Женщина из Кентукки

Только свет луны, которая то пряталась за тучи, то снова выглядывала, освещал путь, когда Слим и его друзья, Стив и Айвен, спустили каноэ в Огайо, потом запрыгнули в него. Противоположный берег в лунной ночи имел очень смутные очертания, он почти сливался с темной водой и ночным небом.

Слим поднял весло и опустил его в воду, оттолкнувшись от прибрежной отмели, послал каноэ скользить по воде. Очертания деревьев на берегу вскоре приняли определенные формы, и через несколько минут нос каноэ уперся в берег. Она не произвела особого шума, когда ее вытащили на клочок невытоптанного снега.

Почти сразу Айвен заметил тусклый свет, пробивающийся сквозь деревья, и, слегка подтолкнув Слима, он указал на него. Шагая гуськом, меньше, чем через три минуты, они подошли к старой, хижине. Слим показал жестом Стиву и Айвену, чтобы они подождали, а сам в это время подкрался к двери и прислушался к звукам внутри. Злая усмешка появилась на его лице, когда он услышал характерные звуки, которые говорили ему о том, что кто-то готовил ужин. Он махнул рукой мужчинам, чтобы они присоединились к нему, потом резким толчком открыл кривую, покосившуюся дверь.

– Оставайся на месте, – приказал он мужчине, который стоял, склонившись над огоньком, и переворачивал куски мяса на погнутой небольшой сковородке с длинной ручкой.

Когда мужчина вздрогнул и замер, Слим быстро окинул взглядом комнату: нет ли у мужчины компаньона, и облегченно вздохнул: он был один. Слим увидел, что это было временное жилище, имеющее убогую обстановку. То, что здесь находилось, должно быть, лежало раньше в каком-нибудь сарае, как ненужный хлам. Слим заметил стол со сломанной ножкой – деревяшка из леса заменила ее – стул без спинки и наспех сделанная койка с листвой и сосновыми иглами, которые служили матрацем. Два серых одеяла из лошадиной шерсти служили покрывалом для кровати.

Глаза Слима обнаружили кучу ловушек в углу. Он узнал их.

– Спенсер будет счастлив увидеть это, мужики, – сказал он сердито.

– Кто вы и чего вы хотите? – потребовал незнакомец тягучим и грубым голосом.

– Неважно, кто мы. Вопрос в том, кто ты, черт побери? – спросил Слим холодным, угрожающим голосом. – Повернись и дай нам посмотреть на тебя, подонок.

Они воскликнули удивленно, потом Слим выругался почти шепотом:

– Арнольд Гранди? – раздраженно сказал он. – Наш старый знакомый. А мы думали, что ты вернулся в Сент Луис.

– Я здесь, как видите. Вернулся.

Гранди смотрел, как крыса из угла, тем временем его рука выхватила нож из-за пояса.

– Сын Эйткинса стал причиной гибели моего брата, и я собираюсь отомстить ему за это.

– Черт тебя побери! – Слим сделал угрожающий шаг вперед. – Ты и так сделал много подлости для Спенсера.

– О, нет, я еще далеко не все сделал, – Гранди отступил назад. – Это только начало. Я собираюсь уничтожить все его ловушки, потом разделаюсь с его женой. Я уже нападал на нее в сарае, когда не было старого Бена, но младший Эйткинс пришел и избил меня до полусмерти. Он не сможет помешать мне в следующий раз. Я выслежу эту девку однажды, когда его не будет дома.

Слим смотрел прищуренными глазами на взбесившегося мужчину и был уверен, что стремление Гранди отомстить Спенсеру свело его с ума. «Неужели он совсем спятил, если думает, что сможет справиться с тремя мужчинами?»

– Почему бы тебе не собрать свои вещички и не вернуться в Сент Луис? – сказал он тихо, стараясь успокоить мужчину. – Ты сделал много гадостей Эйткинсу, считай, что ты отомстил ему сполна.

– Пошли все к черту! – Было ясно, что Гранди не собирался угомониться. – Я еще не закончил. Но теперь я вижу, что мне необходимо сначала убрать с дороги вас троих.

