Научи меня дышать

— Черт, теперь мне придется хорошенько постараться с твоим днем рождения, — говорит он задумчиво.

— Я уже в предвкушении…

Он достает из коробки мяч и направляется к себе.

— Я серьезно, в этом году ты не отвертишься, — кричит он из комнаты.

— Это ты так думаешь.

— Тебе исполнится двадцать пять, и я хочу повеселиться.

— Именно поэтому я устраиваю тебе вечеринку, чтобы потом ты от меня отстал.

Взяв в комнате вещи, захожу в ванную. Нужно принять душ и отправляться в клуб. В этом году практически вся организация праздника на мне. За столько лет нашей дружбы я знаю все предпочтения и желания Макса. А девять лет проживания под одной крышей предоставляют еще больше возможностей.

Включаю прохладную воду и встаю под напор. Выдавив немного кокосового геля для душа на губку, провожу ей по телу, уделяя особое внимание татуировкам. Поднимаюсь вверх по левой руке, минуя большой браслет из пионов на предплечье. Один. Затем провожу по плечу со стаей колибри, сидящих на веточках. Два. Веду вниз по правой руке, доходя до запястья, на котором набит браслет с парой нитей. Три. Самая тяжелая область. Провожу по фениксу на ребрах. Тело пронизывает боль. Она скорее фантомная, чем физическая. Четыре. Спускаюсь к бедру и веткам пиона, покрывающих его. Пять.

Пять тату, скрывающих мою тайну. Замечательный способ замаскировать то, что не хочешь показывать. Тяжелее всех дался феникс. Мне стоило немалых усилий и часов у психотерапевта, чтобы раздеться перед тату-мастером и набить именно его. Ведь после смерти он возрождался.

Возродилась и я. Хотя иногда я в этом сомневаюсь.

Чересчур много воспоминаний и размышлений для одного приема душа. Выключаю воду, заматываю волосы полотенцем. Одеваюсь и выхожу в гостиную.

Макс сидит на диване, разговаривая по телефону.

— Я скоро буду, — говорит он кому-то.

Захожу к себе, снимаю полотенце и наношу на волосы масло, чтобы мои кудри было легче расчесать. Лет до шестнадцати меня все дразнили из-за моей прически. Волосы были короткими и тусклыми, и я не давала им никакого шанса отрасти. Теперь же они доходят почти до поясницы. И в первую очередь я полюбила их. С ними я еще больше похожа на папу. От этого воспоминания в груди все сжимается.

Он в лучшем мире.

Рада, что он не видит человека, в которого я превратилась. А точнее голую оболочку. Как и любой родитель он желал для меня лучшей жизни. Откинув голову назад, делаю глубокий вдох и устремляю взгляд в потолок. Это все из-за недосыпа и всего лишь. Я не должна о этом вспоминать. Захлопнув дверь в прошлое, направляюсь в кухню. Легкое урчание в животе напоминает о том, что я до сих пор ничего не ела. Беру из холодильника баночку с йогуртом и любимые мюсли. Смешиваю все в тарелке и сажусь за стол. Не проходит и пары секунд как появляется Макс. Он садится напротив меня, складывает руки на столе и сцепляет пальцы в замок. Его взгляд бегает по моему лицу: словно прощупывает на наличие опасности моего очередного выпада.

— Ты долго собираешься смотреть, как я ем, или, может, все-таки начнешь говорить? — спрашиваю я, отправляя в рот очередную порцию мюсли.

Он несколько раз кивает, проводит рукой по шее и неуверенно поджимает губы.

— Тут такое дело… — произносит он замявшись.

Я кладу ложку в миску и с трудом проглатываю еду. Если Макс говорит эту фразу, значит, он с кем-то переспал. В прошлый раз это была официантка из клуба. Я не против, пусть спит с кем захочет, тут я ему не указ. Но персонал — совершенно другое дело. И после нашего разговора я надеялась, он это уяснил.

— Ты опять переспал с кем-то из клуба? Ты хотя бы на работе можешь держать свою чертову ширинку закрытой?! — восклицаю я.

Он удивленно распахивает глаза.

— Что? С чего ты взяла, что я переспал с кем-то из клуба?

— А разве нет?

Он усмехается. Я же не вижу ничего смешного.

