Страница 61 из 82
Из-за сложившихся обстоятельств, единственным, кто мог доставать Тейлор, была Эмма Барнс. В отсутствие «группы поддержки» она попыталась тявкать на «жертву», но неожиданно нарвалась на отпор. Правда, всего лишь вербальный. В конце одного из уроков учитель дал задание ученикам заниматься самостоятельно и свалил из класса, чтобы нюхнуть кокаину. Эмма решила использовать эту возможность, чтобы поиздеваться над Тейлор, но та накопила достаточно смелости, чтобы продемонстрировать своё отношение к происходящему. Как я и говорил, в глубине своей души Тейлор считала себя святой, а мучителей воспринимала мерзкими дегроидами.
– Ты всё-таки объявилась. – Эмма подошла к Тейлор и нависла над ней, скрестив руки на груди. – Давненько тебя не было видно.
Героиня подняла голову и посмотрела однокласснице в глаза. Правда, за стёклами очков этого не было заметно.
– Забавно, кажется, сегодня ты – единственный человек, кто заметил, что меня не было. Ещё немного, и я могу подумать, что ты заботишься обо мне.
Тейлор опустила взгляд обратно на тетрадь и сделала вид, что присутствие Эммы её ничуть не заботит.
– Люди не заметили, что тебя не было, потому что ты – никто. Единственная причина, почему я обратила внимание на твоё отсутствие, состоит в том, что ты меня раздражаешь. – Голос Эммы сочился высокомерием.
Со стороны эта парочка смотрелась особенно контрастно. Эмма Барнс считала себя красавицей, что проявлялось в её стильной одежде, вызывающем поведении и наплевательском отношении к окружающим. У неё действительно были красивые рыжие волосы, которые сегодня она уложила в эффектную причёску. Но вот морда лица подкачала. Было в ней что-то… отталкивающее. Форма лица человека сильно зависит от наследственности. И при взгляде на Эмму создавалось стойкое впечатление, что в её ДНК закрался какой-то серьёзный дефект, лишивший её результатов миллионов лет эволюции человечества. Она напоминала примитивный древовидный папоротник времён динозавров в окружении дубов и берёз. Более простые линии лица, примитивное строение мимических мышц. Её лицо могло показаться резиновой маской, кое-как натянутой на череп.
Тейлор же ясно осознавала собственное уродство, неосознанно пытаясь скрыть лицо от окружающих или как минимум не смотреть им в глаза. Одевалась она как бомж с той же целью – чтобы на неё никто не смотрел. Её нельзя было назвать ни уродливой, ни красивой. Она была типичной «дворняжкой» – результатом работы отрицательной эволюции и распространения генетических дефектов в замкнутой популяции. Впрочем, волосы у неё были ничуть не хуже, чем у Эммы. Тёмно-каштановые, почти чёрные и вьющиеся, они рассыпались по плечам, и при взгляде сзади, Тейлор могли бы посчитать симпатичной. Но стоило ей обернуться, как наваждение рассеивалось.
– Это я тебя раздражаю? – Наигранно удивилась Тейлор. – Уверена, что не наоборот?
– Ты! – Эмма сжала кулаки, но не нашла в себе смелости пустить их в ход. – Ты ответишь за ту подставу с телефоном.
– Ты имеешь в виду тот случай, когда вы украли у меня телефон и получили за это наказание, которое должно было достаться мне? И кто же в этом виноват?
– Ты специально подбросила его. – Эмма уже с трудом сдерживала себя от криков.
– Подбросила в свой собственный рюкзак? Ты серьёзно?
– Да! Скажи, чем ты занимаешься? Ты не ходишь в школу, у тебя нет друзей, и я сомневаюсь, что ты работаешь. Зато ты воруешь телефоны в ночных клубах. Неужели кто-то посчитал тебя достаточно привлекательной, чтобы ты смогла начать карьеру проститутки?
Тейлор повернула голову, посмотрела в лицо обвинительнице, а потом встала, и неожиданно обнаружилось, что она выше неё почти на полголовы. От неожиданности Эмма сделала шаг назад. Но потом опомнилась, и на её лице проступила маска торжества. Она посчитала, что ей удалось задеть жертву за живое.