Он рывком вытащил свой нож из чехла и бросился на Слима. Под его тяжестью охотник упал на пол, и они покатились. Каждый старался очутиться наверху. Они перекатывались, размахивая ножами. Наконец, Слиму удалось ухватиться за запястье Гранди и закрутить руку назад, так что нож выпал из его руки. Он вскочил, схватил Гранди за волосы и потянул его к своим коленям. Когда Гранди уставился звериным взглядом на него, он отвел свой кулак назад и со всей силы ударил ему между глаз. Обезумевшая голова мужчины опрокинулась назад, и, когда Слим разжал его, он грохнулся на пол. Из носа хлынула кровь, и глаза, наливаясь кровью, стали заплывать.

Друг Спенсера стоял над ним, тяжело дыша, широко расставив ноги.

– Если ты завтра же не уберешься, я спалю эту лачугу.

Его приказ был для Гранди, как удар кнута.

– Люди в этой местности не потерпят разбойника, который грабит ловушки честного охотника. Они повесят тебя за одно место на высоком дереве, если узнают.

Когда Слим и его друзья покинули лачугу, они надеялись, что у Гранди хватит разума, чтобы убраться туда, откуда он пришел, и никогда больше не появляться на Холмах.

Глава 27

Тяжелые хрипы в груди Греты заполняли комнату. Спенсер, зажав голову руками, сидел возле кровати. Голова его раскалывалась от боли при мысли, что Грета покинет его навсегда. Бен и Пейшенс стояли рядом, наблюдая, как медленно и тяжело поднималась и опускалась ее грудь. Все трое мысленно задавали себе один вопрос:

«Доживет ли она до утра?»

Три недели назад, когда снова вдруг вернулась ее загадочная и неустановленная болезнь, Грета стала с каждым днем угасать, у нее в голове была путаница и дикая боль. Она плохо понимала, что происходит вокруг, никого из людей не узнавала.

Не в состоянии больше выдержать пытку, наблюдая, как его жена борется за каждый вздох, Спенсер вскочил и выбежал из дома. В серое, заснеженное февральское утро он бежал и бежал, пока не свалился в глубокий снег. Он лежал на холме, посылая от отчаяния проклятия небесам. На другом холме одинокий волк жалобно завыл в ответ на его стоны. Спенсер сел на колени в снег и стал молиться хриплым, исполненным горя и отчаяния голосом, обращая молитву к Богу, о котором он часто раньше забывал.

– Пожалуйста, оставь ее живой… Господи, – повторял он снова и снова. Он стоял здесь на коленях, пока мороз не пробрал его до костей, пока не взошло солнце. Потом он встал и побрел обратно к дому, страшась того, что он может найти там.

Когда он открыл дверь дома, Пейшенс наливала кофе в чашку. Она посмотрела на его дрожащее тело и сказала тихо:

– Она еще с нами, Стен. Садись и выпей чашку горячего кофе. Ты похож сейчас на снеговика.

– Сначала я взгляну на нее, – сказал он осипшим голосом.

– Иди. Я принесу тебе кофе туда, – сказала Пейшенс, потом повернула голову по направлению к двери, прислушиваясь. – Я слышу, к дому подъезжает телега. – Она посмотрела удивленно на Спенсера. – Кто бы это мог быть в такой ранний час?

Она подошла к окну и выглянула.

– О Боже, это Кревфорды с братом Бесси и его женой. С ними еще какая-то женщина, которую я никогда раньше не видела.

Когда Спенсер открыл дверь перед ними, Бесси сказала озабоченно:

– Слим Петерс останавливался у нас прошлой ночью и сказал, что Грета снова сильно заболела. Метти, Вилли и Калли как раз были у нас, и мы все сразу поспешили сюда. Как она, Стен?

– Она сейчас на грани жизни и смерти, – ответила Пейшенс за Спенсера. – Снимайте ваши куртки и проходите в спальню.

Калли стояла в дверях, когда Кревфорды и Спенсер подошли к кровати. Женщина была чужой в этом доме, знала только Спенсера, который убил ее мужа, освободив таким образом от каторжной жизни с ним. Когда Калли, глубоко вздохнув, вдруг узнала знакомый медовый аромат, который уже давно не вдыхала, она подошла поближе к кровати и посмотрела на изнуренное тело молодой девушки.

– Кто ухаживает за вашей женой? – она посмотрела на Спенсера.

– За Гретой ухаживают здесь все: отец, Пейшенс, иногда я, но больше других с нею Пенси, негритянка, которую прислала нам соседка на период болезни Греты, – Спенсер вопросительно взглянул на нее.

Калли попросила Спенсера: