Страница 43 из 52
* * *
Нет, у меня собственного дома никогда не будет, но это неважно, главное чтоб квартирная плата была не слишком высокая. А то просто чистый грабеж! С другой стороны, строительство — дорогая штука, а завод тоже ведь должен какую-то выгоду получать, верно? Но раз государство тоже имеет пай в строительстве, оно должно следить, чтобы у нас были приличные жилищные условия; чье же это дело, как не государства? Для чего и брать этот пай, если они не могут добиться, чтобы нас не одурачивали с квартирной платой? По-твоему, государство тут мало что решает, да? Возможно, но зачем тогда вообще принимать участие в этом деле? Не знаешь… Ну ясно, не знаешь. Но скажи — разве не свинство, что они нас обирают, а государство фактически на их стороне? И эти проклятые хибарки — строят их кое-как, нанимают первых попавшихся, а те только и думают, как бы обделать все поскорее да подешевле, а денежки положить себе в карман. Никуда эти хибарки не годятся, и мы с тобой оба это знаем, да и вообще как поговоришь с кем-нибудь с глазу на глаз — все признают. Я об этом говорил Шпику, он со мной согласился, только сказал еще, и это правда, что вся беда в подрядчиках, они-то и обманывают. Руководство завода делало все, чтобы за ними уследить, но не могут, просто не могут. И везде в строительстве сплошной обман. Что, приходилось ли мне иметь с этим дело? Да, занимался я кой-какими мелочами, так года два-три, но ты, может, думаешь, что от меня что-нибудь зависело? Да брось, парень, с ума ты сошел, что ли! По-твоему, я участвовал в мошенничестве! Брось, я делал исключительно то, что мне велели, получал свое жалованье. Приходил и уходил вовремя, выполнял дневную и сверхурочную работу, делал исключительно то, что велели, и баста. Разве я нес какую-нибудь ответственность? Слушай, какого черта ты ко мне привязался? Помнится, ты и сам одно время работал на строительстве, что-то с водосточными трубами, да? Ну и как, хорошие были трубы? Да нет, разве я говорю, что ты виноват? И я не виноват. Незачем совать нос в дела, которые тебя не касаются, никакого толку от этого все равно не будет, так я всегда говорил. И жаловаться мне не на что. Пусть Оуфейгур подымает шум из-за этих домов, если ему охота. Ему-то что, он живет не так, как мы, за квартиру не платит, каждый вечер бежит к своему старику, сам себе хозяин. Да, у них была возможность построиться, они ведь продают молоко. Правда, цены на него упали, с тех пор как у нас разрешили свободную торговлю и ввоз сельскохозяйственных продуктов, это, сам знаешь, ударило прежде всего по мелким фермерам. Но разве государство не старается изо всех сил помогать им, чтобы они жили не хуже других, не хуже даже всех этих канцелярских крыс, которые только и знают, что копаться в бумагах? Легко ли строить дороги, проводить электричество и телефон в каждую забытую богом дыру, пихать деньги в пасть этим иждивенцам за любую травинку, которую они с грехом пополам вырастят? Да притом еще покупать у них мясо, масло и молоко втридорога по сравнению с тем, что предлагают другие страны, Новая Зеландия например! Все во имя крестьянской культуры, парень, все из-за идиотских сентиментальных охов и вздохов по поводу хуторского хозяйства — оно, видите ли, всегда существовало и впредь должно существовать. А между прочим, умнейшие люди нации считают, что если всех до единого фермеров от рождения до смерти содержать в сумасшедших домах, да причем содержать по высшему разряду, то убытка от этого будет меньше, чем от ихнего сельского хозяйства. Ну, конечно, вслух этого не говорят, так только, иногда, все-таки не каждый решится, но про себя все так думают, все до одного, можешь не сомневаться. Говоришь, я сам когда-то защищал мелкие хутора? Ну ладно, ладно, помню, я как-то немного беспокоился за их судьбу, всегда ведь так, когда до конца не разберешься, но чтобы я защищал дороговизну, не хотел, чтобы у нас было дешевое мясо и молоко! Я вообще не бываю ни «за», ни «против», ни в политике, ни в чем; я только не люблю, когда делают всякие ненужные вещи, — тут я всегда против. И заводы тогда еще не работали на полную мощность, а с хуторов хлынул такой поток, что неизвестно было, куда всех девать. И где взять деньги, чтобы платить за импортные товары? А заводы — они как раз и разрешили все наши проблемы. Что с нами было бы без них, я тебя спрашиваю? И что, по-твоему, стало бы со мной, если бы я остался сидеть дома? Вымотал бы себя, и все, а ничего бы у меня не было, ничего, что полагается иметь в моем возрасте. Может, получил бы какую-нибудь черную работу, да это ведь жалкие гроши. Не знаешь — ты, бедняга, много чего не знаешь, но я тебе скажу точно, что