Проданный путь

Одна голова у гуманоидов думала быстро, но Диго Драмин хотел быть умнее тех, кто подарил ему магию, и создал себе семь голов, чтобы мыслить в семь раз быстрее. Две руки ему тоже показались недостаточными, и он создал себе десять, чтобы быть ловче и искуснее гуманоидов в пять раз. Две ноги показались Диго смешными, слишком медленно они передвигались. Себе он пожелал двадцать ног, чтобы легко обогнать любого магистра. Когда же монстр, задуманный Диго, материализовался, он был так ужасен и неуклюж, что не только не побежал, но даже не смог стоять.

Диго Драмин споткнулся и упал с горы. Он разбился и уже собирался расстаться с этим телом, потому что оно сильно ограничивало дух. Но мимо проходил магистр со своими учениками. Они долго смеялись над Диго Драмином, они видели, что он скоро умрёт, и предложили ему виртуальное тело. Трагилы в то время создали кибермашину, которая помогала кибероидным расам хранить часть информации в кристаллах. Чтобы испытать её, маги впустили в машину дух Драмина, оставив его отвратительное семиглавое тело в виде голограммы. Сначала Диго был очень доволен. Тело не мешало ему двигаться, почти ничего не весило, не требовало еды и было бессмертным. Так он и стал фантомом. Диго Драмин приступил к своим обязанностям – охране периметра Трага.

Вместе с кибермашиной он полетел в космос, где создал систему охраны, основанную на полях-ловушках, пройти которые невозможно, не получив от Диго точного маршрута. Он, словно паук, заплёл космос вокруг планеты энергонитями и невидимой паутиной. Сел ждать, как исправный страж, и вскоре в его ловушки стали попадаться те, кто хотел нелегально попасть на Траг. Счастье Диго Драмина было недолгим. Трагилы покинули планету из-за экологических нарушений и оставили его одного. Некоторое время страж не покидал своего поста, ожидая возвращения магистров, но потом потерял терпение и решил отправиться путешествовать. Он пытался вырваться, но машина, к которой он был привязан, не отпускала виртуальное тело Диго Драмина.

В гневе он разрушил машину, оборвав все связи с ней. Теперь его тело-фантом, заключённое в пузырь с воздухом, свободно парило в космосе, но Диго заметил, что не может ни до чего дотронуться из-за того, что виртуальное тело не было наполнено физической массой. Дух решил, что трагилы обманули его, но потом вспомнил, что сам сделал такой выбор. Блуждающий по маршруту в обход своих же ловушек, не знающий цели и забывший, кто он на самом деле, дух стал придумывать загадки, чтобы в следующий раз, когда магистры вернутся, заставить их отвечать на вопросы. Ведь теперь никто, кроме самого Диго Драмина, не знал пути к Трагу. Иногда так и было: приходили магистры или любопытные, страж задавал им вопросы и, если они не знали ответа, убивал.

Пока не пришел Продавец путей и не нарушил традицию.

***

– Кто это там, в шаре энергии? – Гилберт Мэган смотрит на толстого монстра, плывущего среди чёрных дыр. Ему неудобно наблюдать за ним, словно подсмотрел чужую тайну. – Ведь на Траге нет жизни?

– Это Диго Драмин, фантом, страж Трага. Он на меня очень обижен. Но не волнуйся, мой юный друг, Диго нам не опасен. Подай-ка мне киберпаяльник, я хочу кое-что усовершенствовать в Змее.

Он вовсе не похож на бродягу. Одет в контийскую форму лётчика, точно такую, как во сне Гилберта Мэгана. Волосы его причёсаны и уложены в два узла сзади, как носят воины Конта, но в нём столько лени и вальяжности, что не спасают даже огромные армейские сапоги: Джари Дагата не похож на контийского солдата, он – скорее насмешка над образом воина, чем рыцарь Конта. На лицо Джари надевает защитную маску и вскрывает консоль звездолёта. То ли от старости, то ли от вредности Змей бьёт током Продавца путей.

– Кастаэрана! Этот звездолёт проклят самим Тевтатом! Он чуть не убил меня. Закрой уши, Мэган! Кстати, ты умеешь паять?

Гилберт растерянно осматривает сложное сплетение проводов и киберсхем. Волокна неизвестного вещества врастают в металл, по ним пробегают искры, и слышится угрожающее шипение. Контиец с любопытством рассматривает оголённую плоть Змея и отступает:

– Лучше ты, я никогда не видел такого механизма. А что ты хочешь сделать?

