Страница 23 из 54
— Кристаллы явно давят тебе на мозг, певунья, — усмехнулся Юра и театрально повел рукой в сторону здоровенной каменной глыбы, лежавшей за спинами двух Идеалов. — Прошу любить и жаловать. Лучший воин человечества и предводитель корпуса Идеалов. Гроза Лирдагов и щит Конфедерации. Этим человеком подавилась даже тварь из искаженного пространства. Его превосходительство Ахилл!
— Это не смешно, Юра, — едва взглянув на булыжник в несколько тонн весом, ответила Настя. Жизни в этом образовании не было никакой и для этого Гекате не надо было даже использовать сканирующие матрицы. Звуки и так давали массу информации. Литой булыжник просто не мог быть Ахиллом. Если бы внутри скрывалась какая-то полость, то она узнала об этом в первые секунды. — С чего ты вообще решил, что эта глыба может быть Славой?
— Ну, во-первых, это единственная хрень, которую оставил пространственный монстр прежде чем свалить из Саашели, — ответил Гефест. — У меня сложилось впечатление, что он вообще только ради этого и заглянул в реальное пространство. Во вторых, тварь не стала нас атаковать, хотя могла сожрать всё живое в этой системе за пару часов. Ну и в-третьих…
Юра обошёл глыбу и, выглянув из-за покатого бока, поманил девушку за собой. Настя невозмутимо прошла следом и озадаченно уставилась на кусок камня, который до этого не видела. В этом месте поверхность была не такой гладкой. Множество морщин разбегалось от центра, словно он стал ядром объекта. В некоторых местах линии пересекались, образуя гротескный рисунок. Уродливый и пугающий.
— Что скажешь? — поинтересовался генерал.
— Это удивительное образование! — обойдя Настю и коснувшись рукой поверхности камня, воскликнул Асклепий. — Если добавить немного воображения, то вот эту часть можно считать остатком боевой брони. Она трансформировалась под невероятным давлением энергии. Я такого не видел, но Юрий Николаевич сказал, что на Вячеславе Васильевиче был костюм из энергии очень высокой плотности. Если принять за основу эту теорию…
— То получается, что в камне запечатан огрызок в четверть человека, — закончила за медика девушка. — При таких повреждениях крайне сложно выжить. Если у Ахилла та же насыщенность кристаллических полей, что у меня, то он должен был потерять семьдесят процентов своих возможностей. При этом выжить невозможно. А его ещё и в этот материал запечатали. Что это вообще такое?
— Структура родственна тем артефактам, которые Ахилл привез с Марса, — ответил Юра. — На девяносто процентов. Те накопители, которые мы использовали недавно, не просто разрушились. Он их сожрал.
— В смысле? — не поняла девушка. — Это же камень. Если у него есть пасть, то это что-то вроде Рудрида. Может зародыш той твари?
— Тоже думал об этом, — кивнул Гефест. — Оказалось, чтобы жрать этой штуке не нужен рот.
Юра отправил Гекате запись эксперимента и та на несколько секунд выпала из реальности. События происходили в этом же помещении. Два Идеала притащили пару кубов. Оба светились от избытка энергии. Каменная глыба никак на них не отреагировала. Юра начал медленно двигать свой куб ближе. Ситуации не менялась пока артефакт не коснулся стенки булыжника.
— Невероятно… — прошептала Геката, когда увидела мощный поток энергии, хлынувший из куба в глубины каменного яйца.
Она исчезала сразу за внешней пленкой глыбы, словно переходила невидимую границу. Что происходило внутри так и осталось загадкой. На записи были видны только внешние последствия. Миллион РЭ исчез в течение нескольких секунд, но на этом процесс не остановился.
Обычно, с последней единицей энергии накопитель просто отключался и переходил в режим ожидания. Однако, на записи было видно, как запас энергии артефакта перешёл в отрицательный диапазон и куб начал разрушаться. Он превращался в обычный песок и таял слой за слоем. Настя несколько раз просмотрела запись, чтобы убедиться. Черный песок отправился следом за потоком энергии и впитался в поверхность глыбы. Через пару минут, второй артефакт повторил судьбу первого.
