Страница 6 из 11
Еще бы пара-тройка дней – и улетела б Вероника Полумятова в далекие края! Ищи ее свищи.
Теперь опять придется, жизнь-жестянка, запрягать.
Максим, похоже, тоже влип. Вон как скукожился, глаза не поднимает. Вероятно, реакция Вероники больше связана с личными переживаниями. Так что пускай плюется, заслужили.
Но разъяренная униженная Ника не захотела больше оставаться в одной комнате с обманщиками. Злобно фыркнув, она бросилась в прихожую. Судя по шуршанию одежды, схватила с вешалки куртку, загремела сумкой…
– Подожди!
Максим ринулся за Вероникой. Красильников прикрыл глаза, а если б смог, закрыл еще и уши. Слушать, как разбираются влюбленные, все-таки бестактно. Но чего только на службе не бывает.
Шмыгая носом, разозленная Вероника бешено упиралась в грудь бессовестного Ковалева, перекрывшего собой выход из номера.
– Уйди, уйди, – пыхтела, – ненавижу! Всех вас… на, на, на! – Тычки получались слабыми, Ковалев сумел ее схватить, прижать к себе.
Забормотал:
– Прости, прости, я так хотел с тобой уехать, правда…
– Конечно! По приказу!
– С ума сошла? Да я ж тебя люблю!
Вероника дернулась, но уже не очень уверенно, и у Максима получилось прижать ее к себе всем телом. Все еще брыкающуюся, жаркую…
– Ты же сама это поняла… еще там, тогда… помнишь?
Красильников сипел сквозь зубы: операция, твою мать, мероприятия! Целуются, поди. «Не завидуй, Кирюша!» – хмыкнул кто-то внутри майора.
Минут через десять, глядя на раскрасневшихся взъерошенных соратников, рядком сидящих на диване, Кирилл Андреевич испытал какое-то прямо-таки отеческое, непрофессиональное чувство. Вероника отводила взгляд, капитан смотрел на Красильникова исподлобья: все-таки это майор упомянул отлет в Черногорию, из-за чего взбрыкнула девушка.
Кирилл Андреевич сложил руки в замок, хрустнул пальцами и приступил к продолжению неприятного разговора:
– Вероника, вы напрасно рассердились на Максима. За время вашего отсутствия мы надеялись завершить мероприятия, но получилось так, что Тополев остался слишком доволен вашей работой в Подмосковье. В разговоре с Котовым он категорически настаивал, что вы ему еще нужны. Конкретно вы, Вероника.
– Я? Не вор экстра-класса Котов, а я? Может быть, Игнат неверно его понял?
– Хотелось бы, – буркнул Красильников. – Но судя по последним событиям, судя по тому, что Тополев лично объявился в вашем ближайшем окружении…
– И Клара в нашем доме поселилась, – вставил Макс.
– Да. Происходит нечто из ряда вон. Я бы мог понять, если бы Тополев поставил целью выяснить, кого конкретно задержали в сентябре в вашем подъезде, но он начал ухаживать за Ларисой Петровной. Клара, вероятно, подбивает клинья к ее домработнице. – Расстроенный Красильников покрутил головой. – Нам что, всю вашу троицу теперь перевозить на виллу в Черногории? Так это все равно что поставить крест на операции. На перспективной, важной и пока еще успешной, хочу заметить. Только ваше исчезновение, Вероника, Котов сумеет как-то объяснить, но три исчезновения одновременно…
– Скажите, ну зачем я все-таки Тополеву-то сдалась? – перебивая, простонала Вероника.
– А он узнал от Клары, что вы неплохо гадаете, и собирается внедрить вас в круг людей, в которых очень заинтересован. Эти, понимаешь ли, богатые сумасброды устраивают нечто вроде частной «Битвы экстрасенсов»…
– Что, простите?.. Что вы сказали?
Поздний звонок Котова: «Нам нужно поговорить, срочно» – застал Константина Федоровича на выходе из боулинга. Тополев поправил полотенце на шее, обтер его уголком разгоряченное лицо и, прикинув, назначил Коту встречу в кабинете своего ресторана. Поужинать он собирался дома и неплотно, но кой-чего перехватить можно и там, кухня еще вроде бы не закрыта. Да и подождут, если надо! Не баре.
Константин Федорович дал задание Марату решить вопрос с перекусом, сбросил на его руки полотенце и уселся на заднее сиденье БМВ. Настроение было превосходным, каким-то даже новогодним. Федорович вспомнил лицо депутата Мосгордумы, которого сегодня обштопал, и самодовольно поерзал: могём еще!
