Страница 23 из 45
– То есть, говоря по-иному, мы скрепим себя участием в операции против Советской власти.
– Да Илья, слова – словами, а в бою люди проверяют себя на надежность, и все становится очевидным, кто на что способен.
– Матвей, я рассказал о себе и, по крайней мере, не утаивал о своих взглядах, может, скажешь нам, кто ты на самом деле? – попросил Илья.
Мирошников поднялся и по привычке, одернув переднюю полу рубахи, стянутую ремнем, отдал честь, прикоснувшись кончиком пальцев к козырьку своего картуза.
– Скажу о себе немного: я бывший офицер царской армии. Какое-то время служил в армейской части генерала Корнилова, а затем принимал участие в боях против красных в составе армии Колчака. Подробную свою автобиографию я сообщу немного позже, когда для этого настанет благоприятный момент. Честь имею, господа.
– Вот уж воистину, кого только не бывает в партизанском отряде, – метко проронил Михаил Берестов.
Михеев, обведя мужиков взглядом, строго заметил:
– Если серьезно войти в наше положение, то стоит подумать о безопасности. Нужна хотя бы временная база и, в каком месте ее разбить. Есть надежные люди из местного населения, но с ними надо наладить связь. Наверняка уже завтра по нашему следу пойдут специально обученные люди и уж точно подключат охотников, так что нам нужно опередить противника.
– О, чувствуется военная выучка. Что ты предлагаешь? – спросил Мирошников Илью.
– Не медлить и сегодня же ночью переправиться на лодке через Обь в Топильники и напасть на казарму. Если все пройдет хорошо, вернемся тем же путем и уйдем в глухомань по таежной речке. Завтра будет поздно, чекисты тоже могут просчитать данную ситуацию.
– А на какой лодке ты собрался переправить через реку четверых здоровых мужчин? – спросил Берестов,
– У нас есть лодка.
– Это на этой гнилушке-то, так она троих еле выдерживает, тем более у нее днище течет.
– Не переживай, выдержит, а щели можно законопатить.
– Тебе известны протоки, чтобы по ним добраться до Оби?
– Да, существует несколько проток, мы доберемся до главной протоки, которая приведет нас к Михеевке. Местами, где безводье протащим лодку волоком или на руках перенесем, нас же четверо, справимся. У меня тут одна идея возникла: недалеко, от слияния Соснового истока и Черной речки, есть удивительное место – это крутой яр. Будучи парнишкой в прибрежной скале, я обнаружил просторную пещеру. Так вот, я думаю, есть смысл устроить там жилище. Хороший обзор, безлюдье. Расстояние от пещеры до Михеевки приличное.
– Странно, насколько я знаю, рельеф в этой местности плоскоравнинный, почва песчаная, откуда здесь взяться каменной террасе? – засомневался Макар, но сдержался, чтобы не сказать, что он сам прятался в этой пещере.
– У природы свои причуды. Факт остается фактом, каменная пещера существует.
– Ладно, пещера – это даже неплохо, но ты же понимаешь, что чекисты с охотниками облазят все окрестности.
– Вот, в связи с этим у меня к тебе вопрос, Матвей, как ты считаешь, преступник может вернуться на место преступления?
– Не говори загадками, объясняй толком.
– Чекисты не подумают нас искать именно в районе Михеевки и Топильников, нас будут разыскивать в других направлениях. Если начальники способны мыслить логически, то они правильно подумают: зачем преступникам возвращаться в район, где совершено преступление? Понял мою мысль?
– Как правило, они прячутся неподалеку от родственников или знакомых, кто же кроме родных им будет помогать, – ответил Мирошников, – ладно, соглашусь с твоим доводом. Дальше действуем по плану: проводим операцию и после, учитывая сложившуюся обстановку, примем соответствующее решение.
Берестов развязал мешок и, вынув продукты, разложил на траве. Наскоро перекусив, группа направилась через болото к месту, где в зарослях камыша, была спрятана плоскодонка. Михаил Берестов помнил о плохом состоянии лодки и предложил отремонтировать днище местами, пробив щели сухим мхом. Пока Михаил и Петр занимались днищем, Илья попросил у Матвея картуз.
