Страница 3 из 13
Затем, расположившись за столом, пригласил новичка сесть и тоже ознакомился с его красноармейской книжкой. После чего, достав из висящей на гвозде полевой сумки блокнот, внес прибывшего в список личного состава.
Так началась служба Александра на новом месте.
Разведвзвод в составе трех неполных отделений активно занимался боевой подготовкой. Руководил ею командир – старший лейтенант Золотов (участник боев на Халгин-Голе*) помкомвзвода Замятин и отделенные командиры непосредственно воплощали в жизнь. Она включала в себя ориентирование на местности по азимуту* и карте, стрельбу на полигоне из штатного оружия, приемы рукопашного боя.
Помимо этого, на практике изучались формы и методы маскировки, проникновения в тыл противника, наблюдения за ним, сбора информации и захвата пленных. А поскольку милитаристская Япония к тому времени оккупировала Манчжурию* и планировала нападение на СССР, по военному разговорнику изучали японский. Основными фразами в нем были «Стой! «Руки вверх!» «Бросай оружие! «Сдавайся!».
Распорядок дня оказался еще более жестким, чем в запасном полку, изматывались до предела. Новую для себя военную должность (прежняя именовалась «стрелок») Александр осваивал успешно, хотя и был во взводе самый молодой. Остальные отслужили по полтора – два года, а Замятин и командир второго отделения Махно разменяли третий.
Помимо боевой подготовки разведчики охраняли штаб, а еще ходили в примыкавшую к части тайгу в составе подвижных групп. Их задачей являлось скрытное прочесывание местности, ввиду близкого расположения к китайской границе.
Одним таким днем, в середине ноября, группа из трех бойцов в которой находился Александр, задержала в пяти километрах от расположения полка человека. По виду нанайца, с котомкой за плечами и малокалиберной винтовкой. Назвался охотником.
Старший – ефрейтор Егоров приказал обыскать, ничего подозрительного не нашли, доставили в полк. Там, в разведотделе, задержанного обыскали повторно и за подкладкой ватной куртки обнаружили карту. На ней было отмечено расположение полка и объектов имевшегося в этих местах укрепрайона. Оказался японским шпионом.
За проявленную бдительность, спустя неделю, все трое получили благодарности от командира дивизии генерала Максимова
– Да, везунец ты Саня, – поздравили Пыльцына товарищи. – Служишь всего – ничего и уже в почете.
С нового места он написал домой письмо и получил ответное. В нем мать сообщала, что пришли веточки и от старших сыновей. Оба воюют на фронте. Иван на Украине, а Виктор в Сталинграде. Передают ему привет. Кроме того на соседа Федора Харламова пришла первая в поселке похоронка. Убили под Одессой.
Прошла осень, наступила зима. Территорию части и окружавшую ее тайгу завалило снегом, ударили морозы. А накануне Нового года, когда Александр сменился с поста у знамени полка, его вызвали в штаб. Там сообщили, что он направляется на учебу во 2-е Владивостокское пехотное училище.
Это событие встретил с радостью – сбывалась мечта стать офицером и увидеть Владивосток, где никогда не был.
Однако, как оказалось, училище находилось в Комсомольске – на Амуре, куда, получив нужные бумаги и распрощавшись с разведчиками, он выехал следующим днем. До Комсомольска из Благовещенска добирался на пассажирском поезде, прибыл туда ранним утром.
Училище располагалось на городской окраине рядом с Амуром в огороженных забором казармах. На КПП у Александра проверили документы, и помощник дежурного сопроводил в строевую часть. Там Пыльцын сдал направление, был занесен в списки и направлен в одну из казарм, где уже находились другие прибывшие. Полторы сотни ребят, его лет, из подразделений Дальневосточного фронта.
Спустя еще час всех построили в две шеренги на среднем проходе, состоялось знакомство с новым начальством – командиром роты, взводными и старшиной.