— Поверь, после того раза я ни на метр к ним не приближаюсь. Тут дело в другом, — он потирает шею.

Значит, все еще хуже.

— В общем, у нас некоторое время поживет один мой друг, — слова срываются с его языка так быстро, будто он решает сорвать пластырь с раны.

Я на мгновение застываю и шокировано смотрю на него.

— И как долго ты забывал мне это сказать?

— Ну, несколько дней… — растягивает он и вяло пожимает плечами. — Может, неделю или две.

После последней фразы мой гнев вспыхивает в тысячу раз.

— Серьезно?

— Я правда забыл, замотался в клубе, — начинает оправдываться Макс.

Конечно, замотался цеплять очередное отвлечение от проблем.

— Что за друг? — я даже не пытаюсь скрыть своего раздражения, потираю пальцами виски.

Он откашливается и в эту же секунду произносит одно-единственное слово:

— Богдан.

Знаете, есть люди, которые несмотря на свой несносный характер, все же вызывают какие-то положительные эмоции и с ними можно найти компромисс, а есть те, кто уничтожают этот шанс одним своим существованием. Так вот Богдан именно из этой категории. Это имя словно приговор для меня. Я терпеть не могу этого парня. В голове проносится тысяча его издевок, которые он мне говорил в то проклятое лето. Мне хотелось одного — спокойствия и хоть немного попытаться собрать себя воедино. Но нет же. Объявился он и все испортил. А теперь мой склеротик друг заявляет, что этот говнюк будет жить со мной в одной квартире.

Только через мой труп. Или его.

— Ты совсем из ума выжил? — мой голос так подскакивает, что я его не узнаю.

Макс начинает смеяться. Я встаю, хватаю миску с мюсли и выкидываю остатки в мусор. Аппетит пропал в ту же секунду, как он произнес это чертово имя. Богдан. Из всех своих друзей он разрешает жить у нас именно ему.

— Мира, это было десять лет назад, — друг не пытается скрыть свое веселье, но мне совершенно не смешно. — Успокойся, — он подходит ко мне и кладет руку на плечо.

— Какая разница, сколько лет назад это было? Я не собираюсь успокаиваться! — фыркая, скидываю с себя его руку.

— Не злись. Он прилетает из Нью-Йорка на пару месяцев, у него в квартире ремонт. Вы виделись давно. Богдан с тех пор изменился.

— Стал еще большей самовлюбленной задницей?

Макс издает смешок. Представьте размер нашей планеты, так вот эго этого заносчивого парня не сравнится даже со всей солнечной системой.

— И сколько он у нас будет жить? — интересуюсь я.

Макс лишь пожимает плечами. Меня такой ответ совершенно не устраивает. Его ремонт может длиться вечность, а я и пяти минут не вынесу с ним в одной квартире.

— Макс, ты не поверишь, но существуют гостиницы, — выпаливаю я, но его это только забавляет.

— Я не могу позволить лучшему другу ночевать в гостинице.

— Я тоже твой лучший друг!

— Ты моя семья, а это разные вещи, — отвечает он с нежностью в голосе.

— Попытка меня задобрить не пройдет.

Беру из миски с фруктами яблоко и кидаю в него. Макс не успевает его поймать, и фрукт прилетает ему прямо в живот

— Ай! Нечестно бить именинника, — он наигранно корчится от боли.

— Если у этого именинника память ни к черту, то все честно, — беру еще одно яблоко и снова кидаю, но на это раз он его ловит.

Подхожу к холодильнику, достаю воду и делаю большой глоток.

— Ты не представляешь, как мне иногда хочется тебя убить, — ворчу я, он все продолжает смеяться.

— Но ты все равно меня любишь, — Макс широко улыбается, растягиваясь на стуле.

— Уже меньше.

Хорошо, что квартира большая, и он не будет постоянно маячить в гостиной. Надо сразу расставить границы. Если нам суждено жить под одной крышей, то это произойдет только на моих условиях.

— Прости, я должен был сказать раньше, — голос Макса звучит мягче.

— Ладно, проехали. Меня все равно дома никогда не бывает. Я так понимаю, он тоже будет водить всех подряд, как и ты?

— Эм, вообще-то я уже давно никого не приводил, за исключением сегодняшней ночи, — он говорит так, будто жалеет об этом.