Тайник Великого князя

«Ну кого сегодня этим удивишь? Не пойман, в конце концов, не вор, – думал он. – Правда, – добавил чуть ли не вслух, – до поры до времени».

Но то, что Андрей сегодня увидел в Кешином особняке, было совсем из другой оперы. Да и привкус у всей этой «оперы» был уж слишком другой, что ли. Он, конечно, хорошо знал о существовании так называемых черных дилеров, которые ищут и скупают краденые произведения искусства, делают это по заказу богатых клиентов, а зачастую и сами выступают организаторами краж. Заказчиков, подпольных коллекционеров он считал больными людьми, это, по меньшей мере, – настоящие отморозки, и никогда не имел с ними дел. Но, чтобы в их рядах не последнее место занял Иннокентий… Этого Андрей даже представить себе не мог.

Когда Андрей входил в свой номер в гостинице «Мариотт Аврора», у него сформировался достаточно четкий план того, что он должен предпринять.

Проснулся утром следующего дня Андрей от холода, забыл закрыть вечером окно в номере. Поеживаясь, подбежал к фрамуге и повернул ручку пластикового окна. Уже светало, мягко падал снег, по улице мчались редкие в это время машины. Захлопывая окно, он машинально взглянул вниз и увидел внизу ту же черную «Волгу» с затемненными стеклами, которая стояла у Белого дома. Сердце неприятно кольнуло.

– Мало ли в Москве таких черных «Волг» с затемненными стеклами, – подумал он, пытаясь успокоить себя. – Надо было, дураку, номер той «Волги» у Белого дома записать. Хотя, стоп-стоп, цифры его я, кажется, помню? Помню, конечно: 521 и, по-моему, буквы «ХХ»… А может, и нет. Ладно, буду выходить из гостиницы, посмотрю внимательно, и сам заодно себя проверю. Проверю, обязательно!

Много лет подряд каждое утро Андрей начинал со сложного спортивно-тренингового комплекса с элементами йоги. Он давал ему многое, в том числе настраивал на продуктивный рабочий день. Знал, что после такого комплекса упражнений можно выдержать сверхнасыщенный день, голова будет ясной, внимание – сконцентрированным на поставленной задаче. В этот раз не успел он сделать и половины привычных упражнений, как зазвонил мобильный телефон. Иннокентий Викторович Ряжцев сообщил, что планы его на сегодня несколько поменялись, послезавтра он уезжает в срочную командировку на важное мероприятие. А сегодня у себя в Жуковке он будет только после пяти часов, завтра – целый день дома придется работать с документами, готовясь в поездку. Посему попросил Андрея исходить из его графика и прибыть на Рублевку лучше часов в шесть.

– Надо же: «Посему прибыть, мой график, важное мероприятие», – смеясь, повторил Андрей сказанные Иннокентием канцеляризмы, выключив трубку. – Где только он нахватался таких сугубо бюрократических выражений? Еще и произносит их Кеша с таким пафосом, как будто открывает мне глаза на мир. Ничего не поделаешь, комсомольско-цековский стиль с замашками самого настоящего саудовского шейха…

Йогу тут же делать расхотелось, настрой стал уже явно не тот. Заказав завтрак в номер, он вдруг вспомнил, что вчера практически целый день ничего толком не ел. Вскоре раздался стук в дверь, и вышколенный, наглаженный официант вкатил в комнату его номера красиво сервированный столик с едой. Утолив голод, Андрей подумал, что раз есть время, то лучше не оттягивать, а стоит уже звонить Ольге. Возможно надо и встретиться с ней в этот промежуток, неожиданно предоставленный ему судьбой.

Ровно в шесть часов вечера Андрей Курлик в полном согласии с договоренностью входил в кабинет Иннокентия Викторовича Ряжцева.

– Вы что, болеете, что ли, господин Ряжцев? – не удержался Андрей от вопроса, увидев Кешино, на сей раз необычно серое, землистое, с отеками и темными мешками под глазами лицо, какое бывает у серьезно больных людей. Всего за один день с ним произошли разительные перемены. Иннокентий сейчас выглядел старым, безнадежно больным человеком.

«Ну и ну, – подумал он. – Мужику слегка за пятьдесят, а выглядит на все семьдесят. И ради чего, спрашивается, тогда вся его суета, весь этот вечный страх, бессонные ночи, криминал… В могилу, что ли, с собой он свои миллионы да коллекции собрался взять?.. Не случайно, видно, к нему вчера эти бандюганы приходили? Эх, и его история учит, что она никого ничему не учит. Все то же самое, что и у других, таких, как он».

