Граф Рысев – 4

– К тому же, мы можем купить это заведение, – добавил я, продолжая обдумывать этот план со всех сторон.

– Зачем? – Маша нахмурилась. – Чтобы ещё и здесь устроить вертеп?

– Так, а вот с этого момента, можно поподробнее? – Мамбов сел напротив меня в кресло.

– Мария преувеличивает, – я махнул рукой. – В Ямске у меня есть дом, который я приобрёл по случаю. Пользуясь моей добротой, меня уговорили сдать этот дом нескольким девушкам, которые организовали там, хм, кабаре. И вовсе это не вертеп. Вполне достойное и респектабельное заведение.

– Я просто обязан его посетить, – с жаром произнёс Олег. – Люблю, знаете ли, послушать пение прекрасных дев.

Я хотел сказать, что-то вроде: «Только через мой труп! Мне Сусликова и Чижикова хватило по самые гланды!»

Но, вместо этого с улыбкой произнёс:

– Как только будешь в Ямске, я тебе обязательно покажу это заведение.

Маша только поморщилось. Любое шевеление в сторону дома на Ягодной она воспринимала, как покушение на её любимую изнанку. Но тут она поделать ничего не могла, и, хвала Рыси, всё прекрасно понимала. Поэтому в наш разговор не лезла.

– Не знаю, успели вы поесть или нет, пока хозяйка кафе на Женю не замахнулась, но я почти не ела сегодня и не откажусь от ужина. – Маша решительно встала из кресла. – Пойду, распоряжусь насчёт ужина. Граф, коли уж вы помогали Жене в его неравном бою с расстроенной женщиной, то обязательно должны с нами поужинать.

Она вышла из гостиной, а мы долго смотрели ей вслед.

– Она такая же язва, как и ты, – наконец, потянул Мамбов. – С другой стороны, я Марию прекрасно понимаю. Жить с тобой и не отрастить ядовитые зубы, то в итоге можно или свихнуться, или оказаться забытой в каком-нибудь дальнем поместье.

– Олег, ты же сам художник, – я закатил глаза. – Уж тебе ли не знать, как сильно мы зависим от муз, вдохновения и сильных, ярких эмоций. Причём, не всегда положительных.

– Я этому не подвержен так сильно, как ты, – покачал головой Мамбов. – Наверное, поэтому без раздумий принял предложение Медведева. Как-то не получалось у меня представить, что я связываю свою жизнь с искусством. А вот тебя понять сложно.

– Нормально. Это было вполне осознанное и много раз взвешенное решение. И я тоже не могу представить свою жизнь, посвящённую одному лишь искусству. Сама местность, в которой мы проживаем с её бесконечными прорывами не подразумевает, что надо перестать драться и запереться в мастерской. Тем более, что в творчестве меня никто не ограничивает.

– Ну, понятно, – кивнул Мамбов. – А Мария всё ещё является твоей музой?

– А с чего ты взял… – Я прикусил язык и покачал головой. – Экзаменационный портрет.

– Весьма волнующий, надо сказать. Все эти километры полупрозрачных тканей… Очень… В общем, очень. Ты меня понял.

– Так и было задумано, – я не стал упоминать, что все эти километры тканей рисовались уже постфактум, потому что изначально на портрете Маша была полностью обнажена.

– А я и не сомневаюсь, что так было задумано, но о нервах ближних своих ты мог подумать? Например, о нервах членов комиссии. Там уже не юноши присутствовали, сердечко могло и не выдержать. – Менторским тоном произнёс Мамбов.

– Вот ты это сейчас серьёзно говоришь? – я посмотрел на него подозрительно.

– Абсолютно, – и Олег не выдержал, рассмеявшись.

– Тьфу на тебя. Я-то почти купился. Тем более, что комиссия тогда и правда как-то сильно затянула с ответом. – Ответил я. – Интересно, нас сегодня кормить будут? У Маши, вроде, нет проблем с добычей еды в этом доме.

– А что, у кого-то эта проблема есть? – Олег ухмыльнулся.

– У меня, например, – дверь приоткрылась, и я увидел Тихона, маячившего в коридоре.

В гостиную проскользнула Фыра и запрыгнула на свой любимый диван у дальнего окна. Тихон ещё немного помялся возле дверей, а затем вошёл и протянул мне объемный конверт.

– Курьер передал. От Павлова. – Сказал он. – Фырочка сильно сюда просилась, я её впустил. – Добавил он.

