Вечное

– Мар... Это я? – ошеломленно спросила я.

– Да. Это ты, – любуясь, ответил он, продолжая перебирать мои волосы и они шелком ластились к его пальцам.

– А себя ты видишь?

– Да, – улыбались глаза. – И мне это нравится. Очень. Я бездна, как хорош.

– Мар…

– Да? – муркнула тьма.

– Ты неисправим.

– Ты хочешь, чтобы я исправился?

– Не… Не знаю… Нет. Я просто... Просто…

– Поцелуй? – спросил он и, затаив дыхание, в тишине между ударами сердца, не дожидаясь ответа, так же, как всегда, нагло оккупировал полшага, коснулся моих губ своими. Очень нежно и осторожно, словно боялся, что забыл, какие они на вкус…

– Лимонная карамель?..

От его щекотного шепота по губам бежали горячие мурашки.

– Лимонная карамель, – подтвердила я, жадно вдыхая его собственный запах, такой же сладкий.

– Все... нашла?..

Слово. Касание.

– Сколько оставил…

– Каждый раз… по немно… понемногу, – загребущие пальцы нырнули глубже в волосы, сминая их в горсти и оттягивая голову, вторая рука прошлась от талии вверх, к туго натянутой ткани на груди…

– Шикарное платье.

…соскользнула на спину, съехала по ложбинке позвоночника вниз, замерла над копчиком, горячая, невыносимо горя…

– Ты… подарил.

– Я помню.

Шею обожгло поцелуем, зубы прижали кожу над бешено бьющейся жилкой, дожидаясь, пока мое тело отреагирует сладкой вибрацией. В крови запел огонь, и урчащая тьма опрокинула меня лопатками на случившийся внезапно совершенно неожиданно совсем рядом стол…

* * *

– Какая прелестная… срамота, – проводив взглядом неприличное платье и получая удовольствие от зрелища произнес не-мертвый магистр.

– Она всегда умела эффектно появляться. Ведьма… – раздалось рядом. Отводящий глаза морок пошел рябью и почти вплотную к личу появилась эффектная, но совсем не-живая леди, а точнее – конструкт. Физически. Что она такое на самом деле, даже видавший всякое Питиво не мог подобрать верного названия. Не-живая, но чувствующая душа в искусственном теле из псевдоплоти, сохранившая возможности своей прежней живой оболочки. И все свои эмоции тоже.

– Столько ненависти, – лич не удержался и причмокнул. – К ней?

– Она меня подставила. – Очень спокойно, вопреки бушующему внутри тайфуну, отозвалось создание. – Не нарочно, однако последствий это не отменяет. Так что да, к ней. Но в основном к тому, кто за ней пришел. Из-за нее. Хм… Двое не-мертвых перед управлением магнадзора – это сейчас в порядке вещей?

– Нет. Это еще одна прелестная срамота. Чтобы кое-кого позабавить.

– Зачем? Считаете это забавным? – алоглазая бледнокожая леди, задумчиво вертя в руках длинный черный, как сама ночь, локон.

– Спросим у того, кто стоит у пюпитра, – ответил некрарх и приподнял шляпу, приветствуя приближение еще одного действующего лица. – Светен?

– Двое не-мертвых перед управлением магнадзора... Прелестно, – ровно произнес Арен-Тан.

– Я же говорил, – заметил Питиво, покосившись на спутницу.

– Он ничего не сказал о срамоте, – заметила не-мертвая вампирша.

– Но подумал. Видели? – спросил Питиво у инквизитора, наблюдающего, за патрульными, что топтались у брошенной метлы, не зная, как поступить.

– Еще бы. Как раз на подлете. Попирающие общественную мораль несуразности всегда удавались Митике Холин. Совершенно незабываемо.

– Прямо как наша с вами первая встреча, светен.

– В которой из ваших… жизней? – уточнил Арен-Тан.

– В теперешней.

– Вы про Корре?

– В Корре была вторая встреча. Я о границе с Ирием.

– Где вы отправили в небытие моего наставника?

– Он сам напросился и здорово меня задел, но вы бы не справились, если бы не тот талантливый молодой человек с интересным проклятием и не менее интересной привязкой. Шикарную ловушку соорудил. Запихал меня за грань очень надолго, еще и силу потянул, но импульс для активации был колоссальный. Полагаю, имела место добровольная жертва? Кто это был, не откроете?

– Он сам. Умудрился оставить себе лазейку. Тогда привратные ленты еще не были обязательными для особо шустрых темных

– Надо же… И что с ним стало? – искренне любопытничал лич.