Мысли Андрея прервал тонкий вкрадчивый голос Кеши:

– Вы мне лучше скажите, что насчет вчерашней картины итальянского художника удалось разузнать? Ваши догадки подтвердились? Что-нибудь надумали? Не забудьте, завтра ведь у нас с вами контрольное время к вечеру истекает… Я не спешу, я просто напоминаю. Мне же, я вам говорил, решать надо будет: беру я ее или возвращаю? Стоит это полотно того или нет? В данном случае я не только о его художественной ценности говорю, но и о сугубо материальной.

– Вот завтра вечером и решите, как договорились, а пока я должен еще поработать, если вы не возражаете и конечно же если в моих услугах еще нуждаетесь, – спокойно прервал его Андрей, просто не терпящий такого нетерпеливого забегания вперед. При этом он выжидательно-внимательно посмотрел в лицо хозяина особняка.

Ничего не ответив, а что-то бубня себе под нос, по-стариковски шаркая желтыми замшевыми тапочками по ковру, Ряжцев, тяжело переставляя ноги, вышел из кабинета, чуть не прищемив свой толстый бархатный халат с шалевым воротником тяжелой кабинетной дверью. Андрей внимательно прислушался. Когда шаги удалились по лестнице, он тут же метнулся к стене и с облегчением вздохнул только тогда, когда нашел, наконец, на деревянной панели свою вчерашнюю отметину. Нажал на нее. Панель бесшумно подалась внутрь. Тогда, не заходя, как в прошлый раз, в бронированное нутро, заглянул туда. На первый взгляд, ничего здесь за сутки не изменилось. Удостоверившись в этом, он легким движением поспешил закрыть потайную комнату тем же способом, только теперь гораздо уверенней. Теперь еще нужно было успеть, пока не вернулся хозяин, сделать срочный звонок по мобильнику, что он и сделал. А потом, сбросив пиджак, приступил к незаконченному вчера осмотру полотна в углу кабинета.

Когда Иннокентий вернулся, Андрей увлеченно работал. То, что эта картина была прекрасно выполненной скорей всего современным художником подделкой, сомнений у него не вызывало. Он разобрался в этом достаточно быстро, но по-прежнему тянул время. После разговора с Ольгой он понял многое. В том числе и то, почему шиловский портрет хозяйки этого дома особо притягивал к себе его взгляд и будил многие воспоминания. Изображенная на нем рукой мастера Галина, это теперь он знал точно, была бледной копией своей матери в молодости, только с одним «но», резко отличавшим ее от Ольги: в глазах дочери не было ее огня и присущего им обычно блеска.

В этот момент откуда-то снизу раздались довольно громкие голоса оживленно беседующих между собой людей. А вскоре послышались и приближающиеся к кабинету Иннокентия шаги… По искреннему удивлению на Кешином лице было ясно видно, что в это время он явно никого к себе не ждал и даже не догадывался, кто бы это мог быть. Он заторопился, но не успел даже дойти до двери, как она чуть ли не перед его носом широко распахнулась. В залитую солнцем комнату вошла целая процессия. Впереди – молодая, статная, холеная женщина, как будто только что сошедшая с висевшего здесь портрета. Следом за ней уверенной походкой шествовала Ольга. Потом двое мужчин, которые прошли в кабинет и встали у двери позади них.

– Галина! Ольга Александровна! Вы как здесь? И, собственно, почему? С какой стати?.. Мы же не договаривались… Я никого сегодня не жду. Да и вообще, что-то случилось, что ли? – Обычно самоуверенный, даже в чем-то хамоватый Ряжцев был явно смущен и обескуражен неожиданным появлением незваных гостей. Однако он довольно быстро сумел собраться, овладел собой, взяв ситуацию под контроль, и укоризненно обратился к своей жене:

– Галочка! Солнышко! Вот так, без всякого предупреждения, ты решила сегодня семейный визит к нам устроить? Сюрприз мне перед ответственной командировкой преподнести? Ну что же, молодец, ты как всегда в своем репертуаре, – добавил он, подходя к жене и нежно целуя ее. – Мы все же, в конце концов, не кто-нибудь, а родня, одна большая семья… И правильно, без всяких церемоний, по-простому, так и надо всегда… Только ты почему-то на минутку забыла, как я сегодня занят и что предупреждал тебя, что не хотел бы никого поэтому видеть у себя. Ну да ладно, что теперь поделать? Теперь уж делать нечего. Нужно принимать дорогих гостей, так ведь?