Страница 13 из 20
Неловко переминающиеся с ноги на ногу восточные красавицы были выстроены на сцене, а в зале сидели только два зрителя: сыщик с Бейкер-стрит и его молчаливый помощник. Капрал Мак-Кензи неодобрительно посмотрел на плотно закутанных от чужих глаз девиц, нахмурился и, сославшись на занятость, поспешил откланяться.
О красоте стоявших перед детективом и его помощником женщин можно было только догадываться, поскольку лица десяти из них скрывала паранджа, однако облик одиннадцатой жены и впрямь радовал глаз, особенно Раджива.
– Судя по вашей сальвар-камизе, вы из Кашмира? – переходя на хинди, спросил он.
– Да, да! – заметно оживляясь, заговорила женщина. – Меня зовут Амала. Я родом из окрестностей Анантнага. Приятно увидеть в этой далекой стране земляка.
– Я из Пенджаби. Меня зовут Раджив Сингх. Прошу вас, расскажите все, что вам известно о вчерашних событиях.
– Прости, – Стивен тронул руку боевого товарища, – но может ты все-таки начнешь переводить?
– Да, саиб, это мое упущение. Но мы пока что не касались ничего существенного.
– Узнай, говорит ли кто-нибудь из женщин на хинди?
Женщина покачала головой.
– Нет. Остальные канджутки, киргизки и одна узбечка. Ну и я. Меня привезли в Канджут после набега. В ту пору мне едва исполнилось тринадцать лет.
– Вот это удача. Нотариус, помнится, утверждал, что здесь никто не владеет этим языком.
– Мусульманские женщины в любом случае не стали бы говорить с чужим мужчиной, – пояснил Раджив. – А моя землячка, вероятно, не слишком горела желанием разговаривать с англичанами. Извини, Стив, но в наших землях вас не жалуют.
Шейли-Хоупс пожал плечами, будто недоумевая, чем вызвана подобная неприязнь.
– Этого я при всем желании не могу изменить. С тобою-то она говорить будет?
– Пока что, как видишь, разговаривает.
– Спроси, готова ли она помогать следствию.
Выслушав слова Раджива, вдова Алаяр-хана печально вздохнула.
– Не то чтобы я этого хотела, во всяком случае не больше, чем все они, – женщина кивнула на «цветник» хана. – Я не слишком любила господина и потому опечалена его смертью ровно настолько, насколько это положено. Однако было бы неразумно отягощать свою карму ложью.
– Так она готова помогать, или нет?
– Да, – потупив взгляд, кивнула вдова. – Хотя мало что смогу сказать. Я не успела рассмотреть убийцу, потому что в момент нападения я как раз играла на домбре и смотрела на танцующих.
– Но ведь потом вы выскочили из залы на лестницу.
– Откуда вы знаете? – удивилась женщина.
– Это мое предположение. Я был на месте преступления, домбра лежала примерно в полутора шагах от кошмы. Если бы вы просто вскочили от ужаса и выронили музыкальный инструмент, он бы лежал значительно ближе. Вот я и подумал, что вы бросились вслед за душегубом.
– Да, вы правы. Я выскочила из залы, сама толком не знаю почему. Но они так визжали, – Амала кивнула на подруг по несчастью. – Нужно было что-то делать.
– Что вы увидели? Вы же хоть что-то успели увидеть?
– Да, – лицо женщины погрустнело. – Господина переводчика. Кажется, его зовут Искандер.
– Ну-ну, – заторопил Стивен Шейли-Хоупс, – пожалуйста, как можно подробней, не упуская деталей.
– Даже не знаю, что сказать. Он стоял на лестнице, а увидев меня, быстро закрыл лицо и, должно быть, испугавшись, побежал вниз и выскочил из дома.
– То есть, до этого он стоял к вам лицом? – уточнил Раджив.
– Да. Вернее, он стоял немного боком, опустив глаза вниз.
– О, я вижу, вам удалось разговорить одну из этих туземных куриц? – раздался знакомый голос. Мистер Смит направлялся к ним широкой походкой увенчанного лаврами победителя. За его спиной маячил шотландец с ключами в руках. Перевод слов Амалы, по-видимому, достиг слуха «триумфатора». – Теперь вы сами убедились в том, что я был прав. Найти убийцу оказалось плевым делом и, как я и утверждал, господин лейтенант, это все козни русских.
