Страница 53 из 75
стен.
— Как проходит стажировка?
Недоумение Поппи было оправданным, и я услышала сдержанность в ее голосе, когда она сказала:
— Все в порядке. Она может отнять много времени, я думаю.
Раньше я бы посоветовала отказаться от стажировки, если та требовала много
времени. После разговора с Акселем я поняла, насколько разрушительно это
предложение прозвучит для Поппи. Будет казаться, что я не верю в ее способности.
Впервые я попробовала другой подход.
— Да? Что тебе нужно сделать для стажировки?
Застигнутой врасплох Поппи потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.
— Обычно они присылают мне предприятия для изучения. Я могу делать это удаленно, но поиск деталей и причин, по которым они могут подойти для инвестиций, может
занять время.
Я впервые проявила заинтересованность к ее увлечению, и это сработало. Это было
самое большое количество слов от Поппи, которое она произнесла без сарказма.
Почему я не подумала об этом раньше?
Воспользовавшись случаем, я задала еще один уточняющий вопрос. К моему
удивлению, Поппи ответила. На каждый мой вопрос Поппи отвечала чуть более
подробно, чем на предыдущий. На седьмом вопросе я поняла, что это был самый
откровенный разговор с моей дочерью почти за год.
— Я горжусь тобой. - Честно сказала я, когда Поппи рассказала мне о том, что подала
заявку на участие в предстоящем конкурсе юниоров Ambani Corp.
Поппи помолчала на другом конце провода, прежде чем сказать:
— Спасибо.
Меня поразила искренность в ее голосе. Я никогда не поддерживала амбиции своей
дочери, и в конце концов до меня дошло, что вместо того, чтобы защищать ее, я
заставила ее почувствовать так, как когда-то мама заставляла чувствовать меня.
Возможно, мамины намерения тоже не были необоснованными, просто их неправильно
поняли. Может, мне стоить позвонить и ей.
Я мысленно усмехнулась. Аксель, сам того не ведая, исправил отношения матери и
дочери в трех поколениях.
— Я сообщила в школьной лаборатории, что на завтра назначено сканирование мозга
для мистера Трималхио. - внезапно заявила Поппи. — Если ты ничем не занята.… тебе
стоит прийти и посмотреть. Мы можем пообедать после.
О. Мой. Бог.
Я всегда была той, кто строил планы, спрашивал Поппи, не хочет ли она пообедать, или насильно вторгался в ее жизнь, когда она отказывалась. Почти год моя дочь не
проявляла ко мне никакого интереса. Это может показаться несущественным, но
только тот, кто воспитывал подростка, знал, насколько важен был этот момент; момент, когда твоя дочь перестает смотреть на тебя злым взглядом и отвечает тебе любовью.
Ладно, насчет любви в случае с Поппи - это преувеличение, однако нищим выбирать
не приходится.
Будь спокойна, Пия, будь спокойна. Не испорти всё слишком бурной реакцией.
— Конечно, как скажешь. - сказала я, делая вид, что это не имеет большого значения.
Внутренне я умирала от ликования и прилагала все усилия, чтобы подавить свое
волнение.
— Хорошо. Тогда увидимся.
— До встречи. - Я на мгновение замешкалась, прежде чем сделать контрольный
выстрел. — Я люблю тебя.
Обычно Поппи отвечала «хорошо» всякий раз, когда я говорила ей, что люблю. Так
что представьте мое удивление, когда я услышала тихое, едва различимое «я тоже
тебя люблю» перед тем, как звонок оборвался.
Телефон упал бы на пол, если бы я не сжимала его железной хваткой. Ни хрена себе.
Это что сейчас произошло?
Смесь эмоций захлестнула меня. Из всех вариантов развития событий я совсем не
ожидала, что разговор закончится вот так. Поппи не говорила, что любит меня почти
год. Печаль, счастье, трепет - все смешалось воедино, и за это я должна была
благодарить Акселя. Я могла бы простить этому ублюдку все его выходки только за то, что он подарил мне этот один момент с Поппи.
