Время счастья

Всё было ясно. Две недели Виталик старательно передавал свои связи и наработки Аркаше и Светке, дожидаясь окончания регистрации. А когда регистрация состоялась, и Виталик официально стал первым заместителем Аркаши, они вдвоём поехали в ресторан на Арбате отмечать это событие. Теперь Виталик точно знал, что будет делать.

На следующий день, отогнав свой Лендровер в «Лендровер Центр» на Хорошевке, якобы на гарантийный ремонт, Виталик поймал частника, и тот довез его до гаражей, в одном из которых у него на всякий случай стояла старенькая «шестёрка». Завелась не сразу, пришлось оживить аккумулятор, но выкатилась, всё-таки! Заехал на заправку, а затем порулил на окраину Одинцово. Там должен был жить один умелец… Если не убили, или не «посадили».

Уже затемно подъехал к его дому: не помер и не сел! Вызвонил его аккуратно, по-старому, и они отправились на машине Виталика в промзону на окраине Одинцово. На въезде в гаражный кооператив их остановил сторож Иваныч.

– Привет, Иваныч!.. Как здоровье? Есть чем поправить?.. На держи!

– Валера, ты что ли?.. А что машина другая? Ладно, вижу, что ты. Чужие машины нельзя у нас оставлять, ты же знаешь.

– Мы ненадолго! Сейчас приятелю деталь заменю – и всё, мы уедем… Валера-мастер отдал заранее припасённую бутылку водки в руку сторожа, который уже открывал им ворота в гаражи.

Оказалось, что Валера-мастер занимал в кооперативе сразу два совмещённых гаражных бокса. В одном из которых, был собственно гараж, а в другом – «мастерская», обильно заросшая разным техническим хламом на верстаках, и под ними. Был ещё и добротный подвал со всякими «запасами». Для «отвода глаз», чтобы оправдать наличие мастерской, Валера действительно занимался иногда мелким ремонтом автомобилей.

Валера-мастер – так его называли в 90-х – был «оружейником» а, может, и ещё кем-то. Но сейчас о нём редко вспоминали. Больших заказов не принимал принципиально, и работал только с «проверенными» клиентами. Виталика он помнил: тот успел увезти его незаметно в Турцию, когда в конце 90-х за ним гонялись бандюки матёрые, требуя, чтобы тот работал только на них. Отсиделся он там у друзей Виталика и вернулся, когда всё улеглось…

– Вот с этой магнитолкой поработай, Валер!

– Когда надо?

– Сейчас.

– Посиди в том кресле, посмотри журналы.

Валера включил сильную лампу над верстаком, надел специальные очки и углубился в работу.

– На какую волну поставить взрыватель?

– "Европа плюс"

– Я магнитофон изыму нахрен совсем, оставлю только приёмник, ладно?

– Да, ради бога!

Через час Виталик отсчитал Валере «штуку» баксов, аккуратно забрал магнитолу, на выезде помахал рукой Иванычу, и поехал домой. Валера решил остаться в гараже: вроде бы хотел доделать ещё какой-то заказ.

Две одинаковых автомобильных магнитолы "Пионер", по четыреста долларов каждая, они покупали не так давно с Аркашей вместе. Приемники в них были классные, а магнитофонами они оба практически не пользовались.

Оставив свою «шестёрку» на оплачиваемой стоянке, в свой двор Виталик пришел пешком.

Зашёл в квартиру, и сразу упал одетым на кровать. Почувствовал, что дальше уже не может… Пропал запал. – Дурацкое словосочетание! «Пропал-запал». Сейчас это – про него. Он и пропал, и запал. Особенно в этой ситуации… Может, это всё-таки не он? Не Аркаша его подставил?..

По-детски захотелось, чтобы всего этого вообще не было!.. Просто не было! Но это было. Виталик набрал воздуха и закричал по-звериному. Сам от себя оглохнув, выругался матом. Тоже каким-то звериным.

И опять в голову полезли совсем не нужные сейчас мысли: русский язык чем-то напоминает испорченный греческий с вкраплениями неправильно употреблённого английского и французского, но вот эти матерные, безмерно материальные, выражения! Откуда они? Они свои, родные. Именно ими хочется разговаривать, когда слова, и даже, звуки идут откуда-то изнутри не до конца вывернутой души. Со стороны какой-то её неведомой изнанки…

Зачем-то вспомнился родной отец, рано спившийся и умерший в больнице. Ведь он никогда не ругался матом!

Виталик закурил, и в сладком сигаретном дыму вспомнил ещё один эпизод из фильма своей жизни. И снова, как бы со стороны:

…Дует сильный ветер осени. Во дворе их дома на окраине стоит кучка подростков. Они курят сигареты внаглую, прямо под окнами. Отец выходит из подъезда, вытирая мокрые волосы. Считалось, что он с утра до вечера ищет работу, но на самом деле никто в это не верил.

