Страница 17 из 24
Шерх встал в середину тронной залы, разорвал зубами вены себе на кисти, вытянул вперёд руку.
— Я старший из рода Черной паутины арахнидов. Я есть центр, я есть творец тебя, прими меня как хозяина, гнездо всех гнезд. — с рук Шерха льется кровь, черная!
Я слышу цокот и скрежет когтей по камню, перебор больших лап, шорохи и шипение кругом, со всех сторон за паутиной загораются красные огоньки — глаза! Сколько тут пауков! Они все за паутиной. Паутина, как покрывало на стенах, она прячет своих детей. От земли идёт гул, я чувствую, что арахниды этого гнезда не довольны, они не хотят принимать Шерха королем и хозяином, по их мнению, ветка черной паутины, утратила силу.
Черная смерть, королева — мать моих мужей, смогла убить короля и сожрать, и выпить десятки монстров, если бы она по родовой нити не почувствовала свет, то их гнездо сейчас было мертвым, она бы осушила и гнездо, и всех обитателей гнезда. А настоящий сильный король никогда под самкой не будет и сожрать себя не даст.
Гнездо принимает кровь Шерха, у арахнидов наследование трона переходит сильнейшему. Только гнездо королей создали черные арахниды и удерживали его тоже они. Кровь моего старшего мужа впитывается в камень пола, пространство гудит во всем троном зале. У Шерха не хватает сил для подчинения гнезда, ощущение такое, что его кровь просто уходит в бездонную пропасть. Как ее можно наполнить?! Поэтому пока трон был пуст, после смерти короля, никто не смог его забрать, сил ни у кого нет столько чтоб заполнить бездну!
Шерх уже не может остановить ритуал подчинения гнезда, он либо умрет, отдавая всю силу, либо затянет удавку на горле гнезда и подомнет под себя. Я вижу, что тьма и кровь Шерха уже на половину высушены, а результат тот же, гнездо как прожорливый огонь, сожрал и опять пусто.
Мол подходит к брату и делает всё то же самое, что и Шерх до него, разрывает вены на обеих кистях своими зубами. Их кровь впитывается и впитывается, земля поет, но их сил не хватает, а я не могу отвести взгляд от переплетения нитей паутины. Лехш отпускает меня на ножки, идёт к братьям и льет свою кровь.
Меня манит и тянет сила гнезда. Мои руки аккуратно гладят нитки паутины, что лежат рядом на полу. Какие нити красивые, я глажу их, пропускаю нитки через ладони, они теплые, ласковые, вы мои хорошие, гнездо живое, это организм и вены его это паутина, в венах есть разорванные нити, слышу шепот у себя в голове, гнездо говорит со мной…
— Помочь? — шепотом спрашиваю я. — а можно? Конечно бери… — это я отвечаю на голос в моей голове. Ухмыляюсь сама себе, вот тебе и злобные арахниды со злобным гнездом, где никто не просит помощи.
Из меня начинается выкачивание моей светлой энергии. Гнездо берет много, разрывов вен нитей большое количество, ох и покромсали жизненную систему гнездышка. Приходит импульс недовольства.
— Ладно хорошо уговорило не гнездышка, а гнездо — шепотом отвечаю я. Какие мы обидчивые. Сердце мое бьётся все быстрее и быстрее сейчас лопнет. Я уже не дышу, а поток света из меня все высасывают. Вот как себя чувствует муха в лапах паука. Я не смотрю, что происходит сейчас с мужьями, не до них мне пока.
Усталость наваливается, сажусь на пол попой. Посижу я, отдохну, что-то устала, а нитки в моих руках толстыми стали, хорошо. Мысленно прошу гнездо остановится качать из меня силу, — «дыши светом» — слышу в своих мыслях, — «отпусти себя» — это кажется мне говорит само гнездо. А как это дышать светом?
Представляю лучи солнца и мысленно вдыхаю потоки света. Всплывают воспоминания, картинки нас вчетвером, где мы купаемся в бассейне. Огромный бассейн в нашей пещере — гнезде. С голубой подсветкой и горячей водой. Шерх смеётся и злит Мола. Дразнит его, что я его — Шерха, и он меня ему не отдаст. Мол злится, игра игрой, а ревнует Мол по настоящему, и по всему бассейну они меня катают на себе. Мол так и не смог меня отобрать — разозлился и превратился в монстра, перепугав меня, а Шерх негодяй только и смеялся.