– То же, что и с большинством живущих. Ушел в положенное Хранящими время, оставив после себя детей, внуков и разного рода память. Однако, я вижу вы с дамой, магистр, хотя я приглашал только вас.

– Вы ведь пригласили меня на обещанный концерт? Я подумал, что прийти с дамой будет уместно.

– Концерт немного откладывается.

– Чем же мы убьем время? – растянув тонкие губы в подобие улыбки, поинтересовался некрарх?

– Убьем? Что за неуклюжие обороты, магистр. Скротаем. Как насчет партии в сферы?

– С вами – всегда в удовольствие, светен.

– Расклад изменился, магистр.

– Не в нашу пользу? – насторожился лич.

– Пока сложно сказать. Но флейта снова в руках хозяина.

– А у нас?

– У нас… У нас горстка цветных бусин и невозможное, – ответил инквизитор, останавливаясь, и щурясь, посмотрел на здание магнадзора.

Стекла отражали яркий солнечный свет и почти ясную лазурь, но возвышающаяся над комплексом статуя Посланника пряталась верхней частью в кисее облаков, будто затянутая белесой паутиной. Паутина дрожала. Или статуя?

Вампирша, молча следующая за этими двумя очень давно знакомыми… союзниками и слушающая беседу, полную иносказаний, посмотрела тоже, передернула плечами. Она помнила, что погода в Нодлуте далека от курортной, но такого мерзкого сквозняка раньше, кажется, не было. Сейчас ей плевать на сквозняки и погоду, телу из псевдоплоти не свойственно страдать от перепадов температуры, но сквозило с изнанки и звук…

– Ди-и-и… Сюу-у-у…

Точно так же скрежетала каталка в Лаборатории в полуразрушенном замке Нери, на которой она, Вельта Мартайн, когда-то узнала, что и в посмертии можно испытывать невыносимую, совершенно запредельную боль и такой же силы ненависть. Последнее ей нравилось. Вкусно.

13

Дантер Лодвейн посчитал, что уже достаточно себя усовестил за то, что собирается воспользоваться личным знакомством с замначем по оперативной работе Управления магнадзора и перестал терзаться. Сосватанный драгоценным родителем, чтоб ему шальные ведьмаки спать не давали, учитель, по которому эти же ведьмаки плачут, не давал ни сна, ни отдыха, и Дан, как в самом начале карьеры, на работу мчался как на праздник – отдохнуть. Его, вампира, после занятий с Эверном, мутило от крови, показывающий дно резерв расцвечивал окружающее звездами и в ушах звенело. Тянуло тоненько, будто сквозняком в щели: “Ди-и-и-и… Сюу-у-у…” Дан и пошел. Просить у Холина, чтоб тот его срочно в командировку сослал хоть в Штиверию, хоть в Драгонию, хоть к гномам в забой, лишь бы подальше.

Заклинательный зал в Лоде-мар в северном пригороде Нодлута, где в основном обитало многочисленное семейство Лодвейн Дану снился ночами. И арх-руны, и потактные схемы подачи силы, и гомункулы, на которых приходилось отрабатывать проклятия. Подчинение, управление, подавление воли Эверн велел прямо на нем тренировать. От этого тошнило еще больше, чем от крови. Особенно когда древний вампир пробивал щиты и вламывался в сознание. Несколько дней и Дан готов был на стенку лезть от науки.

Дежурный сказал, что замнач у себя и что к нему только вот жена примчалась.

– Ну вот с обоими и поздороваюсь, – кивнул Лодвейн. Выбрал из вазочки на стойке карамельку, кисленькую, с лимоном, как Холин любил, и, причмокивая, поднялся наверх.

Конфетка быстро избавила от привкуса. Дан принимал натурпродукт только по необходимости, сейчас же, во время интенсивных тренировок, порцию пришлось увеличить. Эверн явился с разрешением на кровь и запаянной капсулой на первый же урок. Дан подписал и принял. Так заведено. И продолжал принимать по расписанию. Если старший приказал, младший обязан исполнить.

Потому Дантер и придумал хитрый план, как на время избавится от наставника. Мол ничего не знаю, уважаемый анФеррато, служба. Однако план, кажется, накрывался крышкой, потому что дверь в кабинет оказалась закрыта намертво, а живые за ней имелись. Лодвейн дернул ручку еще разок – а что, а вдруг – и пошел к следующей двери, где обитал общий на два кабинета главных надзоровцев секретарь.