вольное, что в нем уместился даже кусочек НИИЧАВО, правда, не того, знаменитого, описанного во всех подробностях в «Понедельнике», а всего лишь его петербургского филиала.
Действие происходит через 20, примерно, лет после событий исходной повести. Герои, в большинстве своем, те же — естественно, постаревшие. Конечно, чтобы скорее ухватить суть, желательно перед чтением пробежать глазами первоисточник. Впрочем, последнее пожелание относится к тем читателям, которые с повестью АБС не знакомы. Надеемся, что таких немного.
Автор не претендует ни на серьезность, ни на глубокий смысл, ни на какие-либо вселенские обобщения — и поэтому заранее просит прощения у тех читателей, которые не отыщут в повести ничего для себя полезного.
Итак, повинившись перед читателями, желаем всем приятного чтения.
Глава 1
Звонок тенькнул, потом забрюзжал отчетливо, потом затявкал, как мелкая дворовая собачонка. Андрей Т. с тоскою поглядел на плиту и неохотно прошел в прихожую. «Кого еще черт принес в такое неудачное время?» Он только что забросил в воду пельмени, почти целую упаковку, надо было следить, чтоб не слиплись, не разварились, и чтобы доблестный кот Мурзила сдуру не обварил лапу, воспользовавшись отлучкой хозяина.
Черт принес очень странного человека. Большая рыжая борода росла у него вроде откуда надо, но при этом была сильно смещена в сторону. Казалось, мощным порывом ветра ее прибило к левой щеке, а от правой, наоборот, отшвырнуло далеко вправо. И нос его был неестественно сливовидной формы, блестящий, в трещинках и ложбинках, словно сделан был из папье-маше. На глаза рыжебородого незнакомца была натянута широкополая шляпа, а сами невидимые глаза прятались под антрацитовой черноты очками. Плащ на нем был обычный, и брючки были обыкновенные, и туфли на коротких ногах могли вполне сойти за нормальные, если бы к ним добавить шнурки. Шнурков на туфлях не было.
Что-то смутно знакомое было в его нелепой фигуре, но как Андрей Т. ни силился, память отвечала молчанием.
Человек потянул носом воздух над плечом насупленного Андрея Т. и неуверенно облизнулся.
«Пельмени, — вспомнил хозяин квартиры и настроение его резко упало. — Так я и знал — слиплись и разварились…»
Тут из кухни вдогон всем бедам ударил кошачий крик. «Ну, Мурзила, ну, уродина, ну я тебе устрою кошачье счастье…»
— Здравствуйте, — сказал незнакомец, — Андрей Т. — это вы будете?
— Я, — без споров согласился хозяин, чуть помялся и кивнул в глубину квартиры, — Проходите, у меня там…
— Понимаю. Я, наверно, не вовремя, но дело мое не терпит отлагательств. Геннадий М., вам этот человек знаком? Собственно, это дело его касается, ну и вас, если вы, конечно, примете положительное решение…
— Генка? Так вы от Генки? Что же вы мне сразу-то не сказали! Я ж его сто лет не видал. Как разъехались по разным районам, так и не виделись, только созванивались раз в пятилетку. Как он? Что с ним? Где он? Да вы раздевайтесь, проходите на кухню, у меня там пельмени варятся.
— Пельмени, — сладким голосом повторил гость. — Чувствую холостяцкий быт.
Не раздеваясь и не снимая шляпы, незнакомец прошел на кухню.
— От пельменей грешно отказываться. У вас с чем? С уксусом? Со сметаной? — Борода его совершила непонятный кульбит — правая, вздыбленная ее половина, сгладилась, левая отскочила вбок, нацелившись на кастрюльку с пельменями.
— Я вообще-то их люблю в чистом виде. — Хозяину стыдно было признаться, что сметану, целую банку, еще утром умял негодяй Мурзила, масло кончилось, а уксуса в доме отродясь не водилось. — В собственном соку, так сказать. Впрочем, где-то был майонез, хотите?
— А еще хорошо их с пивом. Знаете? Поливаешь пельмени пивом, только обязательно светлым, светлое — оно не горчит, добавляешь немного перчика и лучку, ну это по вкусу, а сверху той же сметаны.
Андрей Т. вывалил пельмени в дуршлаг — начинка получилась отдельно, тесто, соответственно, — тоже, и поставил на стол тарелки. Мурзила-IV-a горько плакал на подоконнике, не забывая при этом принюхиваться к запахам кухни. Хозяин подошел к усатому зверю и щелкнул его пальцем по уху. Кот мотнул перед хозяином мордой и притворился обиженным.
— Кис-кис, — сказал незнакомый гость. Кот мгновенно перестал притворяться и подозрительно уставился на него. — Я знал одного кота, — продолжал тем временем незнакомец, — который, когда был выпивши, начисто выпадал из жизни. Делай тогда с ним, что захочешь, — хоть хвост узелком завязывай, хоть шерсть наголо состригай. Мы его обычно к люстре подвешивали, для смеху. Так вот, когда он опоминался…
Договаривать гость не стал; Мурзила-IV-a заскреб когтями по подоконнику; в глазах его шевелилась ярость: еще слово про издевательство над котами, и в комнате рядом с двумя живыми появилось бы одно мертвое тело.
Андрей Т. погладил кота по шерсти — успокоил — и улыбнулся гостю. Некоторое время гость и хозяин ели пельмени молча, важно почавкивая и причмокивая каждый на свой особенный лад. Гость так и не раздевался — сидел в своем кургузом плащишке и то и дело поправлял шляпу, норовящую угодить в тарелку. Когда хозяин предложил чаю, он скрипуче почесал в бороде и вежливо отказался: