Страница 22 из 24
Из дыма появились еще две фигуры, до ужаса громадные. Один Охотник запустил в меня черным копьем, а второй просто ринулся вперед, расставив руки и растопырив пальцы с грязными ногтями, похожими на когти.
Копье угодило в левое плечо. При контакте наконечника с зачарованной кожей плаща брызнули искры, рожденные столкновением двух противодействующих энергий. Приятного мало. Такое чувство, что удар нанесли не копьем, а увесистой дубиной. Меня отбросило вбок, и организм наполнился нейтральным белым шумом, которым Зимняя мантия подменяет болевые ощущения.
Один из Охотников бросился ко мне – стремительно, будто живое копье, – и новый удар пришелся в правый бицепс. Примерно в то же мгновение другой чужак – тот, что не следил за ногтями, – налетел на меня почти что под противоположным углом, но ударил не в бицепс, а в голень.
Я упал и сильно ушибся.
От такого взрыва ощущений я непременно лишился бы чувств и способности дышать, но на меня влияла Зимняя мантия, и с ее помощью я сумел извернуться так, чтобы уберечь кости от переломов. Лежа на земле, я набрал полную грудь воздуха, сосредоточился и выкрикнул:
– Repellere!
Созданная заклинанием полусфера невидимой и неодолимой силы растеклась плотной энергетической волной. Нападавших подбросило в воздух и отшвырнуло футов на десять, но в полете каждый изогнулся грациозной дугой, и все до единого Охотники приземлились на четвереньки, словно громадные страшные коты.
К тому времени я уже вскочил на ноги, но плечо работало хуже обычного, и я пришел к однозначному выводу, что оно вывихнуто.
Один из Охотников издал звук, похожий на свирепое хрюканье дикого вепря, опустил копье и приготовился стрелять. Остальные посторонились.
Я выхватил из чехла свой обрез, вскинул его, одновременно взводя курки, и жахнул по неприятелю с обоих стволов.
«Дыхание дракона» – специализированные патроны для дробовика. По большей части их заряд состоит из твердых шариков магния.
Но умельцы Молли добавили к магнию белый фосфор.
Два одинаковых огненных шара с ревом вылетели из дульных срезов и расплескались по торсу главаря Охотников раскаленным добела облаком фосфорно-магниевой смеси.
Даже в глубине плоти горящий металл горел как ни в чем не бывало. И сам чужак, и пять футов травы вокруг него разом вспыхнули. С пронзительными воплями, грозившими повредить мне барабанные перепонки, враг жутко задергался, закружился вокруг своей оси и упал на четвереньки.
Я бросил обрез, повернулся к остальным троим и начал снова поднимать щит, но один из них опередил меня, и маленький нож с роговой рукояткой вонзился мне в бедро чуть ниже полы зачарованного плаща.
Такое чувство, что клинок был раскален добела. Боль давно уже не посещала меня на повседневной основе, и эта нежданная гостья выпила остатки воздуха из моей груди. По ноге растекся жидкий металл, прожигавший до самого мозга костей, и в тот же миг плечо мне стянуло серебряными нитями, когда по натянутым нервам прокатился оглушительный сигнал тревоги от поврежденной вращательной манжеты.
Железо. Бич фэйри и сущее проклятие для их волшебства.
Зимняя мантия взвыла.
Покачнувшись, я упал на колено, схватился за костяную рукоятку и выдернул ножик из бедра, но тут же получил безжалостный пинок в грудь и шлепнулся на спину, прочертив в воздухе короткую дугу. Дышать стало нечем, из глаз посыпались искры, а в голове взорвалось что-то обжигающее. Я попытался сосредоточить волю, но враги уже навалились на меня и стали впиваться в тело загрубелыми ногтями. Они не только царапались, но еще и кусались, черт бы их побрал!
Внезапно земля задрожала от динозавровой поступи. Речные Плечи сгреб всех троих Охотников в крепчайшие объятия, а поскольку руки у него толще конской шеи, все закончилось чередой влажных хрустящих звуков. Сасквоч выпрямился, брезгливо отряхнул руки, и его жертвы упали на траву уже не отдельными особями, а некой бесформенной массой.
Видели фильм «Нечто»? Вот, что-то в этом роде, но более склизкое.
