Ночь кровавой луны

«Сколько еще жителей поселения могли бы меня удивить, как это сделал Форг? Пожалуй, один только Норд».

Пожилому мужчине, еще крепкому и сильному, я доверяла даже больше, чем родному отцу. Норд многое знал, охотно делился с детьми своими знаниями и слыл лучшим сочинителем на все поселение, а за меня не раз заступался перед коэнцами. Норда почему-то не трогали, несмотря на его дерзкий колючий взгляд и опасные речи, а женщины сплетничали, что он — потомок самих колдунов. Я бы поверила, не проводи с Нордом столько времени, но, будучи ученым мужем, он все же оставался только человеком.

Когда вернулся Форг, я уже вся извелась, представляя себе худшее.

— Домой теперь точно нельзя, — мрачно сообщил он, вываливая из тканевого мешка какие-то вещи и аккуратно завернутую в чистые тряпицы еду. — Коэн Ша созвал в твой дом старосту и всех коэнцев храма. Столько народу собралось, жуть, даже на крыльце толпятся, ругаются. Всю деревню перебудили.

Форг выглядел потерянным и немного испуганным, но решительное выражение его осунувшегося и бледного лица сказало мне, что он готов на побег.

Утренние лучи солнца едва забрезжили на востоке, когда мы, переодетые в костюмы охотников, спустились с крыши и замерли у заколоченного окна.

— Норд ждет нас у самой кромки леса, — сообщил он задушенным голосом.

— Норд? — вскинулась я, но тут же прикусила язык.

— А ты думала, — лукаво усмехнулся Форг. — Одним нам в Запретный лес ходу нет, а Норд — ученый муж, много повидавший на своем веку. За тебя и уговаривать не пришлось, подорвался с кровати, гремя старыми костьми, и бушевал не так долго.

Я смотрела на смешливую физиономию Форга и видела, как он морщится, выглядывая в щели между досок.

— Нам бы только незамеченными до кромки леса, — бубнил он, почему-то оглядываясь на меня, словно не верил, что я способна бесшумно прокрасться по поселению.

— Эй, — возмущенно пихнула я в бок Форга. — Я бегаю быстрее тебя и крадусь не хуже людоволка.

— Как же, — закатил глаза чумазый Форг, который в чьих-то охотничьих штанах и жилете выглядел до нелепого худым. — Верь женщинам…

Форг хотел сказать что-то еще, но я легким прыжком преодолела подоконник и нырнула между плохо прилаженных досок, даже не оцарапав рук.

— Давай сюда сумку, — шепнула я Форгу, хватая вещи и перебежками направляясь к лесу. Неслась я так, что только ветер в волосах свистел, не оглядываясь назад и не думая о Форге. Это не ему грозит порка на главной площади! Но парнишка не подкачал, оказался у кромки леса минутой позже меня.

— Бедовые дети, — встретил нас Норд, скинув с головы капюшон серого одеяния коэнцев, расшитого по подолу серебром. Он держал под уздцы трех смирных лошадок, которые щипали траву и не подозревали о том, что их ведут в темное и опасное место — в Запретный лес.

— В седло, — коротко приказал нам Норд. — Держимся друг за другом и не отстаем. Остановимся только тогда, когда я скажу. Все понятно?

Мы с Форгом кивнули, рванув к гнедому жеребцу, который выглядел самым живым. Парень первым вскочил в седло, показав мне язык, а Норд одарил его таким хмурым взглядом, что мы оба тут же забыли о дурачествах. Нам предстоял путь по Запретному лесу, тут уж не до смеха. Никто не возвращался оттуда живым. Еще никто.

Глава третья

(Розали)

От буйства красок вокруг резало глаза. До сей поры, я бывала в Запретном лесу лишь с моим дедом, и случилось это несколько лет тому назад. Из степей мы возвращались тайными тропами, давно нехожеными и заброшенными, и дед вел меня в обход леса, по каменистым ущельям и высокогорным грядам. Подходя к поселению, мы несколько раз заночевали на опушке Запретного леса, привязав себя веревками к толстым дубовым ветвям. Те ночевки до сих пор снились мне в кошмарах, и просыпалась я от голодного воя людоволков, стороживших нас ночами напролет.