Я тоже тебя люблю.
Я снова и снова прокручивала эти слова в голове, гадая, повторит ли она их завтра.
Мою эйфорию было трудно подавить, и я практически вприпрыжку вернулась в другой
конец комнаты, чувствуя себя под кайфом от несуществующих наркотиков. Поскольку
Аксель все еще был поглощен папками, я использовала это время, чтобы надеть туфли
и полюбоваться видом из окна эркера. Пейзаж снаружи представлял собой
идиллический пляж с белым песком и чистейшей водой. Зрелище показалось мне
знакомым, хотя я не могла вспомнить откуда. И снова мой взгляд привлек едва
заметный зеленый огонек в дальнем конце причала. С такого расстояния он был
микроскопическим, поэтому я подошла ближе, чтобы рассмотреть его получше.
Как только я узнала причал, меня словно ударили под дых. Я почувствовала, как
почва уплывает из-под ног.
— Это пляж...
— Да, это частный пляж, принадлежащий Шато в Хемпстеде. - Подтвердил он без
промедления, как будто ждал, что я узнаю его.
В моей голове стало совершенно пусто. Несколько мгновений я не могла заставить
себя отреагировать. Район с самого начала был узнаваем, потому что находился
недалеко от места проведения свадьбы Милана. По той же причине вид из этого окна
показался мне знакомым: оно выходило на пляж, где мы с Акселем... Я закрыла глаза, чтобы отогнать слишком болезненный образ.
Мне пришлось приложить усилия, чтобы снова заговорить.
— Как это возможно?
Аксель бросил папки на стол и подошел к окну.
— Местная недвижимость редко выставляется на продажу. Когда я нашел дом
напротив Шато в Хемпстеде, я сразу им заинтересовался. - Он говорил спокойно, как
будто в этом не было ничего особенного, не подозревая о том, что взорвал мою жизнь
информацией, которая продолжала падать, как бомбы. — Но когда я увидел этот вид
на пляж, я понял, что должен купить это место любой ценой.
Он стоял рядом со мной, глядя на тот же слабый зеленый огонек вдалеке. Мне стало
интересно, мелькают ли в его голове те же образы, что и у меня.
Вопрос «почему» вертелся у меня на кончике языка, но озвучивать его не было
необходимости. Аксель смотрел на пляж, когда создавал музыку, потому что тот был
его музой, как воспоминания о нем - были моей на протяжении многих лет.
— Пия?
Я покачала головой, понимая, что моя отрешенность отвлекла меня от того, что он
сказал.
— Прости, что?
— Присаживайся.
Я взглянула на офисное кресло, которое выдвинул Аксель. Подавив меланхолию
тяжелым вздохом, я подошла и села в него. Аксель с громким стуком положил передо
мной стопку документов - те, что его сотрудники собрали с пола, - и сел на край стола.
— Что это? - Я уставилась на кипу бумаг и замерла, обнаружив надпись «Ходатайство
о разводе», выгравированную сверху.
Какого хрена.
— Заявление о разводе. - Объявил он, хотя я уже и так все поняла. — Подпиши
документы, и мы отправим их Амбани к концу недели. Мои адвокаты изучили его
активы. Они считают, что мы сможем ускорить бумажную волокиту и процедуру
развода, если ты заявишь, что тебе ничего от него не нужно. Опека будет более
серьезной проблемой...
Мое тело отреагировало раньше, чем разум успел обработать слова. Я вскочила с
кресла и одним быстрым движением смела со стола пачку документов, крича:
— Как ты смеешь?
Аксель холодно наблюдал за тем, как бумаги слетают со стола и приземляются на
пол.
— Это то, что ты хотел мне показать?
Я задыхалась, раздражение нарастало с каждым словом.
Моя кровь кипела от ярости. Каждый раз, когда я смягчалась по отношению к Акселю
и проявляла к нему хоть каплю человеческого сострадания, он принимал это за
слабость и пытался пройтись бульдозером по моей жизни. Он имел наглость обсуждать