Страница 1 из 13

Саладин. Победитель крестоносцев

Александр Владимирский

Саладин – победитель крестоносцев

Предисловие

Султан Саладин, полное имя которого Салах ад-Дин Юсуф ибн Айюб, – это самый знаменитый султан Египта, основавший династию Айюбидов, по сей день считается одним из самых выдающихся правителей и полководцев мусульманского мира. В Европе его знают под именем Саладин, хотя, строго говоря, это не имя, а почетное прозвище (по-арабски Салах ад-Дин означает «Честь Веры»). А собственное имя султана – Юсуф ибн Айюб (Юсуф, сын Айюба) – отсюда пошло и название основанной им династии: Айюбиды.

И в Европе, и на Ближнем Востоке Саладина знают как победителя крестоносцев и освободителя Иерусалима. Благодаря этому он и остался в истории, поскольку мусульманских полководцев, которые смогли победить европейские армии, – в истории наперечет. Благодаря его военным подвигам, Саладина называют еще «Мечом Аллаха».

Главный биограф Саладина Абул-Махасин – Йусуф ибн Рафи' ибн Тамйм ал-Асади, более известен под именем Баха' ад-Дин, Светоч Религии. Он был воспитан дядями по материнской линии в племени бани шаддад, поэтому его иногда называют Ибн Шаддад. Баха ад-Дин был факихом (богословом-законоведом) шафиитского мазхаба и кади (судьей) города Алеппо. Он родился 5 марта 1145 года в Мосуле и там же изучил Коран под руководством известного хафиза (мусульманина, причисляемого к духовному сословию ввиду знания всего Корана наизусть) Абу Бакра Йахйи ибн Са'дуна ал-Куртуб. В конце 1170 года он перебрался в Багдад, а в 1174 году вернулся в Мосул и стал преподавателем в медресе.

В 1188 году Баха ад-Дин совершил паломничество в Мекку, а затем посетил святые места Иерусалима и Хеврона. Затем отправился в Дамаск и здесь встретился с Саладином, предложившим ему стать главным преподавателем в медресе Маназил ал-'Изз в Старом Каире. Однако Баха ад-Дин отказался. Позднее, когда султан стоял лагерем на равнине перед Хисн ал-Акрад (Замком Курдов), Баха ад-Дин вновь посетил его и подарил книгу о важности ведения войны с неверными.

Он был принят на службу и назначен кади ал-'аскар (кади армии) и хакимои (мировым судьей, обладающим всей полнотой власти) Иерусалима. Баха ад-Дин сопровождал Саладина во время его последних военных походов, а после смерти султана уехал в Алеппо, чтобы установить мир между его сыновьями. Сын Саладина ал-Малик аз-Захир назначил Баха ад-Дина кади Алеппо. Баха ад-Дин был личным советником аз-Захира, а затем регентом при малолетнем наследнике ал-Малике ал-Азизе – вплоть до отречения последнего. Отойдя от дел и не имея детей и близких родственников, Баха ад-Дин отдал свое состояние на основание и поддержку медресе в Алеппо. Умер Баха-ад Дин в Алеппо в 1234 году в возрасте 89 лет. Он лично знал султана и был в курсе многих дел последних лет его жизни. Разумеется, изображает только панегирически, но сообщает факты, которые, по крайней мере, на первый взгляд, не производят впечатления недостоверных.

Отмечая чрезвычайно привлекательные, на его взгляд, человеческие качества Саладина, Баха ад-Дин писал: «Наш султан также имел очень благородное сердце; его лицо выражало доброту, велика была его скромность, а его вежливость – безупречна. Ни один посетитель не уходил от него без того, чтобы быть накормленным и получить то, чего он желал. Он учтиво приветствовал всех, даже иноверцев. Например, после заключения мира в месяц шаввал в 588 г. х. (в октябре или ноябре 1192 г.) он уехал из Иерусалима в Дамаск и по пути встретил эмира Антиохии, который появился неожиданно и встал у входа в его шатер. Этот эмир явился с какой-то просьбой, и султан вернул ему ал-'Умк, территорию которой он заполучил в 584 г. (1188–1189 гг.) во время отвоевания прибрежных земель. И я также был в Назарете, когда к султану прибыл повелитель Сидона; он выказал ему все знаки уважения, обращался с ним с почетом и пригласил к собственному столу. Он даже предложил ему принять Ислам, раскрывая перед ним красоту нашей религии, и убеждал его стать мусульманином». Правда, в учтивом обхождении с мелкими феодалами-христианами в данном случае был явный дипломатический расчет привлечь их на свою сторону или хотя бы отколоть их от основных сил крестоносцев.