Сейчас же лес казался волшебным, наполненным ароматом грибов и прелой листвы. Умытый дождями хмурой поры, Запретный лес сиял и сверкал в утренних лучах солнца, а гомон птиц, которые селились в редколесье, оглушал, заставлял беспричинно улыбаться и закрывать глаза от наслаждения.

Несмотря на все пережитые страхи и бессонную ночь, я чувствовала распахнутые за спиной крылья, так хорошо становилось от одной только мысли, что поселение людей с каждым прожитым мигом все дальше, что черная непроходимая безысходность в прошлом, а впереди — неизведанные тайны Запретного леса.

— И чего ты улыбаешься, как юродивая? — насупился Форг, на лице которого играли ажурные тени от листвы деревьев. Он вздрагивал от любого шороха и дергал головой, посаженной на тонкую шею, подозрительно смотрел на каждую ветку, с которой только что вспорхнула пташка. Я лишь рассмеялась, наблюдая, как жалко Форг выглядит в одежде с чужого плеча. Худой, даже костлявый, чумазый и взъерошенный, он где-то потерял свою кепку, и светлые вихры, наподобие одуванчиковых семечек, вздыбились вокруг его головы.

— Лес прекрасен, — вздохнула я полной грудью, едва удержав крик, готовый сорваться с губ. — Послушай его голос, Форг, и ты поймешь, что каждый куст тут живой и умеет чувствовать, как и мы.

Форг дернулся в седле и посмотрел себе под ноги, вцепившись в луку седла побелевшими пальцами.

— Ты все врешь, — прошипел он, оскалив белые зубы, как у людоволчонка. Я снова подивилась, откуда у парнишки из трактира такие белые и здоровые зубы, которыми могли похвастаться лишь аристократы. — Ни один куст не умеет чувствовать, хоть пинай его, хоть топчи ногами.

— А ты попробуй и узнаешь! — издевалась я над впечатлительным парнишкой, который вырос в поселении и никогда не уходил дальше озера у склона горы Одинокой. Заходить в Запретный лес никто из людей не решался, да и коэнцы днями напролет патрулировали опушку леса, чтобы голодные поселенцы не ринулись за жирной добычей.

— Дети, — прикрикнул на нас Норд, жестом указывая мне следовать вперед. — Я сказал, чтобы вы помалкивали.

Старик выглядел настороженным и хмурым, и я не винила его в этом. Ученые мужи, как и разносчики пива, редкие гости в лесах, но я-то бывала здесь, пусть и давно, пусть и совсем чуть-чуть. Да и поселенцы, сосланные за мелкие провинности, уходили в Запретный лес и не возвращались. Неужели же все сгинули, или кому-то удалось добраться до степей и прибиться к караванам, следующим в города?

— Не думал я, что доведется мне оказаться в Запретном лесу, — нарушил тишину Норд, оглядываясь на нас с Форгом. — Да еще в такой развеселой компании. Но чего не сделаешь на старости лет? Может, доведется встретить темного эльфа, либо нимфетту.

— Упаси Всеотец, — воскликнул Форг, и мы с Нордом рассмеялись. Мой звонкий голос, и его хриплый, старческий, эхом отдались в глухой чащобе, и Форг совершенно сник.

— Злые вы, — буркнул он, пришпорив своего коня и обгоняя меня. — Накликаете на нас беду, потом посмотрим, кто посмеется последним. Не для того я бежал из поселения, чтобы сгинуть от руки темного эльфа.

— Никто не желает себе подобной участи, но люди не возвращаются обратно, — сказала я, вспомнив о брате, который ушел на прошлый Остарот.

Горькие мысли о судьбе Люциана заставили меня поникнуть и плотно сжать подрагивающие губы. Он отправился в Запретный лес, сосланный сюда жестокими коэнцами только лишь за то, что полюбил не ту девушку.

К обеду от долгой и тряской езды по лесу мое тело так ломило, что я ерзала в седле, как ужаленная. Лиственный лес медленно, но верно переходил в смешанный, и на нашем пути все чаще попадались вековые разлапистые ели и платаны. Здесь уже не пели птицы, не так ярко светило полуденное солнышко, а пахло хвоей и перегноем. Тропинка, еле заметная глазу Норда, давно превратилась в чащобу и заросли, и лошади продирались сквозь ветви, недовольно потряхивая головой и фыркая.

— Я едва держусь в седле, — первым подал голос Форг, зевая так сладко, что я непроизвольно повторила за ним.