Борей

Этот день ничем не отличался от двух предыдущих. Так же светило яркое солнце, отражаясь от белого снега и льда, что приходилось включать затемнение на окулярах шлемов. Позавчера кончился снегопад, шедший целых семь дней не переставая, и народ до сих пор разгребал снег внутри лагеря. Поселение за последнее время сильно изменилось. Если еще недавно, после приземления, вся жизнь тут существовала вокруг корабля, то сейчас появились новые центры. Люди поняли, что в самом ближайшем времени им отсюда не убраться и решили наладить свой быт. Первым делом достали стандартные фабрики и произвели стандартные дома. Так как никто не хотел много ходить, все домики стали ставить рядом со своими рабочими местами. Начали вырастать мини-районы, отделенные друг от друга небольшим, но расстоянием. Эти расстояния были нашпигованы тропками и дорожками, так как в любом случае службы не могли работать в полной изоляции. Районы получали названия по виду деятельности обитателей, а дорожки стали называть улицами.

А еще начали производить обычную теплую одежду, и люди смогли переодеться в нее, а не носить постоянно бронекостюмы. Это разведчикам с караулом в доспехах работать нужно, а сварщику или связисту он только мешает.

После встречи с саблезубыми барсами, так их прозвал народ в итоге, был поставлен вопрос о постройке стены вокруг поселка, но потом решили отказаться от этой идеи, оправдываясь наличием хорошо вооруженного караула. Борей знал, что это не так, но поделать с этим ничего не мог. В умах людей стена отгораживает поселение от города. Люди побоялись строить ее, думая, что это оторвет их, хотя бы и психологически, от их родных мест обитаний. Всем было трудно признать их изолированность от Города и Китежа, хотелось верить в возможность их скорого спасения из этого ледового плена. Стена ассоциировалась с разрывом с родиной, она бы поставила в мозгах точку невозврата, а этого боялись все, не исключая самого Борея.

Воевода чуть подпрыгнул в своем среднем доспехе и удовлетворенно кивнул. Он был готов к рейду. Техники обещали в ближайшем будущем обеспечить их группу легкими доспехами, но пока это была не первоочередная задача. Остальные тоже уже почти облачились, кроме, естественно, Ольги, которая, как обычно, запаздывала, но ей это прощалось на том лишь основании, что она женщина. Чем старше становятся мужчины, тем больше они ценят женщин и больше прощают им. Ньял сразу пришел на сбор в доспехе. Он его и не снимал вообще на людях. По крайней мере, Борей не мог вспомнить, чтоб он видел ведуна в каком-либо другом облачении, кроме боевого.

– Ну что, други мои боевые, – весело произнес воевода, – потопчем снежок тяжелым ботинком?

– А чего бы ни потоптать-то, отец-командир, – в тон ему ответил Ярослав.

– Главное, не топтать желтый снег! – усмехнулся Володимир.

– Какие же вы мужланы, мальчики, – хихикнула Ольга.

– Куда ж денешься с этой подводной лодки, – тихо, шепотом, проворчал Ньял.

Погода с утра не изменилась, и группа выдвинулась за территорию поселка с затемненными стеклами.

– Какой маршрут, командир? – поинтересовался Ярослав. – Или прогуляемся по уже известным нам дорожкам?

С каждым днем разведчики хоть на чуть-чуть, но увеличивали зону изученных земель. Уже были выявлены маршруты нескольких стад овцышей, примерные ареалы обитания и охоты саблезубых барсов. Знания об этой части планеты ширились благодаря работе разведчиков.

– Лучше по знакомым дорожкам, – заметил тихо, как бы себе под нос, но чтоб все слышали, Ньял.

– А я предлагаю пойти на север и захватить немного неизвестной территории, – не обратив внимания на слова ведуна, предложил Борей,– что мы сильно хуже обычной разведки в их легких доспехах? Не претендую на много километров, но на парочку отойти от границы известных земель мы точно сможем.

– Парочку точно, – согласился с командиром Ярослав.

– Да и больше сможем, – блеснул бахвальством Володимир.

Ольга тактично промолчала, но по лицу было видно, что это молчание в знак согласия.