– Можно подумать, ты мог её удержать. – Фыркнул я, распечатывая конверт и вытаскивая самые настоящие фотографии. Они были черно-белыми, но весьма чёткими. – Красота какая. Интересно, сколько Сава за эту змею, которая чуть меня не прикончила, получил, раз так расстарался. – Задумчиво произнёс я и протянул фотографии Мамбову. – Посмотри, что скажешь?

Олег взял небольшую стопку с десяток фотографий и принялся рассматривать машину, которую практически уже собрали для меня. Разглядывал он машину долго. Так долго, что я утвердился в своём убеждении, что эти картинки его заводят куда больше, чем изображения обнажённых девушек.

Само письмо было коротким и весьма лаконичным. Машина практически готова. Ей осталось пройти все тесты, прежде, чем её погрузят на поезд и отправят в Ямск.

Пока Мамбов залип в фотографии, я сел за стол и набросал несколько строк Саве. С просьбой приобрести мне фотоаппарат. Искусство, оно ведь разное бывает, не правда ли. Почему бы не попробовать что-нибудь поснимать, вместо того, чтобы наброски карандашом делать. Тем более, что это не везде удобно.

Отдав ответ Тихону, который с легким поклоном вышел из гостиной, я подошёл к напарнику.

– Ну, что скажешь? – повторил я вопрос, на который так и не получил ответа.

– Подари мне хотя бы одну, – внезапно попросил он, и помахал в воздухе всей стопкой снимков.

– Зачем? – я непонимающе смотрел на него.

– Закажу в Москве себе нечто похожее, – признался он. – Лучше вот эту, где внутренности хорошо видно. В этой машине необычная коробка переключения скоростей.

Я глянул на фото. Действительно, видно, что коробка чем-то отличается от обычной. Сава постарался снять настоящий стриптиз моей будущей машины. Вот где талант пропадает.

– Она автоматическая, – пояснил я. – За океаном разработали, а кто-то из наших подсмотрел.

– Не удивлюсь, если Кротовский, – усмехнулся Мамбов. – Он, похоже, откуда только новинки не таскает.

– Главное, чтобы на пользу шло, а промышленный шпионаж никто не отменял, – я пожал плечами.

– В чем смысл автоматической коробки? – продолжал допытывать меня Олег.

– Она сама переключает скорости. Не нужно за этим следить и вовремя сцепление выжимать. – Ответил я, внимательно разглядывая Мамбова.

– Удобно, – он одобрительно кивнул головой. А потом заметил мой взгляд. – Что?

– Ты вообще уверен, что правильно выбрал Академию для обучения? Мне кажется, что тебе больше подошёл бы какой-нибудь техно-магический факультет. – Медленно ответил я.

– То, что мне нравятся машины, ещё не значит, что я не умею и не люблю рисовать, – ответил он. – Так что, я могу взять одну фотографию? Хотя бы, чтобы перерисовать дизайн и начинку машинки?

– Да, все забирай, – я махнул рукой. – Она почти от Машиной не отличается. Чуть побольше и помощней разве что.

Олег тут же принялся снова рассматривать фотографии. Фыра демонстративно делала вид, что не обращает на нового человека внимания. Но по тому, как подрагивали кисточки на ушах, было заметно, что она внимательно слушает, стараясь не пропустить ни одного слова. Рысь была начеку, но хотя бы цвет не меняла, и то хлеб.

– Я ей не нравлюсь? – спросил Мамбов, отрываясь от разглядывания картинок.

– Ей в принципе не нравятся чужие люди, а ты, как-никак – чужой, – ответил я. – Если Фыра сочтёт тебя безопасным, то, возможно, даже позволит погладить. Ну, а если почувствует в тебе угрозу, то извини. Когда она в боевой ипостаси, даже я не могу её удержать.

– Нашёл, когда угрожать, – отмахнулся Олег. – Я уже полдня в твоём доме сижу. Уже мог бы сотворить что-то по-настоящему страшное, если бы у меня возникло такое желание. Вот где такой грозный защитник был раньше?

– Посвящала себя более интересному занятию, чем слушать наши разговоры, – ответил я. – Скорее всего, вымогала еду. Фыра, ты скоро не войдёшь в эту дверь. Будешь стоять в проеме и скулить.

– Разве кошки скулят? – удивлённо спросил Мамбов.