Би-боп

Он направился к стойке регистрации, чтобы оставить там магнитную карту от своего номера. Номер 607. Карту, что служила ключом, но была лишена его очарования.

Симпатичная девушка из дневной смены. В белой блузке. Черную юбку не видно. В белой блузке под горящей днем и ночью приветливой лампой. Модные очки и строгий шиньон, протянула руку и взяла карту.

Меня приглашали на фестиваль, сказал Поль. Так что все оплачено. Верно? И, не дожидаясь ни согласия, ни подтверждения либо одобрения, повернул было кругом, собираясь перейти к другому бюро, где надеялся уточнить насчет заказанного такси.

Девушка его окликнула. Господин Седра? Да, сказал Поль. Белая блузка: Вам все же придется кое-что оплатить. Да ну? сказал Поль. И что же? Модные очки: Ваши напитки. Какие такие напитки? Строгий шиньон: Из вашего номера. Из мини-бара. Вы разве ничего не пили? Поди вспомни, сказал Поль.

Девушку хотелось поддразнить. С учетом всех ее аспектов, воздержался. Ну да, сказал он, один-другой виски. Иногда вечером. По правде, каждым. Составьте счет. Составили. Сколько я вам должен?

Его кредитную карту касса не приняла. Расплатился наличными. Купюра и пригоршня монет. Деньги оттягивают карманы. Потом отправился к другому бюро, там молодой человек в красном жилете под приветливой лампой, казалось, только его и дожидался.

Номер шестьсот семь, сказал Поль. Как там с такси? Молодой человек справился с часами. Ни за что не опоздает, сказал он. Заказывали на девять? Да, сказал Поль. Юношеская улыбка: Девяти еще нет. Ровно в девять остановится внизу. Вот увидите. Не беспокойтесь.

Поль пошел дожидаться у выхода. Повод глотнуть утреннего воздуха. Ни облачка. Тем лучше. Сияло солнце. Просто потрясающе. Погода лучше некуда. Не так жарко, как вчера. В тени у подъезда всего лишь + 27. В девять утра. Ровно в девять.

Большущий черный «мерседес» развернулся на перекрестке и въехал в прилегающий к отелю сад. Поль подобрал сумку и, пока такси останавливалось перед пандусом, начал спускаться по ступенькам.

Несомненно, жертва галлюцинации. Такое частенько с ним случалось. Все чаще и чаще. Мозг так и норовил закусить удила. В смысле сойти с рельсов. Работать по-своему. Он увидел, как автоматически открываются дверца и багажник. Потом у него выпала сумка. Ее тут же отправили в багажник. На вопрос шофера: Вам ведь в аэропорт? Поль ответил: да. Потом нагнулся, чтобы залезть в машину. Внимание. Тревога подтверждается. Он привык.

Приступ головокружения приостановил его продвижение. Он сжал зубы. Кулаки. Скукожился всем телом и, все так же согнувшись в три погибели, зажмурившись, ждал, пока пройдет.

Прошло. Вот уже прошло. Он наконец устроился в машине. И, окончательно устроившись, сумел наконец просмаковать необычайный уют «мерседесов». Если не умру, подумал он, куплю себе такой. За какие шиши? Понятия не имею. Посмотрим. Ну да.

Бесшумно закрылась дверца. И до чего бесшумно. Поль решил, что не закрылась. Закрылась-таки. Такси устремилось с ветерком. Потом, ловко избавившись от незначительных препон. Взяло курс на аэропорт.

Во сколько у вас самолет? В десять, сказал Поль. Успеете без проблем. Разве что какая-нибудь чудовищная пробка. Или авария. Столкновение. Чего со мной никогда не случалось. Будете в срок. Еще ни разу клиент из-за меня не опаздывал. Но, добавил он. И, указывая пальцем, принялся комментировать время, которое горело на часах автомобиля.

Поль не слушал. Он слушал Фрэнка Синатру. Не то радио, не то диск. Наверняка диск. Несколько песен шли одна за другой. В первой рассказывалось о жизни одного человека. Год, когда мне стукнуло пятнадцать, выдался очень удачным, говорил он. Год, когда мне стукнуло тридцать, выдался очень удачным. И так далее. Куплет за куплетом. Каковые становились все менее и менее веселыми. Или все более и более грустными. Понятное дело.

Но ощущение в горле Поля — горячее, с привкусом морской соли — вызвала, конечно же, вторая песенка. «The Shadow of Your Smile». Представьте себе, что именно на этой мелодии Поль Седра впервые прижал к себе ту, которая стала Люси Седра.