А вот следующие воспоминание — как Лехш утешает меня держа у себя на руках, крепко прижимает и шепчет в ушко ласково, что я умничка и ни чего страшного что сожгла все их мясо на огне, они ещё принесут. Череда теплых воспоминаний проносится у меня в голове.
Гнездо залечило свои разрывы, и ко мне устремляется через нити тепло и сила моих мужей. Они все видели вместе со мной, все чувствовали. Они злы на меня, что опять рискнула собой, опять их не послушалась. Меня заполняет их тьма, смешиваясь с моим светом, тьма моих мужчин очень хорошо сочетается с моим светом.
Меня за талию приподнимают толстые нити, толщиной с трос, вокруг все приходит в действие, все нитки начинают светится, черные, белые, красные, они все были истощены от не хватки энергии, из за порывов.
Позади моих мужчин сплетаются троны, сразу три, все три трона черные, они состоят из паутин и нитей, в них бьется пульс жизни. а перед ними поменьше трон из чистого золота — о, это видимо для меня. Хочу, хочу, хочу на трон, такой он маленький и красивый, наверно удобный, спасибо гнездышко, чувствую шлепок по попе, и что не нравится, я ласкательно так называю и между прочем про себя, гнездышко.
Быстро перебираю ножками, о как я быстро могу ходить. А нет, это оказывается меня тросы — нити подняли и перенесли к мужьям и тронам. Шерх принимает меня к себе в объятья, целует глубоко и сладко, улыбается и отдает Молу, который меня сейчас сжимает так, что того и гляди косточки переломает.
— Мы есть власть, и мы есть король! — громко и спокойно произносит Шерх. Он усаживается по середине, с лева от него садится Лехш, а с права усаживается Мол со мной на руках.
— Мол отпусти, у меня вон тоже трон есть, свой, между прочим, ну отпусти — хнычу, вырываюсь. Только если Мол не хочет отпускать он не отпустит.
— Вот обижусь сейчас, я что не королева! У ну пусти, я тоже хочу вся такая деловая сидеть на троне! — это уже я пытаюсь угрожать.
Шерх с Лехшем поворачивают в мою сторону головы и смотрят своими красными глазищами, на их руках когти и местами на лице и теле выступают хитины, Мол тоже смотрит на меня с интересом и да, глаза у него тоже красные.
— Отпусти Мол, пусть видят свою новую королеву, видимо скрыть Настю от наших сородичей уже не получится. Они все всё видели. — говорит Лехш.
— Что видели? — я замираю в руках Мола и смотрю на Шерха.
— Настенька, а скажи, что ты делала у одного из истока нитей? — Ласково спрашивает Лехш. Так ласково, что хочется сбежать и спрятаться.
— Истока? Не знала, что это исток, да я вообще не знаю про истоки. Меня с силой потянуло к ниткам и паутинкам, а там ваше гнездо попросило меня поделится светом, а мне не жалко и я… я… — останавливаюсь на полуслове, так как на меня вдруг сейчас уставилось не меньше сотни пары глаз.
Вокруг нас зависли пауки на нитях, стояли пауки перед троном, на стенах пауки — все было в пауках! Пауки были черные и коричневые, было мало видно белых пауков, и всего пару красно — черных особей. Некоторые были огромного размера, даже больше, чем Шерх, но были и среднего размера и совсем немного было маленьких — видимо это дети или подростки. Стало страшно жуть прям.
А мои мужья, не замечая столь жуткой картины, с интересом смотрели на меня и не улыбались, на миг показалось, что они сейчас начнут нравоучать, и возможно по попе начнут лупить!
— Как ты смогла услышать гнездо, если ты человек? — Шерх спрашивает и рычит на меня.
— Я не знаю, гнездышко попросило а я…
— Гнездышко? — Лехш подскочил с трона, а море из пауков пришло в движение, со всех сторон обрушился шквал слов, шорох, шипение и рычание. — Гнездышко? — опять переспрашивает меня Лехш и начинает громко смеяться.
— Настя ты, по сути, и по природе не можешь прикасаться к нитям жизни, а тем более к истокам, а слышать гнездо не может никто кроме королей, что вливают свою кровь в систему жизни паутины! — Лехш уже не смеется, а зло опять на меня смотрит.
— я…
— Ты! И так осушена, ни энергии в тебе ни сил! Так ты еще отдавала! В итоге ты отдавала свою жизнь, последние искры твоего пламени! Ты могла умереть. Кто тебе разрешил? — Лехш подходит и берет меня за подбородок, всматривается в мои глаза.