– Ох уж эти великовозрастных мальчики и девочки, – обреченно вздохнул Ньял, – уже в бородах седины пробиваются, а они все еще ведутся на слабо и пытаются показать перед девочкой свою крутизну…

– Большинство проголосовало за, – подошел к ведуну и похлопал того по плечу бронированной перчаткой Борей, – тебе придется подчиниться.

– Придется, – согласился с доводами Ньял, – но, если что, так и запишите, что я был против этой затеи.

– Я надеюсь, этого твоего «если что» не будет, – подмигнул ведуну воевода.

– Хотелось бы надеяться, – вздохнул Ньял, – да верится с трудом.

Дорога ложилась под ноги легко. Отряд уже привык к долгим походам в своих средних доспехах и даже где-то радовался отсутствию легких на складах. Да, идти приходилось медленнее, чем охотникам с их встроенными ускорителями в легкий доспех. Да, ноги сильно проваливались в снег. Но в их средних бронекостюмах было тепло. Большой объем доспеха позволял туда всунуть обогрев тела, слабенький, но он был, в отличие от легких. Там он только числился, но был настолько маломощным, что хватало лишь не замерзнуть в местных условиях. В средних было тепло, но мучали сквозняки от залетающего ветра между сочленениями бронепластин. А с появлением шкур саблезубых барсов на этих самых местах соединения и сквозняков не стало.

Легко шлось еще и потому, что путь лежал по много раз хоженой территории и ничего нового подсунуть внезапно не мог. Можно было не напрягаться, не водить стволом привода из стороны в сторону вслед за взглядом, чтоб незамедлительно выстрелить в случае возникновения опасности. Можно было просто идти, контролируя отсутствие или, наоборот, присутствие каких-либо изменений вокруг. Животные действительно, как и предполагал Ньял, постепенно отходили от страха перед падением большой и шумной штуки и занимали принадлежащие им исконно ареалы обитания. Жизнь брала свое. Уже недалеко от корабля паслись овцыши, которых люди собирались приручить в ближайшем будущем. Там же на них охотились саблезубые барсы, косо поглядывая в сторону людей, то ли боязно, то ли с мыслями схватить одного праздношатающегося человека, словно отставшего от стаи калеку, и удовлетворить им свое гастрономическое любопытство. Все ближе подходили мамонты и шерстистые носороги.

Борей иногда задумывался о хищнике, который должен был охотиться на этих гигантов, но пока не находил таких вокруг, чему он был несказанно рад. В природе, каким бы климат вокруг ни был, всегда есть пищевые цепочки, и на верхнем их этаже стоит либо хищник, либо разумный, либо псевдоразумный вид. Мамонты не могут быть здесь исключением, они травоядные, как это тут ни глупо звучит. Дело в том, что травы в этих льдах не было, и не могло быть, а под снегом обитало множество очень мелких животных, похожих на палочников, и вот ими питались местные «травоядные», а их самих ели как раз хищники. Мамонты были травоядными и не могли стоять на самом верху этой цепочки. Но хищника такого размера, на свое счастье, а может, и на беду, люди еще не встретили.

Солнце играло со снегом в солнечных зайчиков, пуская своих шаловливых отпрысков путешествовать по всей округе, пользуясь для этого многогранными линиями льда и снега. В затемненных окулярах шлема было видно все, но терялась красота мира. Он становился чуть серым по сравнению с привычными яркими белыми красками. Люди не знали, что, оказывается, у этого простого цвета есть так много оттенков.

Дорога неслась под ногами легко, ничего тревожного и необычного отряду пока не встречалось. Скоро они достигли границы изученных территорий.

– Ну что, братья и сестры мои по оружию, – спросил у всех Борей, придерживаясь принципов лесной демократии, – пройдем вглубь неизвестности чуток?

– А чего не пройти-то, – весело проговорил Ярослав.

– Можно, – кивнул Володимир.

– Ой, мальчики, но не останусь же я тут одна без вас, – хохотнула Ольга.

– Если это кого-то интересует, то я против, – пробурчал Ньял, но его слова, естественно, остались незамеченными.