Ротный был в звании старшего лейтенанта по фамилии Литвинов, взводные – Лиличкин, Артюхов, Пак и Фокин – лейтенанты, старшина – сержант Хамсутдинов. Всех разбили по взводам, Александр попал в первый.
Далее сводили в баню, после которой выдали курсантские петлицы на шинели с гимнастерками и заменили буденовки* шапками-ушанками, а потом в столовую на обед.
На следующий день, после физзарядки на плацу и завтрака, начались занятия по огневой и тактической подготовке, топографии, саперному делу, полевой связи и службе войск. Изучались уставы, проводились строевые занятия и политчас. Главное внимание уделялось действия взвода в наступлении и обороне.
Основная часть занятий проводилась «в поле», регулярно устраивались боевые стрельбы и марш-броски с полной выкладкой на расстояние до двадцати пяти километров. Помимо этого курсанты несли все внутренние наряды в училище и выполняли хозработы.
Несколько человек не выдержали столь высоких нагрузок и были возвращены в части, остальные продолжали осваивать нелегкую науку. За это время Александр сдружился с несколькими ребятами. Ими были земляк Коля Пахтусов, Андрей Лобкис из Саратова – ротный запевала, и очкарик Сергей Ветчинкин, коренной ленинградец. Чем могли, они помогали друг другу, став надежными товарищами.
В трудах и лишениях прошла морозная зима (казармы отапливались неважно) согревались лишь на полевых занятиях, а в апреле пришла долгожданная весть о разгроме фашистских войск под Москвой. Курсантов охватила небывалая радость, они поздравляли друг друга, у отцов-командиров тоже просветлели лица.
– Я же говорил! – ликовал Пахтусов, потрясая кулаками. – Теперь дело пойдет, погоним немчуру с нашей земли.
– Непременно погоним! – вторил ему Лобкис, Пыльцын широко улыбался и только Ветчинкин молчал. Его родной Ленинград был в смертельной блокаде.
По такому случаю в столовой выдали праздничный обед, повара расстарались. На первое наваристые щи с мясом, к ним гречневую кашу с лярдом*, по белой булке и кисель. Кормили по военному времени в училище неплохо, но переменному составу не хватало. Нагрузка была запредельной, организмы требовали еще.
Назад рота возвращалась с песней.
Запевайте песню звонкую,
Запевайте песню веселей -
Про свою родимую сторонку,
О могучей силушке своей!
улетал в небо звонкий голос Лобкиса.
Разгромим рукой суровою,
Разгромим фашистов всех в бою.
Мы по зову Сталина родного
В бой идем за Родину свою!..
дружно поддерживали его сто двадцать молодых глоток.
К тому времени курсантов неплохо натаскали, все успешно осваивали науки, близились экзамены (выпуск являлся ускоренным).
Все их строгим преподавателям Александр сдал по первому разряду, то – есть на отлично, и ему с семерыми такими же, присвоили звание «лейтенант». Остальных, в том числе его приятелей выпустили «младшими».
В штабе новоиспеченным офицерам выдали удостоверения, а на складе комсоставское обмундирование: новенькие суконные гимнастерки с лейтенантскими кубарями на петлицах, галифе с кантами, хромовые сапоги и с малиновыми околышами фуражки. К этому добавили снаряжение: кожаные ремни с портупеями и кобурами для наганов, полевые сумки и планшетки для карт.
– Разрешите представиться! – покрасовавшись у зеркала на складе, подошел к еще одевавшимся друзьям Сергей. – Младший лейтенант Ветчинкин! (бросил к виску руку).
– Вольно, младшой, – пробасил Пахтусов, остальные рассмеялись.
Однако вскоре радость была омрачена. Младших лейтенантов отправили на фронт, а лейтенантов надеявшихся уехать туда первыми – в Дальневосточные войска. Небольшая группа выпускников, куда попал и Александр, получила назначение командирами стрелковых взводов в 29-ю Отдельную стрелковую бригаду.
Глава 2. На действующий фронт. Штрафбат
Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.