– Припаять чип Мистериуса. Хотя я не уверен, посмотри, кажется, совершенно непохожие технологии: Змея недавно создали симбиоты, а Мистериус – творение Меродаха и кибероидов прошлых эонов. Как думаешь, если их соединить, будет взрыв или мы получим живой звездолёт из легенд Аста Деуса?

– Не знаю. – Гилберт Мэган мечтает услышать голос легендарного трансформера Мистериуса, но разве какой-то чип может совершить это чудо? – Если гуманоидов подвергли симбиозу, почему бы не попробовать со звездолётом?

– Действительно! – смеётся Джари, и у него смех молодого, полного сил человека. Это немного пугает Гилберта, который представляет его старшим и уважаемым учителем, пускай немного странным, но всё же никак не молодым и беззаботным, как он сам. – Тогда я попробую!

На холодный пол капают раскалённые нервы Змея, ужаленные киберпаяльником. Змей отвечает серией взрывов и ядовитым дымом, от которого слезятся глаза. Слышится «кастаэрана» и много еще отрывистых слов на языке древнего Рива. Джари на время отступает, сняв маску. Бессилие Продавца путей кажется Гилберту забавным, и он улыбается, отбирает паяльник и сам припаивает чип Мистериуса к волокну, ведущему к энергонакопителю.

– Расскажи мне о симбиотах и великом Птахе.

– Я не люблю Птаха. Слишком много шумихи вокруг его персоны. И потом, он затеял войну, которой нет конца. Те, кто мог бы купить у меня путь, прямиком отправляются в объятия Некроникуса, на войну.

– Ничего не происходит… – Гилберт прислушивается к тишине вокруг. – Может быть, я не туда припаял чип?

– Ты вживил его в самое сердце Змея. Просто нужно немного времени. Подождём.

– Тогда расскажи мне о симбиотах, Джари. Ведь тебя считают их шпионом.

– Я знаю не больше других.

– А я ничего не знаю. Отец называл их мерзостью космоса и никогда не говорил о сути симбиоза. Прошу тебя, расскажи.

Продавец путей закрывает искрящую консоль и снимает маску. Он взбирается на высокий неудобный стул, но располагается на нём со всем возможным комфортом. У него тело, как у земной кошки, – гибкое и умное, а вид скучающий и снисходительный. Некоторое время он лениво молчит, с насмешкой поглядывая на кружащего вокруг звездолёта фантома Диго Драмина, но потом говорит, растягивая слова и совсем не спеша:

– То, что я скажу, мальчик, не должно стать твоей правдой. Это лишь моё предвзятое мнение. Ты спрашиваешь, кто такие симбиоты, но я не знаю ответа на твой вопрос. Иногда кажется, что они всесильны, потому что могут принимать любую форму, но чаще видятся чудовищами, ожившими сфинксами, демонами, наделёнными невероятной силой. Симбиоз гуманоида и анаэробных существ тики даёт фантастическое тело, ты видел, как они выглядят. Но анаэробные существа, называемые тики, не обладают разумом, не могут мыслить, как мы, они всего лишь выполняют волю своего носителя. Потому тики и разум гуманоида соединяются воедино, чтобы создать сверхсущество. Хочешь превратиться в птицу – у тебя удлинятся руки и вырастут перья, но полетишь ты или нет, зависит только от твоей воли.

– А если я захочу стать Ракс-Баа?

– Тебе придётся усиленно питаться, ведь, насколько я помню, Ракс-Баа был раз в сто больше обычного гуманоида, – усмехается Джари Дагата.

– А смогу ли я превратиться в бога Бальдура?

– А ты можешь представить его детально?

– Нет.

– Значит, не сможешь.

– А что получают тики взамен, зачем им нужен такой странный союз?

Этот союз действительно странный. Он даётся не всем, а лишь тому, на кого падёт взгляд капризного Птаха. Тики не существовали до появления Птаха в мирах Дальней волны и, возможно, уйдут вместе с ним. Их пища – эмоции носителя, взрыв чувств, который недоступен самим тики. Они дают большие возможности гуманоиду, но в ответ требуют много: восторженных экстазов, смертельной печали, бурного удивления. Там, где есть место сверхсиле, там должны быть сверхэмоции.