Страница 1 из 18
Виктория Даркфей
Проклятие для ведьмы 2: Дочь ведьмы
ГЛАВА 1
Арисса – Первая ведьма Зидаля – выбралась на еженедельный облет подвластных земель. Со спины крылатого ящера ей, как всегда, открылась безрадостная серая картина небольшого городка и окружающих его полей. Все оставалось на своих местах неизменным на протяжении уже нескольких лет. Но Первая ведьма Зидаля не изменяла привычкам, с завидной регулярностью совершая плановые облеты территорий. Зачем она это делала? Ей было очень скучно. Возможно, где-то в глубине своей черной души она даже хотела бы, чтобы вверенные ее заботам людишки подняли восстание или хотя бы возроптали. Но, нет. Ничего такого не происходило. Арисса оказалась превосходной наставницей, и ей не оставалось ничего иного кроме как изнывать от скуки.
Все могло бы быть по-другому, если бы двенадцать лет назад она не вызвала недовольство Владычицы. Арисса проявила недопустимое своеволие, казнив взятых в плен солдат на второй войне с людьми. Первая ведьма Зидаля не любила вспоминать о том промахе. Жажда крови тогда взяла верх над разумом. Ее фурии в пылу битвы превратились в кровожадных бестий, а вместе с ними и сама Арисса. Всем пленным вырвали сердца и пожрали, впитывая силу отважных солдат. Это был упоительный миг. Но вся его сладость развеялась, когда на Ариссу обрушился гнев Зазры – молодой Верховной ведьмы, сравнительно недавно возглавившей их. Возможно, Владычица расценила акт неповиновения как непризнание ее прав на правление, или как урон своему авторитету. От этого кара стала чересчур жестокой, ведь в конце концов пленников за годы двух войн у ведьм скопилось предостаточно.
Гнев Зазры был страшен. Иногда Арисса вспоминала его проявления вплоть до мелочей, и тогда скука не одолевала ее так сильно. Что уж там говорить, ее чуть было не сделали Рыщущей-по-Следу… И на пороге этой страшной участи гордая Арисса ползала на окровавленном пузе у подножия трона Владычицы и вымаливала прощение.
И она получила его, но не сразу. Ей долго пришлось отрабатывать свой проступок, и лишь спустя время у Ариссы получилось отчасти восстановить былое положение. Итогом того кропотливого труда стало ее назначение в дыру под названием Зидаль.
Она превратилась в хозяйку здешнего Приюта приверженцев, и благодаря ее стараниям спустя десяток лет этот край стал примером образцового порядка, от которого гордой Ариссе, матерой фурии, кровожадной ветеранше двух войн теперь было невыносимо скучно.
Первая ведьма Зидаля уже облетела весь городок. На закуску ей осталось несколько ферм, расположенных в округе, и небольшая часть лесных угодий, что прилегали к подвластной ей области. Как всегда, все было спокойно до тошноты. Сплошное серое повиновение и более ничего.
Спустя пол часа Арисса подлетела к Приюту и нырнула в расщелину в земле. Первая ведьма Зидаля была матерой фурией и возвысилась еще при прежней Верховной ведьме – Ашдот. Поэтому она предпочла устроить себе логово по старинке. Как и бывшая Владычица, Арисса тяготела к подземельям, в то время как Зазра ввела новую моду и стала жить в своем собственном дворце на поверхности.
Поводья от дакора принял служка, приниженно кланяясь при этом. В Приюте Зидаля было всего пять летающих ящеров – слишком много для такой глухомани по мнению Ариссы. На подобострастные поклоны слуги ведьма не обратила внимания.
Она спустилась на второй ярус и дневной свет померк за ее спиной. В Приюте было всего три уровня не в пример шести в прежнем Оплоте, где когда-то жила Великая Ашдот. Но для Зидаля и трех вполне хватало.
Арисса прошла мимо классных комнат, вслушиваясь в крики, что доносились из-за тяжелых каменных дверей. Настолько тяжелых, что открыть их могла лишь ведьма-наставница при помощи магии. Как правило это происходило в конце урока, но урок мог длиться сколь угодно долго, если ведьма-наставница считала, что так необходимо, или ей было просто скучно. Это Арисса вполне могла понять.
В простенках рядами располагались кольца для наказания нерадивых учеников. Слева, сгорбившись, лицом к стене сидела девочка лет пятнадцати. Ее шею обрамлял ржавый ошейник, от которого шла цепь к кольцу. Грязная и голая, девочка обессилено привалилась лбом и грудью к холодному камню и тоненько дрожала, закрыв глаза. Между ее острых, выпирающих лопаток, багровели следы чьих-то когтей. Кажется, эта ученица сидела на цепи уже вторые сутки. Арисса брезгливо повела носом. По вполне понятным причинам в коридоре теперь плохо пахло, несмотря на запрет кормить или поить провинившихся.