Ну вот, сказал шофер. Приехали. Мы на месте. Вы на месте. Он выключил счетчик. Потом, объявив, что набежало ровно восемьдесят франков. Он обернулся.

Сударь! сказал он. Сударь! Эй, сударь! Приехали. Вы спите? Никакой реакции. Он вылез из машины, обогнул ее, открыл дверцу и склонился над Полем, который открыл глаза.

Что же это вы, сказал мужчина в рубашке с короткими рукавами с полосой посредине. С черными прилизанными волосами. Ну и нагнали же, честно говоря, на меня страху. Я уж думал, вы померли. Еще нет, подумал Поль. Почти что. Нет, сказал он. Успокойтесь. Это просто приступ сонливости. Со мною такое бывает. С раннего детства. Все время засыпаю. Это болезнь? В некотором роде. Сколько я вам должен? Восемьдесят. Поль в поисках сотни полез в бумажник. Шофер, не дожидаясь, отправился вынимать из багажника сумку.

В обмен на сумку Поль протянул свою сотню. Шофер покопался в кармане брюк, потом в нагрудном кармане рубашки. Умоляю, сказал Поль. Оставьте, все в порядке. Ну, спасибо, сказал таксист. Он был похож на Тино Росси. И доброго пути. Вы не на Луну? Нет, сказал Поль. С чего вы это взяли? Таксист: Вы не слушаете Синатру? Фрэнк, прекраснейший голос на свете, подхватил прямо-таки с потрясающим успехом: Fly me to The Moon. Ах да, сказал Поль. Действительно. Забавно. Увы, нет. В принципе, лечу в Париж.

Еще один, кого я больше не встречу, подумал он, минуя стеклянную стену холла. Ему даже пришла было мысль, что он уже никогда никого больше не встретит. Ошибался. Он встретил ту, которую уж никак не предполагал встретить снова. Молодую женщину с налитыми кровью глазами.

Могло прийти в голову, что речь об аллегории смерти. О воплощении не покидающей более Поля смерти. Преследует его по пятам. Везде и всюду. Ничего подобного. Всего-навсего молодая женщина, глазные яблоки которой по той или иной причине налиты кровью. Но если вы настаиваете. А если учесть ее затравленный взгляд. Она воплощает скорее жизнь. Жизнь под постоянной угрозой.

Как бы там ни было. Когда она вошла в самолет. Поль уже сидел у иллюминатора. С правой стороны. Над крылом. Всегда пустое кресло. Никто сюда не хочет. Здесь, кажется, трясет. Поль разместился тут по доброй воле. Ему нравилось смотреть на огромный реактивный двигатель. И особенно нравилось смотреть, как на спуске работают тормозные закрылки. Нижние или верхние. Не разбираюсь. Или воздушные тормоза. Вообще в этом не разбираюсь.

Словно ночь не смогла вернуть ей покой. Успокоить и поддержать. Можно подумать, здесь ничто не в силах помочь. Она шла по проходу между креслами. Вся в черном. Вышагивая медленно, методично. Пристально всех разглядывая. Одного за другим всех сидящих. Останавливая на каждом пронизанный недвусмысленным ужасом взгляд.

На мгновение Поль подумал было, что она разыскивает его. Холодная дрожь пробуравила ему череп. Но нет. Она прошлась по нему взглядом, как и по всем остальным. Всмотрелась, в свою очередь, и в него, прошла мимо и уселась в конце фюзеляжа. Возможно, она просто сумасшедшая, подумал он.

Самолет начал выруливать на взлет. Поль уже ни о чем не думал. Отдался. Мощнейшее ускорение вдавило его в кресло. Которое тут же наклонилось. Потом вновь выпрямилось. Деликатно подставляя его под спокойное свечение неба.

Приземление было не таким деликатным. Я больше отсюда не сдвинусь. Так думал Поль во время полета. Когда у него онемели все члены. Своего рода окоченение, стоило ему занять сидячее положение. И все же надо встать. Меня больше никуда не отпустят.

Он медлил пошевелиться. Мучился. Видел, как прошла молодая женщина с покрасневшими глазами. Наконец встал. Поднял руки. Вытащил с багажной полки свою сумку. Должно быть, встретился с нею в последний раз, и этот раз и вправду был последним.

Она села в такси. Лотерея очереди. Полю снова выпал роскошный «мерседес». Что привело его мозг в замешательство. Он размышлял. Не понимая, как такое могло быть. Когда такси уже катило прочь, ощущение, что он так и не вылезал из предыдущего. Я больше отсюда не сдвинусь.