Страница 18 из 74
Один из двух пока ещё не искалеченных бандитов наконец-то осознал, что происходит, и вытащил из-за пазухи пистолет. Но не успел он навести его на Призрачного Сталкера, как в пистолет воткнулся стальной болт. Вопреки всем законам физики он не отбил пистолет, а прошёл насквозь, намертво впаиваясь в структуру и блокируя ствол. Увы, боёк уже был взведён, и выстрел было не остановить. Вот только заблокированный ствол не смог послужить местом отвода пороховых газов, и пистолет взорвался, нашпиговывая своего хозяина стальной шрапнелью. Хорошо хоть попала она не в голову, а в правую часть груди.
– Ой! Нет! – Воскликнула Флешетта, оценив последствия своей атаки. Видимо, она была ярой пацифисткой.
Тем временем, последний бандит бросился на Флешетту, оценив её как слабое место. Далеко он, правда, не убежал, так как в дело вмешалась жертва несостоявшегося изнасилования. Она схватила бандита за ступню, из-за чего тот запнулся и чуть не потерял равновесие. А дальше до него добралась Призрачный Сталкер. Она пропустила сквозь себя удар кулаком в лицо, после чего резко материализовалась и сама нанесла чуть смазанный удар в ухо. Противник «поплыл», разевая рот в гневном крике. Призрачный Сталкер протянула руки, сунула пальцы в перекошенный рот и резко рванула верхнюю и нижнюю челюсть в разные стороны. Раздался мерзкий щелчок, и челюсть бандита вылетела из суставной сумки, после чего он грохнулся в обморок от болевого шока.
– Я сдаюсь, сдаюсь! – Заверещал последний более-менее целый бандит со свёрнутой ногой, поймав направленный на себя взгляд черномазой маньячки.
– Мордой в грязь! – Скомандовала та, и бандит послушно лёг на землю, позволяя скрутить руки у себя за спиной.
Я подошёл к месту «битвы», хлопая в ладоши.
– Неплохо, неплохо.
– Ублюдок! – Прохрипел бандит со сломанной ключицей.
Рабочей правой рукой он вытащил пистолет и попытался направить его на меня, но я ударил его слабенькой молнией. Рука разжалась, и пистолет шмякнулся в грязь. Следующая молния была посильнее, и после неё бандит завизжал резанной свиньёй не хуже своего подельника.
– Итак, вы обвиняетесь в попытке изнасилования, разбойном нападении и сопротивлению при аресте. За каждое из этих нарушений наказание одно – смерть через обезглавливание.
Находящиеся в сознании бандиты затряслись от ужаса, наконец-то опознав во мне грозу городской преступности.
– Нет! Нет, не надо. – Заканючил тип с вывернутой ногой.
– Надо, Вася, надо. – Не согласился я, подходя поближе и исцеляя ранения бандитов в достаточной степени, чтобы они смогли находиться в сознании. Одновременно я связал их жидким металлом по рукам и ногам. Своеобразные кандалы поставили всю пятёрку передо мной на колени, вывернув руки за спину.
– А сейчас состоится самый гуманный в мире суд присяжных. Судьями выступят два Стража и сама пострадавшая.
Я протянул руку и помог подняться женщине, одновременно подлечивая её физиономию от последствий богатырского удара.
– Итак, Флешетта, слово тебе. Как ты считаешь, что нужно сделать с этими бандитами и насильниками?
Взгляды присутствующих сосредоточились на девушке.
– Я… я думаю, их надо арестовать и передать полиции. – Выдавила она из себя.
– То есть ты считаешь, что наказывать их не надо? – Уточнил я. – Потому что из отделения полиции они выйдут уже завтра утром. Ведь полиция Броктон-Бея не занимается расследованием преступлений. Вся их работа заключается в том, чтобы спасать бандитов от разъярённых обывателей, а потом отпускать их или давать возможность сбежать с минимумом усилий. Итак, ты считаешь, что они не совершали никаких преступлений и их нужно отпустить? – Ещё раз уточнил я.
– Нет, но… они не заслужили смерти.
– Разве? Ладно, потерпевшая, теперь ваша очередь. Что нужно с ними сделать? – Обратился я к более-менее оклемавшейся жертве.
– Отрубить бошки всем пятерым! – Разгорячённо махнула та рукой. – Такие же ублюдки, как они, неделю назад изнасиловали мою дочь.
