Хребет Индиго

— Ты должен мне первое свидание.

ЭПИЛОГ. УИНСЛОУ

ГОД СПУСТЯ…

— Привет, малышка, — ответил Гриффин. — Веселишься?

— Даже не начинай, — пробормотала я. — Ты же знаешь, я ненавижу дорожные дежурства.

Он засмеялся.

— Ты вызвалась добровольцем.

— Потому что я пытаюсь быть хорошей начальницей.

— Начальнице полиции не нужно работать с ловушками скорости.

— У нас нет ловушек скорости, Гриффин.

— Конечно, — отшутился он. — Значит, ты не припарковалась за кустом у шоссе возле дилерского центра «John Deere».

Уже нет. Я посмотрела в зеркало заднего вида на куст и дилерский центр.

— Что вы, ребята, делаете?

— Мы готовимся к поездке по ранчо.

— Под «поезкой» ты, наверное, имеешь в виду пикап, а не Юпитера.

Утром Грифф сказал, что Хадсон уже достаточно взрослый, чтобы начать ездить с ним на лошади. Я подумала, что он шутит. Лучше бы он пошутил. Мой ребенок не сядет на лошадь. Пока нет.

— Когда-нибудь он должен научиться.

— Гриффин, — предупредила я. — Ему два месяца.

Мой муж усмехнулся.

— Да, мы катаемся в пикапе.

— Хорошо. Развлекайтесь.

— Я собираюсь заскочить к маме и папе. Передать привет. Посмотрю, как Бриггс устроился на чердаке в амбаре.

— Обними их всех за меня. Бриггса, возможно, дважды.

Бриггс переехал на прошлой неделе. Это была идея Матео, чтобы Бриггс был ближе к Харрисону и Энн, но поскольку Бриггс не хотел, чтобы его хижина пустовала, они поменялись домами. Матео теперь был в горах, а Бриггс — ближе к семье.

В прошлом году он начал принимать лекарства, которые вроде бы помогали, но время от времени у него случались приступы, когда его сознание пошатывалось, и он терял ориентацию во времени и месте. Худший случай произошел месяц назад, что и послужило причиной переезда. Бриггс отправился в поход и заблудился. Когда Гриффин и Харрисон отправились на его поиски, он вступил с ними в перепалку, не имея ни малейшего представления о том, кто из них кто.

Когда Харрисон позже рассказал Бриггсу о случившемся, Бриггс заставил всех нас пообещать, что если он снова будет так себя вести, то они отдадут его в дом престарелых. Матео предложил чердак в амбаре в качестве альтернативы. Мы надеялись, что если Бриггс будет жить ближе к месту, где он вырос в детстве, это даст ему больше опоры.

Никто из нас не знал, что из этого получится, но попробовать стоило.

— Ты возьмешь мамину тарелку для пирога, когда будешь уезжать? — спросила я.

— Она уже у меня.

На заднем плане захныкал мой сын.

— Как дела у Хадсона?

— Он готов вздремнуть. Мы проедемся вокруг. Пусть отрубится в своем кресле. Потом поедем к маме.

— Мне осталось… — я сверилась с часами на приборной панели «крузера», — четыре часа. Потом я буду дома.

— Мы будем ждать. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Я закончила разговор и продолжила ехать в сторону Мэйн.

Формально я всё ещё была в декретном отпуске. У меня оставалось еще три недели. Но в последние несколько месяцев, с тех пор как я уволила Тома Смита, нам не хватало сотрудников — беременность вывела меня из терпения. Поэтому, несмотря на то, что я должна была быть дома, я подменяла несколько смен, чтобы облегчить нагрузку на участок, пока мы не наняли еще одного офицера.

На прошлой неделе, когда начался учебный год, поток туристов значительно уменьшился. Приятно было видеть несколько пустых мест в центре города, хотя скоро появятся охотники, а затем и рождественская толпа.

Куинси во время праздников был волшебным.

Хотя я была предвзята. Воспоминания о Рождестве в детстве здесь с дедушкой и моими родителями были одними из самых ярких. А прошлый год был незабываемым.

Мы с Гриффином поженились за три дня до Рождества. Церемония была небольшой, уединенной в гостинице «Элоиза». Он был ослепителен в черном костюме. Я надела свадебное платье моей мамы. После того как дедушка провел меня к алтарю, и мы с Гриффином обменялись клятвами, мы открыли двери отеля для приема, от которого здание затрещало по швам.