– Знаешь, Эмма, меня всегда интересовало, откуда в твоей голове берётся всё то дерьмо, которое ты так щедро вываливаешь на окружающих? Ты, наверное, мнишь себя такой умной и привлекательной, но окружающие отлично видят, что ты обычный прогнивший кусок дерьма. И все те восторги, которыми ты окружена, это не более чем лицемерное притворство болонок из вашей сучьей стаи. А теперь отвали, потому что твоё общество раздражает меня.
С этими словами Тейлор собрала вещи в рюкзак и вышла из класса, оставив ошарашенную Эмму стоять с раскрытым ртом.
Тот отпор, который сумела дать моя подопечная, был хорошим признаком, но я сомневался, что это было настоящее улучшение, а не отдельный взбрык, вызванный успешным ограблением банка. Радостная улыбка на всё лицо говорила, что Тейлор посчитала произнесённую пару фраз и поспешный побег своей безоговорочной победой. Нет, такая ситуация меня не устраивает. Тут нужны кровь, кишки и превозмогание. Или же кровь, кишки и чувство вины. В общем, нужно встряхнуть её и заставить исправить ситуацию, не считаясь с последствиями… для окружающих.
По окончании уроков Тейлор опять направилась на Набережную на автобусе. Но там она не стала сворачивать в Доки, а пошла вдоль пляжа на север. Магазины и кафе постепенно становились всё более бедными, их становилось меньше, а местами и вовсе кругом были лишь пляж и возвышающиеся в сотне метров от него здания Доков. Миновав северную станцию парома, Тейлор прошла ещё немного и свернула в сторону от моря. Всего в квартале отсюда располагался район, который жители Броктон-Бея называли «рынок». Если же называть вещи своими именами, то это была барахолка, на которой обнищавшие люди торговали разным барахлом, сбывая его за копейки. Что интересно, рынок находился всего в паре километров от тех гаражей, где мы спрятали деньги.
В этом месте можно было арендовать киоск всего за полсотни долларов в будние дни и двести-триста долларов в выходные. Ассортимент местных «товаров» поражал своей… убогостью. Какие-то кустарные поделки и сувениры, ношеная одежда, бэушная посуда, запчасти и прочий хлам. Находись мы в мире Звёздных Войн, я бы сказал, что мы попали на Татуин на рынок джав. Также, тут торговали и вполне себе нормальными вещами, но судя по рожам «продавцов», занимались этим скупщики краденого. Отдельной категорией шли товары, связанные с кэйпами. Не только героями, но даже злодеями. Я следовал в паре сотен метров за Тейлор и остановился возле ларька, на витрине которого стояла статуэтка Луна. Тут же были узнаваемые фигурки других злодеев Броктон-Бея.
– А есть статуэтки Чумного Роя и Кризиса? – Поинтересовался я.
– Нет. Всё разобрали уже. – Ухмыльнулась пропитая и беззубая физиономия продавца.
– Мне тогда статуэтки Луна и Стояка. Сколько стоит?
– Шестнадцать долларов за две.
Я расплатился и взял потрёпанный пакет, в котором разместились две миниатюры, обёрнутые в утренние газеты. Туристы любили читать газеты за утренним кофе. После этого периодическая литература оказывалась в урне, откуда её изымали предприимчивые бомжи.
Закончив с покупкой, я отправился догонять Тейлор, которая уже достигла цели своего путешествия. Это была закусочная «Мерзкий Боб», рядом со входом в которую Лиза вчера назначила встречу для нашей банды независимых героев… ну или команды порабощённых злодеев, как посмотреть.
– Полагаю, Рэйчел не может с нами прогуляться, да? – Услышал я вопрос Тейлор, подходя к компании Неформалов.
Сейчас тут были Лиза, Алекс, Брайан и Тейлор.
– Нет. Только не в подобном месте. Она достаточно известна, чтобы её узнали, а там недалеко и до того, чтобы выяснить, кто же те люди, с кем она проводит время. – Пояснил нигер.
– И если бы она увидела вот это, то пришла бы в ярость. – Лиза указала на полную пожилую женщину, несущую в руках пушистую болонку. Собачка была одета в бирюзовый с розовым свитер и нервно дрожала.
– Увидела что? Свитер? – Тейлор принялась разглядывать женщину, что не обрадовало ту. Она окинула нашу компанию подозрительным взглядом и проверила целостность сумочки, перекинутой через плечо.
– Свитер. И то, что собаку несут на руках. Рэйчел сказала бы этой женщине в лицо, что так нельзя обращаться с собакой. Кричала бы на неё, возможно, угрожала бы ей, пока кто-то из нас не вмешался бы.