Теперь, когда ножа в бедре не было, Зимняя мантия стремительно приходила в себя. Я сделал вдох-другой, заставил себя подняться на ноги, и боль снова растворилась в холодном тумане. Вот оно, проклятие фэйри, наибольшая их слабость – и, пожалуй, моя. Железо. Боль, конечно, была жуткая.
– Скольких ты убил? – осведомился сасквоч.
– Троих, – ответил я. – А ты?
– Девятерых, – сказал он.
Что ж, ладно…
Девятерых так девятерых.
– Дым. – Речные Плечи выплюнул это слово как ругательство. – Одного мы упустили.
– С чего ты так решил?
– Их всегда тринадцать.
Горящий труп и его раздавленные соплеменники разом сдулись.
Что-то затрещало, и из дома, сокрушив добрую половину фасада, выломился Охотник, на полголовы выше сасквоча. Он вскинул копье и издал звериный рык такой силы, что, не будь автомобили обесточены, по всей улице сработала бы противоугонная сигнализация.
Держа тяжелое черное копье в одной руке, как ассегай, Охотник ринулся вперед с явным намерением пронзить сасквоча, но тот ловко увернулся – в прошлом я не раз видел такой прием в исполнении Мёрфи, – отбил наконечник в сторону и подступил вплотную к противнику, где ухватился за древко, пытаясь завладеть оружием.
Охотник протестующе взвыл и дернул копье на себя.
Крепкое железо, не выдержав такого напора, изогнулось и лопнуло, словно дешевый пластик, и Охотник тут же вогнал обломок копья в горло сасквоча.
Будь Речные Плечи человеком, умер бы на месте, но его шею окружали могучие мускулы, причем не одним слоем, а несколькими. Трапециевидные мышцы доходили до самых ушей, и в столкновении с таким обилием плоти металлический огрызок оказался бесполезен. Несмотря на это, другой рукой Охотник обхватил сасквоча за пояс, оторвал от земли и, как видно, собрался расплющить его о вековой дуб.
Я метнулся вперед, обеими руками схватил тринадцатого врага за ногу, сосредоточил волю и прокричал:
– Arctis!
В Охотника хлынул сверхъестественный холод истинной Зимы. С чудовищным хрустом температура его ноги опустилась до однозначных чисел по шкале Кельвина.
Охотник завизжал от боли и стал лягаться, пытаясь стряхнуть меня, но я вцепился на совесть.
Снова раздался хруст, и я упал на траву с отломанной голенью в руках.
Не переставая визжать, Охотник упал в облаке осколков льда и брызг крови.
Не медля ни секунды, Речные Плечи ухватился за стоявший на подъездной дорожке седан, поднял его, отчего на всем теле сасквоча взбугрились могучие мускулы, замахнулся, словно кувалдой, и пришиб тринадцатого Охотника блоком цилиндров с такой силой, что дрогнула земля.
Чужака расплющило, но в нем еще билась противоестественная жизнь. Он издал то ли бульканье, то ли шипение, каким-то образом выразившее беспомощную ярость не хуже, чем это сделал бы оглушительный рев.
Затем он забился в конвульсиях, от которых закачался, затрещал и застонал автомобиль, и наконец умер.
Я отбросил замороженную голень и кое-как поднялся на ноги. Поискал оброненный посох, нашел, а когда поднимал его, сасквоч вытащил из шеи рукоятку копья и бросил его рядом с поверженным врагом, чье тело, подобно телам других Охотников, уже сдувалось и сморщивалось. Одновременно с ним крошился обломок металлического древка.
– Что, – выдохнул я, – во имя всего святого, это было?
– Валлийские твари. – Речные Плечи потыкал ногой остатки копья. – Охотники из Страны мертвых. Копья выкованы с добавлением крови всех тринадцати Охотников, чтобы связать их в стаю. – Он покачал головой. – Скверные новости. Очень скверные.
– Это что, всего лишь разведчики?! – осведомился я. – Так нечестно!
С востока и юга доносились звериные вопли.
– Адские погремушки, – проворчал я и закашлялся, поперхнувшись дымом, клубившимся вокруг. По всей улице занимались новые пожары, и жильцы выбегали из домов. – Пойдем. Нельзя бросать людей на произвол судьбы.
Я подошел к двери, на всякий случай подняв защитный браслет. Как-никак в доме кто-то стрелял. Вдруг перепугается и всадит в меня пулю. Гибель от руки обычного человека никак не вписывалась в мои планы.