Большинство комнат для гостей были зарезервированы для родственников, и впервые в жизни я остановилась в «Элоизе». Мы с Гриффином заперлись в лучшем номере на три дня.

Наша свадьба была последней, проведенной в «Элоизе» до начала ремонта. Харрисон и Энн купили соседнее здание и пристроили его к отелю для проведения мероприятий. А ресторан больше не напоминал открытую столовую, а был модным, высококлассным стейк-хаусом.

Когда я была беременна Хадсоном, мы с Гриффом ходили туда три раза в неделю, потому что моя тяга к еде была неудержимой. Нокс был как волшебник, всегда готовил именно то, чего я даже не подозревала, что хочу.

Мы не планировали забеременеть так скоро, но после инцидента на Хребте Индиго мои противозачаточные средства были прерваны, и мы решили не беспокоиться.

Жизнь была коротка. Мы с Гриффином собирались прожить ее на полную катушку, и семья, которую мы создавали вместе, была светом моей жизни.

Моя рука скользнула к животу. Может быть, и в этот раз мы будем так же часто посещать ресторан. Между моими детьми будет меньше года. Надеюсь, это означало, что они будут близкими друзьями, если не в детстве, то когда подрастут.

Я доехала до конца Мэйн и направилась по шоссе. Движение было легким, и большинство машин, мимо которых я проезжала, слегка притормаживали, их крылья опускались, когда они нажимали на тормоза. Через десять миль я уже собиралась развернуться и ехать обратно в город, когда заметила серый седан с нью-йоркскими номерами, остановившийся на обочине.

Сбавив скорость, я съехала на обочину и включила проблесковый маячок «крузера», чтобы другие машины оставили нам немного места. Затем я убедилась, что мой пистолет на бедре, прежде чем выйти из машины и подойти к ней.

Гриффин настоял, чтобы я носила жилет, когда буду патрулировать. Поверх черной блузки мне было жарко, но муж беспокоился. Поэтому я надела жилет.

Окно седана со стороны водителя было опущено, и сначала до меня донесся детский плач. От этого безошибочного звука у меня защемило сердце. Так же, как и звук рыданий женщины, которая плакала так же сильно, как младенец.

— Здравствуйте?

Женщина за рулем не слышала меня.

— Мисс? — позвала я.

Она вздохнула и практически выпрыгнула из ремня безопасности.

— Извинитею. — Я подняла руки.

— О Боже. — Она прижала одну руку к сердцу, а другой откинула прядь светлых волос с лица. — Мне очень жаль, офицер. Я могу передвинуть свою машину.

— Ничего страшного. — Я наклонилась, чтобы заглянуть внутрь. — У Вас всё в порядке?

Она кивнула и яростно вытерла лицо, пытаясь осушить слезы.

— Просто плохой день. На самом деле, очень плохой день. Может быть, пятый худший день в моей жизни. Шестой. Нет, пятый. Мы едем в машине уже несколько дней, а мой сын не перестает плакать. Он голоден. Я голодна. Нам нужно поспать и принять душ, но я заблудилась. Я уже тридцать минут езжу по городу, пытаясь найти место, где мы должны остановиться.

— Куда Вы едете? — спросила я, бросив взгляд на заднее сиденье.

Ее ребенок продолжал плакать, его лицо покраснело, а маленькие кулачки сжались.

Она достала стикер и протянула её вверх.

— Можжевеловый Холм.

— Можжевеловый Холм? — На этой гравийной дороге жил только один человек.

— Да. Вы знаете, где это? — Она бросила руку в сторону лобового стекла. — Мой навигатор привел меня прямо сюда. Но здесь нет дороги с обозначением Можжевелового Холма. Да и вообще ни одна дорога не обозначена.

— Проселочные дороги в Монтане редко бывают обозначены. Но я могу показать Вам.

— Правда? — Гадежда в ее грустных глазах разбила мне сердце. Казалось, что эта женщина не получала помощи долгое, долгое время.

— Конечно. — Я протянула руку. — Я Уинслоу.

— Мемфис.

Имя не удивило меня. Элоиза произносила его уже несколько недель. Нокс ворчал так же долго.