– Виталь, кричит он в сторону подростков, – дай закурить-то, папке-то!

– Да, пошёл ты, – огрызается Виталик, поднимая воротник потёртого тонкого пиджачка.

– Ты как с отцом разговариваешь? – отец подходит к подросткам, худой и сутулый.

– Как хочу, так и разговариваю!

– Ты, ты… – отец останавливается.

– Что я?.. Это ты мамку до слёз каждый день доводишь, а не я!

– Сыночек, – бормочет отец, – ну не сердись, сынок.

– Уйди от меня, – Виталик ёжится от ветра и заводится ещё больше.

– Виталь, не злись, спокойно говорит ему один из ребят, – ведь он – батя твой.

– Не нужен мне такой батя, – Виталик отворачивается ото всех и уходит, выкинув сигарету.

Он знал, что отец долго смотрит ему вслед.

– На, кури, – тот же парень протягивает отцу сигарету.

– Вот спасибо! – отец жадно затягивается, – Не любит он меня. Виталик-то…

– А за что тебя любить? – резко осаждает его парень. – Ты вон куртку Виталика пропил, мёрзнет он.

Отец хотел что-то ответить, но матерных слов не было в его языке, ни под языком, ни где-то ещё, поэтому он теряется в замёрзающем потоке своей речи, беспомощно машет рукой и уходит…

А парнем, который «угостил» отца сигаретой, конечно, был Аркаша.

Теперь Виталик редко вспоминал отца. Ни по-хорошему, ни по-плохому. Но всегда всплывала вот эта его мякоть вместо мужчины, слёзы и мокрое место там, где по-хорошему должен был находиться отец, крепкий, сильный, веселый, на которого хотелось бы быть похожим.

Выпив немного джин-тоника, Виталик позвонил Аркаше: не сможет ли он дать свой "мерседес» на полчасика, чтобы съездить закупить продукты, а то мой «Ленд» на гарантийке?

– Какие разговоры, старик!

На аркашином "мерседесе" он заехал в «Азбуку вкуса» на Новом Арбате и действительно закупил продукты. Не спеша поехал домой, поставил машину точно на то место, где обычно ее оставлял Аркаша. Вынул из гнезда магнитолу. Положил в сумку и осторожно вставил на её место свою. Магнитолы были ещё новые и, потому, практически неразличимы. В «заряженной» Валерой-мастером, поисковая нитка была отведена до упора влево. Чтобы найти желаемую длину волны, следовало настроечку-то покрутить. Осторожно, не хлопая дверью, запер "мерседес". Поднялся и отдал ключи Аркаше.

Весь следующий день Виталик провёл дома, соврав Аркаше, что ему нужно уладить кое-какие дела с арендой и затянувшимся увольнением сотрудников своей разорившейся фирмы. Больше они не созванивались. Перед тем как уйти от Аркаши, Виталик хотел было всё отыграть назад, но Аркаша даже не удостоил его внимания, продолжая с кем-то оживлённо разговаривать по телефону, когда забирал ключи от машины.

Вечером следующего дня Аркаша как ни в чем не бывало подкатил на своем «Мерседесе» к месту стоянки во дворе.

– Та-а-к, он что же, за весь день так и не включил приемник? Это совсем не было похоже на друга детства! … Или… – задрейфил Виталик, покрываясь холодным потом – Или подвёл Валера-мастер? Поставил заряд, который не мог сработать, а сам уже «заложил» заказчика ментам… И они уже терпеливо ждут его у подъезда…

Он осторожно подошёл к окну: Аркаша долго не выходил из машины. Как будто забыл что-то сделать. Что-то очень важное… А, может, его уже нет в машине и её пригнал во двор кто-то другой… Кто-то из оперативников… Из его окна не было видно, кто сидит в машине. Виталик решил перейти на кухню, и посмотреть оттуда. И только он это сделал, ахнуло так, что со звоном вышибло стекла во всём доме. Виталика качнуло назад, а сам он едва не оказался иссечён мелкими осколками из разбитого окна на кухне. Не в силах стоять, он медленно стекал по стене спиной, уставившись в одну точку: на кухонном столе вместе с осколками и недоеденными бутербродами лежали два оторванных при взрыве пальца левой руки – указательный и средний! Под ними образовывалась маленькая лужица крови. Так сказать, «указующий перст» был в наличии, и правильно указывал на убийцу… Он знал эти пальцы: на указательном не было части одной фаланги – её пришлось отрезать ещё в детстве, когда они с Аркашей баловались самодельными петардами.