Страница 16 из 19
У озера Ирина долго стояла и смотрела на видневшийся вдали мост. Она гадала, можно ли отсюда дойти до станции и от неё по льду на другой берег. Думала о том, сколько времени это может занять, о том, что находится, на той, невидимой отсюда, стороне. Конечно, она не собиралась никуда. И всё же, словно сама с собой играя, как бы проверяя свою решительность, она ступила на лёд. Изрезанный линиями, подобно раскрытой ладони, он казался по-зимнему крепким. Ирина сначала робко, с оглядкой отходила от суши, но скоро, почувствовав уверенность, ушла так далеко, что деревья казались ей оттуда карликовыми. Однако противоположная закраина не стала ближе, она всё так же была далека и скрыта от глаз.
Двигаясь по направлению к мосту, Ирина старалась потихоньку возвращаться к берегу. Она надеялась быстро и незаметно миновать деревню и по ледяной кромке уйти дальше. Но видневшиеся вдали горные обломки подсказали ей: она только добралась до того места, где с Гришей обычно каталась на коньках. Ирина почти перешла на бег, но тут среди валунов мелькнуло чёрное пятно.
– Нуар! – обрадовалась она, узнав в нём щенка Петровых.
Ирина кинулась к нему, но неожиданно поскользнулась, упала навзничь и от сбившегося дыхания закашлялась. От сильного удара в глазах потемнело, мир стал кружиться и уходить из-под неё. Она попыталась пошевелиться, но тысячи обжигающе ледяных иголок разом вонзились в кожу и сковали тело. Она провалилась под разломившийся лёд. Надувшиеся куртка и брюки едва удерживали её на поверхности воды. В панике Ирина стала хвататься за крошащиеся обломки, но только царапала руки. В какой-то миг она услышала хлопок, что-то больно пробило кожу между костяшками пальцев и застряло горячей занозой – от кисти по предплечью поползла немота. Звуки смешались, изображение помутилось – чёрная пасть потревоженного озера поглотила её.
Что было потом, Ирина помнила вспышками: она подо льдом, но какая-то сила тащит её против течения, она на берегу задыхается и выкашливает горькую воду из лёгких, она парит в воздухе над хлюпающим снегом и слышит собачий лай. Затем сумрак, треск поленьев, перед глазами расплывается деревянный потолок. Её трясёт – кто-то стягивает с неё прилипшую одежду и растирает онемевшее тело. Наконец тепло разливается по её венам, и она погружается в горячий глубокий сон. Во сне она слышит мягкий голос. Это голос Саши, он зовёт её, вытягивает из воронки ледяного водоворота…
Когда Ирина открыла глаза, что-то ослепило её. Она невольно дёрнулась и зажмурилась. В голове загудела боль. Превозмогая её, девушка попробовала сдвинуться с места, но тело оказалось неподъёмным. Она разлепила губы, но не смогла издать ни звука. Горло и язык будто высохли – хотелось пить. Ирина глухо застонала, затем снова попыталась всмотреться в пространство. В кружащемся калейдоскопе она различила старые жёлтые занавески. Сквозь щель между ними в помещение просачивался яркий солнечный свет. Это он ослепил её. Ирина поняла, что лежит на чужой постели, придавленная одеялом и чужой твёрдой рукой. Чьё-то тёплое ровное дыхание касалось её шеи, щекоча обнажённую кожу.
Не в силах обернуться, Ирина сомкнула потяжелевшие веки. Когда она проснулась во второй раз, рядом никого не было. Ясность ума и способность двигаться вернулись к ней. Одной рукой держась за голову, другой прижимая к груди одеяло, она медленно села и осмотрелась. Находилась Ирина в тесной спальне с незатейливой мебелью: обшарпанный шифоньер, полка с книгами, пустой письменный стол, над ним несколько панно с вышивками. На покосившемся стуле у изголовья кровати стопкой лежала сухая одежда. Ирина потянулась к ней, но вдруг спиной ощутила лёгкое дуновение, а следом – чьё-то присутствие. Она вздрогнула от дверного щелчка и прижала обе руки к груди. Владимир обошёл кровать и поставил стакан с водой рядом с её вещами.
– Как ты? – озабоченно спросил он, присев напротив Ирины.
Краснея до ушей, она сглотнула комок в пересохшем горле и спрятала глаза в пол. Владимир бережно коснулся тыльной стороной ладони её щеки.
– Ночью у тебя был жар. Ирина, что ты там делала?
– Гуляла, – простуженным голосом прогудела она.
– Кто гуляет по весеннему льду?
