Страница 18 из 18
Водка закончилась быстро. Уже собирались послать гонца в магазин, но неожиданно случилось ещё одно явление в виде человека с пакетом в руке. Все стали дружно и шумно его обнимать и приветствовать, а он, не мешкая, достал из пакета три бутылки водки, стеклянную трёхлитровую банку, в которой плотно жались три гигантских огурца, не без помощи Девида Копперфильда, видимо, просунутые в неё, и шмат желтоватого сала. Это был грузчик, которого подменял Калинцев. Он три месяца не работал, восстанавливаясь после перелома ноги.
Неожиданный приход коллеги, создавал неопределённость в дальнейшей судьбе Калинцева. Он расстроился, но вида не подал. Несмотря на радужное настроение, царящее за столом, бригадир, однако, заметил его несколько поникший вид. Он наклонился к нему и тихо проговорил: «Не парься, Володя, не парься. Я тут с начальством перетёр уже. Двенадцатый апостол нам не помешает, сам знаешь, апостолы наши грешные частенько в запой уходят, работа-то у нас не мёд, нервная. После Нового Года будешь работать постоянно – это железно. А с тебя, Володя, между прочим, причитается. Аттестацию ты у нас, брат, успешно прошёл, а вот прописочку-то ещё не получал, – за тобой «поляна». Накроешь, когда выйдешь на работу после Нового Года. Между прочим, Володя, из-за твоей упёртости, я «попал» на пятьдесят «баксов».
Калинцев удивлённо поднял брови.
– Объясняю. Мы тут на новеньких, – их тут много перебывало, да не все выжили, – спорим. Иуд и сачков мы, знаешь, не жалуем. Вешать на осинах не вешаем, но окоротить способны, – продолжил бригадир. – Мы тут на новеньких тотализатор устраиваем. Ставки на тебя крутые были в этот раз – по пятьдесят баксов. А «угадал» тебя только один наш Витёк ставропольский, поставил на зеро, так сказать, стоял на том, что не свалишь ты с такой работёнки интеллигентской вообще. Хотя весь коллектив считал, не обижайся, Володь, что ты стопроцентный «ботаник», к тому же совсем не Шварценегер. Больше недели никто тебе не давал. Думали, обматерит наш патлатый очкарик весь белый свет, плюнет и свалит к жёнушке на диван. Лично я тебе три дня всего определил. Знаешь, тут некоторые, хе-хе, даже думали, что ты с «прибабахом»: шепчешь чего-то всё время, улыбаешься, как дурик. Мы тут институтов, брат, не кончали, но на руки твои сразу обратили внимание: рука у тебя не рабочая – про потерянные пальцы не спрашиваю, такое с каждым может приключиться. Короче, пролетела бригада, а наш интеллигент Володя выдюжил.
Калинцев разулыбался. Он вспомнил, что действительно, пять месяцев назад, в первые дни работы в бригаде, после очередного перекура ему казалось, что встать он уже не сможет, а если и встанет, то непременно упадёт – такая тяжесть наваливалась от этих бесконечных погрузок-разгрузок. Но он принуждал себя вставать и улыбаться. Способ, который он применил для того, чтобы выдюжить, он заимствовал из недавно прочитанного им рассказа Варлаама Шаламова «Выходной день». В нём автор, рассказывая о нечеловеческих лагерных тяготах, вспоминал верующего заключённого Замятина, который сам для себя во спасение служил Литургию Иоанна Златоуста, для самого же автора рассказа спасением были стихи чужие и любимые, которые бережно хранила его память. Он твердил их про себя, как спасительные молитвы.
Никто, конечно, не знал, что поднимая очередной ящик с куриными деликатесами или с овощной заморозкой, Калинцев читает про себя стихи своих любимых поэтов. Отменная память доставала из кладовой десятки любимых стихотворений. Они бережно хранились в залежах горьких и трагичных, радостных и трогательных воспоминаний прежней счастливой и безмятежной жизни. Иногда он забывался и губы его начинали беззвучно пришёптывать в унисон со звучавшими в голове стихами, а на лице появлялась тихая улыбка. И это удивительным образом помогало ему преодолевать тяготы однообразной тяжкой работы! Она в такие моменты становилась действием вторичным – положительные эмоции вытесняли рутинные мысли, отвлекали от работы. И он довольно скоро втянулся в работу, перестал «подгонять» время, как это было с ним вначале, когда он не мог дождаться конца смены, появился автоматизм, исчезла ненужная суетливость.
Трудней было другое. С первого дня и долгое время, он кожей ощущал напряжённость, настороженность, заметный пригляд за ним коллег по работе. Замечая этот настороженный пригляд, он, внутренне улыбаясь, думал, что вот так, наверное, наблюдали рабочие лесопилки за новичком Кристмасом в любимом его романе Фолькнера «Свет в августе. Это «рассосалось» не сразу, но, в конце концов, отношения с коллегами заметно умягчились и он почувствовал перемену в атмосфере.
Но была и проверка на «вшивость». Чувствовать себя сообщником незаконных действий было неприятно, но он жёстко был поставлен перед фактом, и ясно было, что его мгновенно отторгнут, если он, хоть как-то, в чём-то выразит своё несогласие или возмущение.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.