у меня все равно никогда не было бы собственного дома, даже самой жалкой хибарки, как у моего папаши, потому что тогда наступили другие времена. Кругом была разруха и запустение, всюду, куда ни сунься. Нет, не знаю, как бы мы жили, если бы не заводы. Да и то вначале было полно дураков, которые настраивали всех против. Любая мерзкая дыра была, оказывается, слишком хороша, чтобы там строить завод. Вся природа Исландии вдруг стала священной, прямо девица-недотрога; всех отшивает, потому что, видите ли, больно культурная, а на самом-то деле силенок не хватает защитить свою добродетель. Знаешь, как собака, которая только и может брехать и сразу подожмет хвост, если на нее прикрикнуть как следует. Коммунисты — те и вправду боролись, но с ними расправились. Правда, и кроме них многие возражали, очень многие. Я еще понимаю, что люди могли быть против иностранных войск, но вот вся болтовня насчет заводов — это был просто бред, чистейший бред, по крайней мере в то время. Послушать их, так все подвергалось страшной опасности — воздух, вода, почва, растительность, не говоря уж о национальных чертах, языке и нашей независимости! Помнишь, как люди себя вели, когда начали строить старый завод? А ты ведь сам здесь вырос и знаешь, каково было жить в этой чертовой дыре. И место безобразное — как будто сам дьявол здесь нагадил да еще и расшвырял незасохшее дерьмо, специально, чтобы сделать назло господу богу, так, чтобы потом на этом месте ни одной травинки не выросло. По-твоему, тут не так уж плохо; ну что ж, возможно, у каждого свой вкус, а ты тем более здесь вырос; как говорится, собственное дерьмо и пахнет приятно. Вид на горы — да, вид ничего себе, я-то, правда, никогда особенно им не любовался, да ведь горы никто и не собирался трогать, речь шла только об участке, на котором завод построили. По-твоему, постройки его испортили? Вот как? Говоришь, и воздух отравлен, и почва? Да, знаю, знаю. Вначале много чего попортили и здесь, и в других местах. Это со всеми заводами так, не только с химическими. Надо принимать меры предосторожности, а Трест сначала решил на это лишних денег не тратить, как будто мы какие-нибудь дикари и вообще ничего не понимаем. Но разве потом ему не пришлось перерешить? Разве мы не заявили ясно и недвусмысленно, что не позволим иностранцам подсовывать нам отраву, тем более что многое можно улучшить, вложив совсем небольшие деньги? Мы были в своем полном праве. И разве они не показали, что уважают наше трудовое законодательство? На нас не бросили ни полицию, ни армию, даже тогда, когда мы предъявили претензии американцам: конечно, конечно, нужно сделать все, чтобы устранить любую возможность загрязнения среды. Но вот как вели себя при этом некоторые исландцы, помнишь? Из-за любого пустяка подымали страшный шум, делались прямо бешеные, ни одного разумного слова от них не слышали. По-моему, никто не станет отрицать, что вначале Трест пытался назначать на высшие должности исландцев, но из этого ничего не вышло. А кто виноват? Трест что ли виноват, что на ответственных постах оказались люди, которые вообще ни на что не годились? Но в конце концов Трест не богадельня для безмозглых идиотов, он должен прежде всего извлекать прибыли, большие прибыли. И нечего всяким компаниям с юга посылать к нам тех, кто у них не справился. Куда легче потерять кредит, чем опять его заработать. Мошенничество — это профессия, и кто в нем не смыслит, пусть не лезет, ничего у него не получится, разве только если придется иметь дело с болванами. И Трест не был бы тем, что он есть, если бы там сидели сплошные дураки. Ну ясно, я бы предпочел, чтобы в Тресте заправляли исландцы. По-моему, мы все бы этого хотели. Если бы только можно было найти подходящих людей. Да, да, знаю, сюда они посылают всякий сброд, особенно немцы гнусные, но это их люди. Конфликты — были всякие мелкие конфликты, но ничего серьезного, ничего такого, чтобы потом нельзя было договориться. Да, много чего им нужно было принимать во внимание, самые разные вещи. Господи боже, а какие бывали дискуссии — пока поймешь наконец, что разумнее в чем-то уступить, чем безрассудно требовать и в результате все потерять. И руководство нашего профсоюза это поняло, и Центральный совет тоже. Потому мы и сохранили свои права, хотя нельзя сказать, чтобы мы всем были довольны. Но мне не на что жаловаться. И машина у меня есть, и жена, и ребятишки. И когда они кончат народную школу, я не собираюсь обязательно пихать их в разные там училища или университеты. Кое-кто так делает, исключительно из спеси, а у меня они пойдут прямо на завод, прямо в трудовую жизнь. И станут людьми, рабочими людьми, да, так и знай.