– Зачем тебе мой картуз? – удивился Мирошников.
– В темноте, если не приглядываться, вполне сойдет за форменную фуражку, только надо звездочку приколоть.
– А где ты ее возьмешь?
Илья достал из нагрудного кармана гимнастерки звездочку, приготовленную старшему сыну в подарок, и протянул руку за картузом. Матвей нехотя отдал головной убор и Михеев, проколов кончиком ножа дырку на околыше, приспособил звездочку.
Когда на скорую руку закончили с ремонтом и чтобы не утопить ветхое суденышко, поступили следующим образом: трое уселись в лодку, а Илья, сняв с себя одежду и придерживаясь рукой за борт, поплыл рядом. Переправившись через Черную, они потянули лодку через узкую, мелководную протоку к Сосновому истоку и до наступления темноты собирались достичь Михеевской протоки.
После того, как не удалось догнать и уничтожить беглецов, начальник третьего отдела НКВД Новиков и его помощник Романов были в бешенстве. Потеряв двух сотрудников, они предприняли дополнительные меры безопасности: усилили охрану баржи и, послав в район людей, срочно телеграфировали в Томск и Новосибирск о беглых опасных преступниках. Из Топильников прислали подкрепление десять бойцов НКВД для дальнейшего сопровождения баржи в Томск. Новиков не предполагал, что по ходу операции ими будут дополнительно арестованы «враги народа» и, учитывая перегрузку судна, было принято решение, доставить всех арестованных немедленно в следственную тюрьму НКВД города Томска.
Правы были в своих рассуждениях Илья и Макар: руководством Горотдела НКВД города Новосибирска оперативно были посланы чекисты на квартиру семьи Михеева, и его жену Марию вместе с маленькими детьми, арестовали. Ее направили в следственно-пересыльную тюрьму № 1, расположенную на улице 1905 года. Что и говорить, органы уготовили им нелегкую участь, Марии вменялась статья 58 – 1в, за то, что она заведомо знала об изменнике Родины и не сообщила властям. Ей, безусловно, предстояло осуждение до шести лет лагерей с последующей ссылкой в Сибирь на 5 лет. Двоим, маленьким детям предстояло попасть в детский дом. Но самая страшная и невосполнимая потеря ждала родителей в будущем, именно их детям дадут другие фамилии и имена, стирая постепенно из памяти настоящие.
Что касается жителей Михеевки: мать Ильи и две родные сестры не избежали участи арестованных, их тоже погрузили на баржу. Как говорится «в общую кучу» собрали всех родственников Петра и Михаила Коростылева и еще забрали тех, на кого указал председатель колхоза «Красный партизан» Паршин, тем самым перевыполнив план по предоставлению Томской тройке «врагов народа».
Никто из арестованных даже не предполагал, вернутся ли они когда-нибудь в родные края, зазвучат ли снова фамилии Михеевых и Коростылевых, предки которых начинали свое долгое существование в Сибири.
В этом роковом году не только жители Михеевки, но и другие окрестные деревни и села лишились своих родственников. В селе Топильники, в деревнях, по мнению партийных органов и указанные в доносах активистов, опасные бандиты и пособники контрреволюционеров скрывались от власти.
Не одна забитая до отказа баржа из Нарымского округа: из Колпашево, Каргасока, Парабели была доставлена отрядами НКВД в Томск, а оттуда по приговору «тройки» те же самые баржи, доставляли сотни расстрелянных «врагов народа», для тайного захоронения в низовьях Оби.
Кто из арестованных в тот год мог подумать, что все политические дела являлись плодом воображения руководящих работников НКВД, таких, как: Овчинников, Новиков и Романов и многих других. К примеру, по упомянутому делу, в котором фигурировал Шаповалов (Мирошников), тройкой УНКВД ЗСК 25 августа 1937 года по делу РОВСа были осуждены 42 человека, из них 39 невиновных к высшей мере наказания.
Глава 8
Нападение на участок НКВД