Ты будешь жить!

2

Дар спускался с холма мелкими шажками. Тапочки постоянно скользили, и щебень сыпался вниз с шорохом крадущейся змеи. Было светло. В небе, на душе, в щебете весенних птиц, в дыхании легкого Нота, прилетевшего с моря… Было очень светло!

Наконец опасная крутая часть спуска окончилась, и Дар понесся по тропинке, подгоняемый земным тяготением и собственным восторгом. Река встретила мальчика брызгами и метнувшимися в разные стороны стайками рыбьей мелочи. Уже под водой Дар, немного опомнившись, стянул с ног тапочки и швырнул их на берег, а сам поплыл, делая мощные гребки. Со стороны могло показаться, что это не двенадцатилетний ребенок, а умудренный опытом пловец. «Когда-нибудь, обязательно приму участие в играх Посейдона, и непременно выиграю», — думал Дар, продолжая рассекать волны. Он уже представлял, как приносит жемчужины с невиданной глубины, несется на доске по гребню огромной волны, гарцует верхом на умном дельфине.

Пронзительно холодные струи будто ошпарили мальчишеское тело и закрутили, пытаясь сбить с курса — река, наконец, показала свой норов. Дар отважно бросился в «схватку», но тут с берега донесся крик. Дельфинчиком вынесся он вверх, чтобы получше все видеть. На пригорке стоял Учитель. Ясно. Придется возвращаться. Уже спокойно, без азартного усилия, Дар поплыл к берегу. Учитель спустился вниз и встретил своего мокрого питомца уже у самой кромки воды, покачивая головой.

— Все-таки решил переплыть, — в бороде его притаилась усмешка, — а водичка-то еще холодная!

— Холодная… — потупился мальчик. Он понимал, что совершил проступок, не предупредив никого о своей «экспедиции».

— Не думал, что застану тебя здесь, за таким занятием. Помнишь нашу беседу месячной давности?

Дар помнил отлично.

Его тогда только перевели в эту школу. Ему, вдруг, стало так одиноко на новом месте, да и отношения с ребятами, почему-то не складывались. Он несколько раз уходил от всех. Сидел на обрыве в одиночестве, ходил вдоль берега, рассматривая причудливые наслоения пород, ища старинные черепки, вымытые дождем и прибоем. Именно тогда ему первый раз пришла идея доплыть до другого берега. Но суровые воды ошеломили, даже небольшой ветер поднимал волну, захлестывавшую дерзкого мальчишку, муравья, осмелившегося посягнуть на НАСТОЯЩУЮ реку. Вот тогда-то его — пораженного и сильно замерзшего — вытащил из воды Эф Рем, Учитель.

— Ну, что, пловец, стараешься речушку одолеть? — Учитель улыбался, яростно натирая Дара махровым полотенцем. Он понимал, что не стоит сразу же укорять мальчика.

— Речушка?! Ничего себе — речушка! — Дар взмахнул руками, как бы призывая всех (на абсолютно пустом берегу) убедиться в обратном.

— Да, дружище, — протянул Учитель, окидывая взглядом водную гладь, — это тебе не Оредеж. Днепр — река могучая, сразу не переплыть.

Дар отвернулся и молча пошел в сторону школы. Учитель, уже давно почувствовав его настроение, просто спросил — Что, скучаешь по прежним местам?

— Скучаю. Не привык еще. Здесь степи… все совсем другое… — мальчик с трудом пытался подобрать нужные слова.

— Ну да! И Балтика на Черное море не похожа, и песок другой, и ветер не так дует, и белых ночей нет… Дар, это все не то! Я же вижу.

Мальчик остановился, поднял на Учителя свои светлые, наполненные печалью глаза:

— Я хочу домой! Здесь все совершенно чужое. Вот Вы меня понимаете, а они — нет!

Они!!! Судя по всему, у Дара возникли серьезные проблемы с новыми товарищами. А может, и не очень серьезные, но мальчик, не умевший еще сформулировать это, пытался переложить всю вину на степь, реку, несущихся в отдалении сайгаков… Ему казалось — стоит только увидеть Вырицкую школу и, все печали сами пройдут, растают. Нет, малыш, не пройдут! Друзья твои разъехались по разным странам. Но даже если вновь собрать их, это будет не выход, ибо тебе всегда захочется бежать от проблем. Нет, нет! Мы научим тебя решать их, покажем, как это здорово — одержать еще одну, пусть маленькую, победу. Над самим собой.

Они стояли тогда на самой вершине холма — гребне невероятно старого кургана эпохи бронзы. На полпути к школе. Учитель почувствовал, что Дару не хочется переступать этой символической границы и спускаться туда, вниз. Он взъерошил мальчишке волосы.

— Хорошо Дар, поговорим и об этом. Кстати, красивое у тебя имя. Знаешь, что оно означает? Ах, знаешь! Мама рассказывала? Да, это русское слово, в общем — подарок. Так-то! А, говоришь, у тебя в родословной карте много русских? Понятно. Я когда-то даже изучал русский язык, в молодости…

Двое, ученик и учитель, спускались в сторону высившегося в акациевых зарослях купола школы и о чем-то оживленно беседовали.

С тех пор прошел месяц. Отношения с ребятами быстро наладились. У Дара появились новые друзья. Он полюбил этот удивительный край, его пышные травы в рост человека, его сухие ветра, раскинувшиеся на десятки километров заповедные плавни, яростное цветение садов, и тихие струи спрятавшихся в ивах речек.

Все бы хорошо, но упрямая идея — переплыть Днепр — не оставляла мальчика. Он уже несколько раз совершал тренировочные заплывы, каждый раз удаляясь все дальше и дальше. Теперь, попавшись на очередном, получил выговор «по полному». Учитель, не тратя много слов, произнес следующий монолог:

«Дар! Ты мальчик крепкий, пловец хороший. Скорее всего, доплывешь. Ну, а если и утонешь, что ж, тебе-то стыдно уже не будет — вся тяжесть случившегося ляжет на меня.

Но ты не подумал еще вот о чем: на твои попытки с восторгом и даже, завистью смотрят другие ребята, особенно — младшие. Ты для них становишься кумиром, примером для подражания. А теперь представь, что кто-нибудь из них, не столь подготовленный, может, вообще, малыш, захочет повторить твой… хм… „подвиг“. И утонет он! Он, маленький человечек, что так увлекся ТВОЕЙ выдумкой, погибнет из-за нее. Из-за тебя! Умрет, перестанет существовать. Целая жизнь прервется, целая вселенная исчезнет из-за тебя! А тебе придется жить дальше, зная, понимая это. Как же ты жить-то будешь?!

Я все сказал».

И Учитель ушел, как-то странно согнув плечи, без обычной легкости. На песке остались длинные следы, будто Эф Рему тяжело было передвигать ноги.