Но если о боевых подвигах Саладина написано много и подробно, особенно в ходе его борьбы с крестоносцами, то о его личной жизни, равно как и о его молодости, когда он еще не стал знаменитым правителем и полководцем, известно очень мало. И очень трудно ответить на вопрос, что это был за человек.

Мусульманские источники рассказывают о деяниях Саладина в духе христианской житийной литературы. Европейские же источники тоже изображают египетского султана порой исчадием ада и отдают должное его полководческому и организаторскому таланту, а также рыцарскому благородству.

Есть одна общая проблема при изучении как мусульманского, так и европейского раннего Средневековья. Документы от тех времен сохранились главным образом только в цитатах хронистов, так что проверить их аутентичность не представляется возможным. А сообщения хронистов, как европейских, так и мусульманских, нередко противоречат друг другу, причем в целом ряде случаев практически невозможно достоверно установить, кто из них ближе к истине. Поэтому в нашей биографии Саладина мы постараемся привести подробные сообщения из разных источников, не утверждая, что все они являются истинными.

Султан Саладин не уступал в храбрости своим противникам. Баха ад-Дин утверждает: «Султан был храбрейшим из храбрых; его отличали сила духа, мужественный характер и бесстрашие. Я видел, как он первым шел на бой с франками, к которым каждую минуту прибывали все новые и новые подкрепления, и это зрелище (вид этой опасности) лишь укрепляло его мужество и выдержку. Однажды вечером к берегу причалили более семидесяти вражеских кораблей; для того чтобы подсчитать их количество, мне потребовалось все время между молитвой 'аср 27 и молитвой магриб (время 'асра наступает, когда длина тени предмета сравнивается с его ростом плюс длина его тени в полдень. Молитвы магриб начинаются спустя несколько минут после захода солнца. – А.В.); однако их появление лишь укрепило его дух. Другой случай был тогда, когда с наступлением сезона дождей он распустил войско и с малочисленным отрядом оказался перед лицом крупного вражеского войска. В день, когда был заключен мир, Балиан ибн Барзан, один из главных прибрежных властителей, сидел напротив султана, и я спросил у него, какова была численность их войск. Переводчик передал мне такой ответ: “Когда повелитель Сидона (один из их предводителей и разумных среди них) и я покидали Тир, чтобы присоединиться к нашей армии (осаждавшей Акру), мы видели их с вершины холма и попытались приблизительно оценить их численность. Повелитель Сидона сказал, что их пятьсот тысяч; я сказал – шестьсот тысяч”. Тогда я спросил, каковы были их потери, и он ответил: “Почти сто тысяч на поле боя; и лишь Господу известно, сколько погибло от болезней и сколько утонуло”. И из всего этого великого множества лишь малое число вернулось на родину.

Когда мы постепенно окружали врага, султан настоял на том, чтобы один или два раза в день разведчики осматривали, что творится рядом с их армией. В разгар сражения он имел обыкновение проезжать между двумя линиями сражения, сопровождаемый молодым слугой, который вел его коня. Он проезжал вдоль линии своего войска от правого крыла до левого, проводя смотр своим отрядам, вдохновляя их на битву и расставляя их на тех позициях, которые он считал наиболее благоприятными, позволяющими господствовать на поле боя или же наступать на врага. Однажды, находясь между двумя армиями, он велел, чтобы ему прочли некоторые хадисы. Это – факт. Я говорил ему, что хадисы можно читать в любых имеющих почетное значение местах, однако не было случая, чтобы их читали между двумя армиями. Я добавил, что если моему покровителю угодно, чтобы про него рассказывали такое, то все в порядке. Он выслушал меня. Принесли фолиант, и кто-то из присутствовавших, знавший эту книгу, начал читать ему из нее. Мы же оставались в седлах, иногда проезжая то вперед, то назад, иногда останавливаясь, но при этом все время находились между двумя армиями.