— Больше экспериментировать не стали, — произнес Юра, когда понял, что Геката закончила с записью. — Этих штуковин у нас не так много, чтобы кормить ими булыжник. Теперь ищем вариант подключиться к содержимому, но глыба глотает любое излучение и не реагирует на внешние сигналы.
— Звук пробовали? — первым делом спросила Настя. — Может, как в моем случае, ему просто якорь нужен.
— Кайд больше часа надрывался, — покачал головой Гефест. — Толку ноль целых хрен десятых. Мне кажется, я скоро уже сам все эти стихи наизусть запомню.
— У меня есть предположение, что базовая структура пациента претерпела глобальные изменения, — произнес Асклепий. — Насколько я могу судить по изученному материалу, процесс трансформации и увеличения личных способностей требует глобального увеличения массы минерала в пределах тела. Если допустить, что пятьдесят процентов массы Вячеслава Васильевича уже была занята минералом на момент происшествия, то вторая половина была занята биологическим материалом. В результате взаимодействия с представителем неизвестного вида, биологическая часть не выдержала колоссального давления внешних и внутренних факторов и была принудительно изменена.
— Слишком сложно и заумно, Димон, — устало вздохнул генерал. — Я вот человек простой и мне эти объяснения до фонаря. Скажи лучше, что будет, если я долбану по этой глыбе кувалдой? Сможем тогда выковырять из неё остатки Ахилла?
— Я бы категорически не рекомендовал так делать, Юрий Николаевич. — моментально ответил Асклепий. Он даже чуть сместился, прикрывая своим телом каменное яйцо, словно в руках Гефеста уже был отбойный молоток. — Это может привести к очень жесткому ответу со стороны защитной структуры объекта. Если в двух словах, то Вячеслав Васильевич сейчас испытывает острый дефицит энергии и поэтому качает её изо всех доступных источников.
— Если бы это было так, то мы бы уже все сдохли, — возразила Настя. — Поверьте, если такому существу, каким стал Ахилл, требуется энергия, то он достанет её любыми способами. Я бы на его месте поступила именно так. И уж точно не позволила бы сожрать кому-то половину своих кристаллических полей.
— Это если бы у вас был выбор, уважаемая Анастасия, — твердо ответил Дмитрий. — А если его нет? Если все силы уходят на борьбу с внутренней средой чудовища? Представляете, какой при этом расход энергии?
— Он пробыл внутри этой твари несколько суток, — произнесла Геката. Всех особенностей строения чудовища она не знала, но даже примерные расчеты говорили, что нужно было потратить сотни миллионов РЭ чтобы выжить. — Ни одно существо не способно накопить столько энергии. По данным флота Лирдагов, у Славы было на момент столкновения с тварью около двадцати миллионов личного резерва. Этого могло хватить на час-полтора. Не больше.
— И какой из этого можно сделать вывод? — широко улыбнувшись, спросил медик. Эта его манера ведения разговора всегда утомляла собеседников. Асклепий всегда стремился к тому, чтобы все участники разговора самостоятельно сделали нужные выводы и мог тянуть с ответом до бесконечности.
— Ты не умничай, Дима, — грубо проворчал Юра. — Ты пальцем покажи. Если у Славы не было своей энергии, то где он её взял? Одолжил у монстра? Под проценты?
— Совершенно верно! — возбужденно воскликнул Асклепий. Он уже что-то делал возле глыбы, закидывая её всё новыми и новыми матрицами. Внешнего эффекта не было никакого, но медик никогда и ничего не делал просто так. — Насчет процентов с уверенностью говорить не могу, но наличие полноценного симбиоза — это факт. Возможно, паразитического характера, но сейчас это не имеет особого значения.
— Вот черт… — задумчиво пробормотал Гефест. — Получается, что Слава питался энергией этого монстра изнутри, пока тварь не убедилась, что не сможет его переварить. А чтобы она выплюнула его в нужном месте, Ахилл попросил построить маяк.
— В любом другом случае мы бы это яйцо найти не смогли, — добавила Настя. — Оно не отражает направленное излучение и никак не реагирует на внешнюю среду. Так и болталось бы в открытом космосе целую вечность.