Страница 4 из 57
- Приехали, - сказал он. - Теперь по плану вы остаетесь в машине вплоть до моих дальнейших указаний.
Сам он сошел из кабины на землю, неторопливо двинулся дальше по дороге, через полсотни шагов свернул в сторону и выступил на открытое пространство.
Перед ним, у подножия холма, лепилась к склону низкая соломенная хижина с широким веером круглой, немного растрепанной крыши, затенявшей ближние подступы к жилищу. Местообитание могущественного шамана Гулу было окружено невысокой плетеной оградой. Покой Гулу охраняли стоявшие на трех сторонах света, перед хижиной, резные идолы, изображавшие древний тотем клана - тегулу.
Было тихо. Только сидевшая высоко на изогнутой ветке пестрая птица изредка покрикивала, глядя на белого человека.
Проницательный Гулу, конечно, уже знал о визите важного гостя, но пока что из леса появился только тот, кого можно было считать всего лишь белым человеком и не более того.
Зато когда гость ссутулился, вытянул вперед подбородок и, сведя лопатки и закинув голову, распрямился, а затем приложил к ушам кисти рук и издал странный звук, напоминавший яростный шип кошки, тогда он совсем перестал быть белым человеком, а сделался до самого мозга костей тегулу-онезе, соединенным с фратрией лунных леопардов одним дыханием и одной кровью.
Тут же полог в дверном проеме хижины вздрогнул, и наружу выступил Гулу, уже облаченный в оскалившуюся маску тегулу и увешанный шипастыми, шуршащими ожерельями. На втором шаге он остановился, а затем медленно выдвинул вперед одну босую ступню и поднял на высоту груди ладонью вниз правую руку, при этом медленно растопырив пальцы.
Не отрывая подошв от земли, доктор Улоф Андерсен двинулся к владениям шамана. Вход во дворик представлял собой немудреный лабиринт из плетеной ограды, состоявший из узкого прохода и двух разветвлявшихся поворотов. Передвигая ноги стопа к стопе, доктор миновал лабиринт и, проникнув во дворик, остановился для более основательного разговора.
Он, выворачивая шею, водил и вертел из стороны в сторону головой, раскрывал рот, он то высовывал язык, то прикасался им к одному или другому зубу. Он вращал глазами, а то вовсе закрывал их. Он вертел пальцами и по-всякому сцеплял их, он трогал ими шею, кадык и переносицу. Он делал поклоны и, разводя руками, выгибал спину. В сущности, весь рассказ и прилагавшаяся к нему просьба заняли времени меньше, чем потребовалось бы на то, чтобы передать всю информацию человеческими словами.
На исчерпывающий ответ шаману потребовалось всего три жеста одного пальца одной правой руки. Он прикоснулся указательным пальцем к нижней губе, к левому соску на груди и к пупку.
Доктор затем совершил короткий поклон, затем, продолжая соблюдать все ритуальные предосторожности, двинулся задним ходом к лабиринту и, как человек посвященный, успешно выбрался наружу, ни разу не оглянувшись.
- ...У Гулу были какие-то сомнения, но он согласился, - сообщил он эксперту, вернувшись к машине.
- Прекрасно, - обрадовался тот.
- Не торопитесь, мистер Киз. Двести шиллингов.
- Вот как! - выпучил глаза эксперт. - Таковы нравы в самой закрытой резервации Африки!
- На вашем месте я не начинал бы разговор о нравах, - беззлобно усмехнулся доктор. - Неужели вы думали, что обойдетесь связкой бус или одной бутылкой огненной воды?
- Хорошо, - быстро смирился эксперт. - Меня не уполномочивали торговаться. Ваши дальнейшие распоряжения.
- Подгонять машину ближе я не стану. Считайте, мистер Киз, это требованием самого Гулу: допустим, близость двигателя внутреннего сгорания отрицательно воздействует на результаты колдовства. Я готов перенести на место эксперимента все три бокса.
Эксперт ООН все же для приличия взялся за один из кофров и, кряхтя, дотащил его до ограды, а уж на территорию священного дворика доктор заносил все кофры сам: вход чужаку был запрещен. Эксперт остался у лабиринта - отдуваться и вытирать платком пот.