Стивен Шейли-Хоупс помрачнел, вытащил из кармана синий клетчатый платок, вытер им бритую макушку и спросил, почти шипя:
– Вы можете это доказать, майор?
– Что тут доказывать? Этот туземец не придумал ничего лучшего, нежели с перепугу начать разыскивать российское посольство.
– Это ровно ни о чем не говорит, сэр. Господин Искандер – уроженец Бухары. Бухарский эмират сейчас входит в состав Российской империи. Насколько мне известно, в Лондоне нет посольства Бухары. Куда же еще идти иностранцу, если не в посольство своей страны?
– Что с того? В убийстве прослеживается отчетливый русский след! Ваша свидетельница также подтверждает, что видела переводчика рядом с местом преступления сразу после убийства.
– А перед тем как увидеть господина Искандера, она видела их, – детектив указал на оробевших гурий. – Быть может, их тоже следует обвинить в убийстве?
– Не говорите ерунды!
– Отчего же? – насмешливо ухмыльнулся сыщик. – Уверен, что вдесятером они бы могли поднять Алаяр-хана и хорошенько приложить его головой об колонну.
– Похоже, сэр, вы симпатизируете русским! – бледнея от негодования, сквозь зубы процедил Керстейн. – Довольно странно для боевого офицера!
– Однако же вполне естественно для человека, у которого в голове больше мозгов, чем в проломленном черепе принца Алаяра. Меня, сэр, пригласили расследовать это дело, чем я и занимаюсь. Вас же послали оказывать мне всяческое содействие. Извольте выполнять приказ! Буде мне понадобится ваш совет, я непременно его спрошу. Можете не сомневаться. Но учтите, майор, если тетя Агата вознамерилась случайного человека назначить виновным в смерти высокого гостя, то у меня есть все основания полагать, что она более не нуждается в моих услугах. Если же она хочет узнать имя истинного убийцы, то позвольте нам с Радживом самим решать, что и как нам делать. Мистер Искандер уже в Оукбридже?
– Да, его только что доставили, – с неохотой откликнулся Сэмюэль Смит, теряя былой гонор. – Я как раз пришел сказать об этом.
– Доложить, – поправил его отставной лейтенант.
– Что?
– Вы пришли доложить.
– Так точно, – скривившись от недовольства сказал майор и вытянулся по струнке. – Прошу извинить, сэр!
– Извинения приняты. Благодарю вас за усердную службу. Будьте любезны, проводите господина переводчика в его флигель. Мы подойдем туда как только закончим опрос свидетельниц.
Керстейн молча щелкнул каблуками, по-военному развернулся и, даже спиной выражая бурю негодования и стужу презрения, вышел из залы.
– Больше вы никого не видели? – вернулся к расспросам Шейли-Хоупс.
– Нет.
– Еще один, последний вопрос: как, по-вашему Искандер относился к Алаяр-хану?
– Мне трудно об этом судить. Жены держались отдельно от прочих слуг. Но, по-моему, Искандер его ненавидел.
– Почему вы так решили?
– Женское чутье. Однажды я услаждала музыкой слух господина и слышала, как он давал секретарю распоряжения.
– И что же?
– Искандер молчал, слушал и смотрел. Так смотрят на кусок мяса, перед как его разделать.
– Благодарю вас, мэм. Вопросов больше не имею. Ступайте по своим комнатам.
Переводчик сидел в мягком кресле, безвольно сгорбившись и положив на колени скованные наручниками запястья. Пара рослых полисменом возвышались над ним словно живые символы неизбежной кары.
– …Если ты честно во всем признаешься и расскажешь, какое задание тебе дали русские, я обещаю, что замолвлю за тебя слово и наказание не будет чересчур суровым.
– Сэр, – входя в комнату, прервал допрос Стивен Шейли-Хоупс, – благодарю за рвение и усердие, но, полагаю, что в ближайшее время ваша помощь мне не понадобится. Займитесь чем-нибудь полезным. Например, узнайте, сколько кэбов проехало здесь между полуночью и шестью часами утра… или погуляйте в саду.
– Как это понимать? – нахмурился майор.
– Как и все остальное – головой. – Детектив прошел к констеблям и протянул руку: – Ключ от наручников.