Страница 9 из 96
В сказке «Два странника» после скитаний по лесу в кульминационной точке развития сюжета башмачник и портной поступают в услужение королю, и там башмачник начинает плести интриги; и все заканчивается тем, что портняга женится на принцессе, но не становится королем, как это обычно бывает. В других волшебных сказках простой человек женится на принцессе, и подразумевается, что благодаря своему браку он станет новым королем, но здесь вместо этого аист приносит королю сына, который станет его наследником (а вовсе не портняга), если, конечно, королевский сын не умрет, что совершенно невероятно, принимая во внимание сказочную обстановку. Наверное, нам следовало бы себя спросить, что вообще значит, если простой человек, как, например, крестьянин, портной, башмачник, какой-нибудь дурачок или единственный сын вдовы, женится на принцессе и тем самым становится будущим королем; поэтому нам следует углубиться в символику фигуры короля.
На тему символики королевской фигуры я отсылаю вас к труду Юнга Mysterium Coniunctionis, в котором этой теме посвящена целая глава[23]. Король (или царь) на примитивном уровне является воплощением или носителем мистической жизненной энергии нации или племени, и потому, как вы можете прочитать у Фрэзера в главе «Умирающий Бог»[24], здоровье, а также физическая и духовная сила царя являются гарантией силы и здоровья племени, и как только король становится импотентом или заболевает, его должны убить. По истечении определенного числа лет правления его следует сместить, так как носитель этой жизненной энергии всегда должен быть молодым. Он является воплощением Образа Бога, жизнеспособной силы племени. Среди шиллуков[25] в верховьях Белого Нила этот обычай проявляется в том, что, когда наступает время убить старого царя, его запирают в хижине вместе с девственницей и вместе с ней морят голодом до самой смерти, а напротив этой хижины ставят так называемый трон (низкий примитивный стул) и сажают на него его преемника: в момент смерти дух жизни старого царя переходит в тело нового царя. С этих пор он становится царем и носителем царской власти.
Повторяю, сделав скоропалительный вывод, мы могли бы сказать, что король обладает всеми свойствами символа Самости, но по существу такое утверждение является слишком общим и неточным, хотя фигура короля воплощает жизненное начало, Образ Бога и центр психической и духовной организации и в этом смысле несет на себе проекцию Самости — регулирующего и управляющего центра, определяющего целостность и полноту. Но это не соответствует действительности, ибо нам уже известно, что архетип Самости не может так сильно зависеть от времени. Кроме того, у нас есть образ умирающего короля, который должен быть смещен с трона, что не соответствует представлению о Самости как о регулирующем центре психики, который должен продолжать функционировать. Следовательно, каким образом он может оставаться на месте и при этом не служить воплощением Самости? Ответ можно найти в ритуале шиллуков, о котором я уже вам говорила. Царь — это не Самость, а сформулированный сознанием символ этого архетипа. Царем нашей цивилизации является Христос, он является символом Самости, то есть специально выделенным аспектом Самости, доминирующим в нашей цивилизации, он Царь Царей, доминирующее содержание психики. Я бы сказала, что Будда — это подобным же образом выделенный аспект символа Самости в буддийской цивилизации. Таким образом, король — это не архетип Самости, а символ Самости, который стал основным доминирующим воплощением Самости в цивилизации.
Похоже, существует архетипический универсально достоверный закон (archetypal law of general validity), который заключается в том, что любая символика, созданная и сформированная в коллективном сознании, со временем иссякает и сопротивляется обновлению вследствие некоторой инертности сознания. Самые глубокие внутренние переживания через десять-двадцать лет отчасти утрачивают свою силу и, в особенности на коллективных уровнях психики, самые важные религиозные символы имеют тенденцию к истощению. Возьмите, например, детей, которые должны постоянно быть связаны с символом Христа и с христианством и которым уже в шестилетнем возрасте становится скучно, так что они перестают это воспринимать, закрывают свой внутренний слух, ибо для них все это становится неким подобием девиза, лозунга и утрачивает свои нуминозные качества и свою ценность. Кроме того, некоторые пасторы и священники говорили мне, что практически невозможно каждый раз писать вдохновенную проповедь, ибо бывают дни, когда сказывается усталость или, может быть, кто-то из них поссорился с женой, — то есть когда налицо все признаки энергетического истощения. Если бы Христос был для такого пастора абсолютно нуминозной фигурой, этого бы не произошло. Похоже, трагизм ситуации состоит в том, что человеческое сознание имеет склонность к односторонности и однозначности и не всегда способно гибко реагировать на внутренние процессы, поэтому некоторые избитые истины остаются в нем слишком долго.
Тот же закон можно применить для описания внутренней эволюции человека — некто имеет внутреннее переживание и какое-то время живет им, но затем жизнь изменяется, и отношение к нему тоже должно измениться, однако все это остается незаметным, пока в сновидениях не проявляется необходимость новой адаптации. В среднем возрасте сознание имеет тенденцию настаивать на определенных установках и не скоро замечает изменения внутреннего направления жизни, сознание тоже должно измениться с приближением смерти. Это же относится и к религиозному содержанию, поскольку оно, становясь осознанным и вербализованным, утрачивает свою непосредственную новизну и нуминозность, и по этой причине великие религиозные системы испытывают стремление к обновлению: или же происходит их полное изменение, или привносится новое истолкование, восстанавливающее их непосредственное воздействие и изначальный религиозный смысл. Фигура стареющего короля, которого нужно заменить новым, символизирует этот общий психологический закон. Все, что удалось достичь, по всеобщему признанию, в каком-то смысле было на это обречено; нужна была только мудрость, чтобы это понять, и постоянная готовность к тому, чтобы изменить установку. Но подобно тому, как отдельный человек имеет склонность к привычным установкам, коллективу это присуще даже в большей мере. Тогда вам придется противостоять инерции, которая может быть опасной для содержания. Именно к этому имеет отношение таинство обновления короля.
В сказке король имеет и другую характерную черту: он представляет собой не только глубинную надежду цивилизации, но и служит воплощением религиозной фигуры. Прикладывалось немало усилий, чтобы избежать время от времени возникающей трагедии, связанной со смертью правителя, и эти усилия были связаны с удвоением власти, то есть с тем, чтобы наделить шамана властью наряду с царем. Шаман не был особенно вовлечен в земную деятельность племени, ибо его задача заключалась в том, чтобы совладать с актуальным религиозным переживанием. Следовательно, во многих примитивных племенах существует разногласие между царем и шаманом, который, как «серый кардинал», стоит за спиной царя или оказывается подавленным абсолютной властью монарха. В нашей собственной истории возникали серьезные конфликты, когда католическая церковь попыталась завладеть верховной властью и подчинить себе короля или когда те или иные короли пытались заменить собой Папу или же подчинить его себе и распространить свою власть на религиозную жизнь католической церкви. Идея, стоящая за разделением власти, заключалась в сохранении такого порядка, при котором религиозная сторона была бы способна к обновлению и вместе с тем светская власть могла бы нести свои функции. Таким образом, было бы возможно поддерживать напряжение противоположностей, тенденцию к сохранению непрерывности сознания и необходимости постоянного внутреннего обновления. Недостаток этой идеи заключается в опасности конфликта и расщепления энергии на два потока, которые на самом деле сосуществуют в нашей психике.