Через полчаса, в ресторане, он вспоминал уже свою вторую бывшую жену, которую считал чемпионкой по скоростной деморализации победно настроенного мужика, – сегодня Игнат Котов обошел ее на три секунды. Но с ним, увы, не разведешься. Тополев тигром метался по приватному кабинету, оформленному в консервативном английском стиле, и даже пнул диван. Разогретое в боулинге тело, литр выпитой воды давали себя знать, спинка и ворот футболки поло снова стали влажными. Ощущения – все летит коту под хвост, а ты ничего поделать не можешь! – Тополев не выносил.
– Ника должна была поехать на майскую «Битву»! – прорычал Константин Федорович, нависая над Котовым, рассевшимся в удобном кресле. – Ты, мать твою, понимаешь: весной, не в ноябре!
Игнат позволил себе саркастическую ухмылку, и распрямившийся Тополев длинно выругался матом. Протопал до стола, плеснул в пузатый бокал еще коньяку и, выпив, прижал тыльную сторону ладони к полным красным губам.
– Так. Давай еще раз, со всеми подробностями, у каждого столба. Кто, где, когда, чего пообещали.
Котов покрутил в руке нетронутый бокал с коньяком, прищурил глаза на маслянистую полоску, растекающуюся по внутренней стороне повернутого бокала неторопливыми правильными каплями… Такой реакции на известие о приглашении Вероники на «Битву» он не ожидал. Кот был практически уверен, что стремительное приглашение участницы – дело рук Тополева. Какая-то бабушка-знахарка приболела очень вовремя, другие претенденты отсеялись, и – бац! – «плюшевая» гадалка Вероника Полумятова получает приглашение.
Но нет. Костя не прикидывается, он разозлен без дураков – пар из ноздрей валит.
Игнат, как и просил Тополев, подробно повторил рассказ, итогом вынес утверждение:
– Ника хочет отказаться. Мол, не ее все это. Незачем.
– Нельзя.
Слушая Котова, Константин успел скинуть ботинки и разлечься на кожаном диванчике, закинув ноги на пышный подлокотник. Его толстые белые носки хоть и не пахли, но были влажными. Тополев их, видимо, слегка подсушивал.
– А как ты ее заставишь? – Игнат развел руками. – Нику пригласили не на чай с баранками, а на серьезное мероприятие, и очень непростые люди. У нее есть причина занервничать.
Тополев снова выругался. Положил руку на спинку дивана, похлопал по упругой гладкой коже…
– Я на подготовку этого мероприятия, Кот, кучу бабла угрохал. Один претендент у меня уже провалился, его Инка, зараза, срезала…
– Инесса? – перебил Котов. – Та самая, с ватрушками?
– Ну. – Федорович смотрел перед собой, на картину, повешенную рядом с дверью. Совсем не аппетитный, на его взгляд, охотничий натюрморт в красно-коричных кровавых тонах. – Эту стерву за большие бабки на сделки приглашают, любой подвох сечет. А Ника ее запросто прошла. – Тополев удивленно поднял брови. – Прикинь? Без подготовки, без наметок…
– Так, может, потому и прошла, что без подготовки и инструкций? Какой у тебя претендент был до нее?
– А, – Константин небрежно отмахнулся, – один жадный дурачок. Но, – поднял вверх указательный палец, – талантливый. Тоже, понимаешь ли, экстрасенсорит, специализируется на прогнозах по бизнесу, три шкуры, дрянь такая, дерет.
– А почему дурачок-то?
– Так потому что долго не проживет. Дорого просишь, дорого и отвечаешь. Самым, мать его, ценным.
Котов понимающе хмыкнул и недоверчиво покачал головой:
– Неужели ты к какому-то гадальщику по бизнесу обращался? Ты?
– Я? Не смеши, Кот. Я его прикармливал. Как откормил, подсунул Инке, но та его схарчила, не поморщившись. А паренек – талантливый, замечу. Он, кстати, мне появление твоей Ники напророчил. Сказал, появится девчонка – именно девчонка, – благодаря которой я избегу какой-то сильной лажи. И вот вспомни, Кот, кто Дашку Чудову расколол и узнал, что инфа ее папаши засвечена? Я, брат, на ночь стараюсь не представлять, что было бы, прислушайся я к Кларе и начни использовать засвеченную инфу… Ох! Сам бы, мать твою, в Лефортово попросился![1]
1
См. повесть Оксаны Обуховой «Рецепты сладкой мести».