По указанию Гулу доктор установил боксы на условной линии между двумя идолами, а потом заглянул в глазницы устрашающей маски шамана. Тот, сам пробыв с минуту неподвижным идолом, повернул ладонь правой руки кверху, как бы прося что-то положить в нее.
- Он хочет знать наверняка, с чем имеет дело, - негромко пояснил доктор, надеясь, что эксперт обладает хорошим слухом.
- Покажите ему, - смирился тот и, немного покопошившись, перебросил доктору через ограду ключ с увесистым брелком.
Произведя все действия грубой технической магии с боксом и холодильничком, доктор вынул пробирку.
Маска, дрогнув, резким движением, приблизилась к ней вплотную, склонилась на один бок, потом на другой, а затем так же порывисто отстранилась назад.
Шаман снова замер, словно окаменев.
Убрав образец на место, доктор распрямился и определил, что все еще окаменевший Гулу неотрывно смотрит на стоявшего за оградой эксперта ООН.
И вот доктор Улоф Андерсен заметил не слишком бросавшийся в глаза, но очень важный жест, который встревожил его. Шаман, сжав сначала кулак, сделал вилочкой два пальца - указательный и средний - и приложил их к ляжке. Это означало, что чужак просит об одном, но в действительности хочет получить что-то совсем другое.
Доктор повернул к Гулу открытую ладонь, но шаман не мог проникнуть в тайный замысел эксперта, о чем честно признался, издав протяжное шипение.
"Великий Гулу, ты отказываешься выполнить просьбу чужого?" - спросил доктор шамана, сжав руку в кулак, а потом отведя в сторону большой палец.
Шаман решительно ткнул указательным пальцем в землю: он не отказывался заработать двести шиллингов, несмотря на возникшие подозрения.
Что касается доктора, он задумал прибавить к колдовскому ритуалу еще один, о котором чужаку вообще не следовало знать.
Размышляя о том, как безопасней исполнить свой замысел, он отошел в сторону и опустился на колени. Хотя это место на вытоптанной площадке не было никак отмечено, оно принадлежало только доктору Улофу Андерсену, как полноправному члену тайного клана. Ориентиром служило расположение деревянных идолов. Во время традиционных священнодействий племени он на этом месте вступал в круг своих "братьев" и производил в такт все соответствующие ритуалу телодвижения. Теперь был неурочный час, и все члены фратрии занимались своими повседневными делами в деревне, находившейся по другую сторону продолговатого холма.
И вот загремели браслеты на ногах шамана, загремели шипастые ожерелья, и Гулу, трясясь и притопывая, стал обходить кругом предметы, присланные из чужого и очень могущественного мира, но в эти мгновения не более могущественного, чем один шаман древних угандийских предгорий.
Он все убыстрял свой ход и все скорее замыкал каждый последующий круг, и наконец завертелся вихрем, испускавшим сплошной шелестяще-звенящий звук.
Как и полагалось, доктор Улоф Андерсен качал из стороны в сторону головой и угрожающе шипел, выпуская из легких воздух.
Танец шамана оборвался его молниеносным броском на землю. С быстротой ящерки Гулу скользнул вокруг чужеродных предметов, каждого из них коснулся рукой и, вскочив на ноги, замер.
Казалось, он весь трепещет в жарких токах воздуха и весь окутан поднявшейся с земли пылью. Доктор знал, что Гулу будет выглядеть так еще не меньше получаса, куда бы он ни пошел, и дело не в нагретом воздухе и пыли, но в каком-то гипнотическом изменении обычного зрительного восприятия. Причиной зрительной иллюзии был ритуальный танец шамана.
Спустя еще минуту Гулу медленно поднял руку и прикоснулся мизинцем к нижней губе.
Тогда доктор Улоф Андерсен получил разрешение подняться на ноги. Он встал и, подойдя к ограде, сообщил эксперту ООН следующее:
- Великий Гулу сказал, что работа была очень трудной. Он просит увеличить плату еще на сто шиллингов.
- Поскольку мировых расценок нет... - пробормотал эксперт, вытаскивая из кармана бумажник.
Принимая левой рукой сложенные купюры, шаман другой рукой легонько похлопал себя по срамному месту, а потом встряхнул руку. Это означало: "Будь осторожен". В видимом мире доктор поблагодарил шамана за совет не менее таинственным для чужих глаз жестом.