Она не ответила.
– Тебе снова повезло. Огонь, вода – что нас ещё ждёт?
– Выйди, пожалуйста, я оденусь.
Владимир тяжело вздохнул и выпрямился.
– Тебе не нужна помощь?
– В чём? – Ирина возмущённо вскинула на него глаза. – Твоя помощь?
– Рады.
– Нет.
Когда Владимир вышел из комнаты, Ирина набросилась на воду. Выпив её без остатка, она переместила вещи на кровать и стала быстро одеваться. Воображение тут же стало дорисовывать то, чего она не помнила. Сгорая от стыда, Ирина старалась отгородиться от всего, что неприятно волновало её. Но если от смущавших картин ей худо-бедно удалось отбиться, то от мысли, что её снова спас северянин, – нет. Как бы Ирине не хотелось этого делать, она не могла не сказать ему «спасибо». Это застрявшее в горле слово раздражало её и беспокоило, даже когда она прощалась с Гришей и Радой. Владимир в это время грузил в объёмный багажник своего старого джипа «Чероки» заказ Мстислава, за которым вчера и заехал к Петровым.
– Хорошо, что остались, – проговорила на крылечке Рада. – Ещё чуть-чуть – и холод выцарапал бы из дома жизнь, – она коснулась солнечного сплетения, как бы показывая, где находится дом жизни. – Сергей Мстиславович сказал, нужно показаться Павлу Фёдоровичу.
– Угу… – рассеянно согласилась Ирина, прикидывая, с какой стороны подойти к своему непростому делу.
– Благодарю вас за кров, – к ним подошёл Владимир. – И тебя, Григорий! Ты спас мою жену.
Гриша смущённо улыбнулся, и всё лицо его озарилось светом.
– Это Нуар почуял беду, я же говорил, ма, что он умный.
– Нуар? – удивился Владимир.
– Да, это Ирина… Анатольевна такое слово придумала и назвала им нашего щенка.
– Что, Ирина Анатольевна, поедем? – Владимир глянул на жену из-под бровей. – По пути расскажешь, какие слова ты ещё умеешь придумывать, – от этого ровного твёрдого тона у Ирины по спине побежал холодок.
На ослабевших ногах она смиренно двинулась к внедорожнику. На выезде из деревни Владимир нарушил молчание и настороженно спросил:
– Надеюсь, ты не рассказывала им, что такое нуар и откуда это слово?
Ирина виновато закусила губу, потирая тёмную, еле заметную точку между костяшками пальцев – это место неприятно ныло. Сердце, горячо толкая кровь, глухим шумом отдавало в её ушах.
– Значит, говорила. Ты говорила им о своём мире! – Владимир нажал на газ и рванул через поворот на шоссе. – Ирина, запомни: для этих людей есть только один мир – Север. Свою правду оставь в потайном кармане.
Она бросила на него быстрый взгляд.
– Твоя правда никому не принесёт добра. Если не хочешь черпать своими красивыми ручками кровь – молчи. Поняла?
– Но я же…
– Кого ты успела втащить в это болото? Кому говорила про Ту сторону? Грише? Раде? – напирал Владимир, не замечая, что автомобиль набирает скорость. – Этому мальчишке Фёдору, который по уши в тебя влюблён?
– Хватит уже! – сорвалась Ирина. – Почему всё это со мной происходит? Ох, боже! За что мне это? Надоело это! Надоело это всё! Почему я тут? Зачем я тут? Когда это всё закончится уже? Я хочу домой!
– Мы едем в больницу к Павлу. Сергей сказал, что у тебя сотрясение…
– Всё, хватит! Я хочу домой! Ты не понимаешь это? До-мой! Мне не нужна ваша весна в июне!
Владимир сбросил скорость и остановился у обочины.
– Наша весна в июне. Наша. У тебя нет другого дома, – грозно выговорил он. – Здесь дом твоего мужа и твой дом.
– Нет… – покачала головой Ирина. – Нет! – она толкнула дверь и выскочила на дорогу.
– Сядь в машину, – вышел за ней Владимир.
– Нет! Никакой ты мне не муж! Это всё неправда! Я знаю! – Ирина попятилась к спуску за обочиной. – Это всё не по-настоящему! Слышишь? Виктор… – она соскользнула в снежную хлюпающую кашу.
Владимир спустился к ней, но она ринулась в сторону леса. Он догнал её и больно сжал запястье. Ирина попыталась высвободиться, но сделала только хуже. Перехватив её руки, Владимир завёл их за спину и рывком дёрнул Ирину к себе.