Первая ведьма Зидаля взялась за цепь и потянула пленницу на себя. Ариссе вдруг стало интересно, чем так провинилась девчонка. На минутку скука как будто оставила хозяйку Приюта.
– За что ты сидишь тут, дитя? – раздался ее скрипучий голос. – Почему не отдаешь дань уважения Первой ведьме Зидаля?
Девочка подалась вслед за цепью, но проблеск разума в ее глазах засветился не сразу. Постепенно осмысление наползло на ее туповатое лицо и в мутных глазах тут же зажегся огонек страха. Она сразу постаралась пасть ниц, отчего края ошейника сильно врезались в ее кожу. Арисса крепко держала цепь, и у девочки ничего не вышло. Тогда она сказала голосом, осипшим то ли от долгих криков, то ли от недостатка воды:
– Нижайше прошу простить меня, госпожа. Я готова понести наказание за свой проступок.
– Ты заставляешь меня повторяться! – Арисса недовольно дернула цепью, отчего голова девочки безвольно мотнулась и чуть не стукнулась об стену. – За что тебя посадили на цепь?!
Пленница испугалась еще больше, кажется потеряв остатки пробудившегося разума. Она что-то заблеяла, ее глаза лихорадочно бегали, а мысли, судя по всему, рассеивались, не успев сформироваться. Арисса возвышалась над ней как беспощадная гора, переполненная темной силой, сознанием собственного превосходства и презрением.
Испугаться действительно было чего. Первая ведьма Зидаля разменяла седьмой десяток и старость в ее облике смешалась со злобой и властностью. Ее гладкие волосы до плеч были цвета пепла. Черные глаза Ариссы прожигали насквозь любого, кто хоть чем-то вызывал ее недовольство.
– Я задала вопрос, – прохныкала, наконец, девчонка.
– Очень интересно. И что же ты спросила?
В глазах пленницы взметнулся страх еще больший, но уклониться от прямого вопроса она не могла. Даже если ответ предрекал для нее новую волну наказаний.
– Я спросила у наставницы, почему раньше не существовало Приютов приверженцев.
– Дитя, – от, казалось бы, ласкового обращения Ариссы, волна ужаса прокатилась по худому телу девушки, – ведь ты же знаешь, что вопросы запрещены.
– Я раскаиваюсь, госпожа. Я готова понести наказание.
Последние слова дались ей с трудом. Девушка проговорила их словно сквозь ком в горле.
– Как тебя зовут? – спросила Первая ведьма Зидаля.
– Шанза, госпожа.
Арисса отпустила цепь, и девушка в изнеможении вновь прислонилась к стене.
– Ведь ты же знаешь, Шанза, что ведьмы-наставницы преподают вам, неучам, все что необходимо. Ты считаешь себя более сведущей, чем они, раз задаешь вопросы? Если тебе не говорят о чем-то, значит тебе это не нужно, и ты можешь получить вред от этих знаний. Этому учат еще на первом году. Сколько лет ты уже идешь путем Темной звезды?
– Семь, – едва пролепетала Шанза.
– Семь! – обвиняюще повторила Арисса. – И ты допускаешь такие проступки! Я разочарована тобой, дитя. Повелеваю тебе сидеть на цепи еще три дня. Твоих родителей ждет публичная порка на городской площади за то, что воспитывают тебя в духе старого мира. Для меня это очевидно!
Шанза всеми силами старалась вжаться в стену, чтобы не видеть и не слышать Первую ведьму Зидаля. Девушка надеялась, что ее наказание вот-вот подойдет к концу, и она сможет отправиться домой. Если бы она могла, Шанза заплакала бы от страха и несправедливости. Но слез не было. Ей казалось, что вся влага уже вышла из ее тела. В последний раз девушка пила дома вчера утром. С тех пор она половину дня провела на занятиях, и больше суток просидела на цепи. Другие ученики больно пинали ее проходя мимо, и издевались над ее наготой. Мальчишки старались ущипнуть побольнее, а когда она отворачивалась от них, пряча самые нежные места, плевали ей на волосы и спину. Шанзе было холодно. И очень страшно ночью, когда коридор погружался в кромешную темноту. Она не могла спать, и от усталости стала совсем плохо соображать. Порезы на ее спине саднили и начинали пульсировать. Девушка знала, что это плохой знак. Но теперь ей стало все равно, ведь ей предстояло еще три дня мучений, каждый из которых сулил стать хуже предыдущего. На минутку у Шанзы мелькнула мысль о родителях, которым теперь тоже светило наказание. Но их ей почему-то совсем не было жалко.