– Так-так-так. Где теперь твоя дочь? – Уточнил я, посуровевшим голосом.
– Дома. Неделю уже рыдает и не может прийти в себя.
– Ну, по крайней мере она жива и дома. Её не убили и не продали Барыгам за дозу наркоты, как это обычно бывает. Но вот то, что это не первое подобное преступление в этом районе, говорит о том, что перед нами серийные насильники. Ну ка, признавайтесь, кого ещё вы изнасиловали и когда? Ну?
Я навис над бандитами, но те не спешили изливать мне свою душу.
– Вот ты, говори. – Указал я на того бандита, что пристрелил сам себя.
– Иди нахуй! Я ничего тебе не скажу. – Вызверился тот.
– Ого! Это было смело. Очень смело. И, пожалуй, сейчас я продемонстрирую тебе, что бывает, когда люди мне перечат. Отрубленная голова ещё покажется тебе избавлением.
С этими словами я протянул руки вперёд и как заправский ситх выпустил из них молнии. Тело бандита задёргалось в агонии и захрипело. Но издаваемые им звуки были не очень громкими, потому что разряды электричества парализовали работу голосовых связок. А ещё, я по большей части воздействовал не на плоть, а прямиком на нервы, одновременно подлечивая мозг бандита, чтобы он не потерял сознания и не сдох раньше времени. Через пару десятков секунд я прекратил пытку и задал наводящий вопрос.
– Ну, как самочувствие?
– Нет, не надо. – Зарыдал бандит, пытаясь упасть на землю, но мои кандалы не давали ему это сделать, удерживая на коленях и с вертикальной ориентацией тела. – Я всё скажу. Всё скажу!
– Ну так говори. – Поторопил я его. – Мне нужна правда и ничего кроме правды. Расскажи обо всех преступлениях, которые вы совершили с момента нападения Левиафана.
Последовавшая за этим исповедь была краткой и по существу. Но вот пунктов в ней было что-то многовато. Я как-то рассчитывал, что мне удалось избавить город от бандитского беспредела. Выяснилось, что за прошедшие две с половиной недели банда сократилась с двенадцати человек до пяти, но их главаря это не остановило, и тот вёл всё такой же разгульный образ жизни, что и до этого, убивая, грабя и насилуя. Разве что теперь он предпочитал не беспредельничать на улицах, а предварительно заманивать или затаскивать жертвы в покинутые здания.
Что меня в этой исповеди заинтересовало, так это обмолвка бандита о том, что они не собирались продавать жертв изнасилования Барыгам, так как жертвы были страшными как обезьяны, и много за них всё равно не дали бы.
– То есть ты знаешь, как можно продать девушек в рабство в Доки? – Уточнил я, разминая руки и выпуская небольшие молнии из пальцев.
Бандит на этот вопрос сжался и залебезил.
– Не знаю. Честно. Вон, Роб знает. Он об этом рассказывал. – Перевёл он стрелки на лидера группы, который и склонял своих подчинённых ко всему тому беспределу, что они устраивали в городе.
– Гнида. – Отреагировал на эти обвинения Роб. Он сделал очередную попытку освободиться, в очередной раз безуспешную.
– А ну ка, расскажи, кого это ты продавал Барыгам?
– Иди нахуй. – Сплюнул тот.
– Так, ещё один идиот, считающий себя неуязвимым. – Прокомментировал я это, поднимая руки.
– Нельзя пытать их! – Возмутилась Флешетта, что всё это время стояла позади меня, выслушивая показания бандитов.
– Можно. – Отрезал я. – И нужно.
Ещё один дикий вопль пронёсся по улицам города сменившись на хрип и сиплое бульканье. Тут я потратил почти минуту на «вразумление» преступника. И когда пытка прекратилась, на меня вылился буквально поток признаний во всех грехах. Бандит старался за одну секунду сказать как можно больше, боясь, что стоит ему замедлиться, и я решу «ускорить» его ещё одной порцией боли. Рассказал он немало, называя имена своих знакомых, места «лёжек» и точек сбыта наркотиков и оружия. Большую часть этих «контактов» я уже зачистил, но были и новые.
– Что ж, отлично! Чистосердечное признание облегчает вину. Ты ведь уже чувствуешь облегчение? Итак, Призрачный Сталкер, как ты считаешь, что нужно сделать с этими бандитами? – Поинтересовался я.