Страница 33 из 34
Он не выглядел человеком, способным на спокойный разговор, и я подозревал, что Люциан схватит меня за горло и начнет трясти, как тряпичную куклу, чтобы выбить все подробности, или же схватит за горло и свернет шею, как только узнает, что я отпустил Розали одну в неизвестность, но я все-таки убрал огненную завесу.
— Боги, ты цел, — тут же услышал я голос Норда, который первым подбежал ко мне, если так можно назвать быстрое ковыляние в мою сторону.
Старик опустился на колени и сжал мою голову ладонями, стараясь заглянуть в глаза.
— Она жива? — спросил он, глядя пристально и не мигая. На его лице читалась решимость и готовность принять любой ответ, и я слабо кивнул, насколько позволяла его железная хватка.
— Мальчик мой, слава богам, наша Розали жива, — прошептал Норд, тут же оседая на землю прямо в снег. — Как же мы за вас волновались, как с ума сходили…
— Где она? — жестко спросил Люциан, возвышаясь надо мной и загораживая красные лучи заходящего солнца. — Где моя сестра, Форг?
Я отрицательно покачал головой, не желая признаваться в своей слабости и боясь, что разревусь, как последний юнец. В глазах уже закипали злые отчаянные слезы, но я сцепил зубы и безмолвствовал, стараясь дышать глубоко и размеренно.
— Я буду спрашивать, а ты кивай, — ласковым тоном произнес Норд, наклоняясь ко мне и сжимая сухими ладонями мои трясущиеся плечи, и я кивнул.
А что мне еще оставалось делать?
— Вы добрались до города древних? — задал он первый вопрос, и в глазах старика мелькнул не просто дикий интерес, а возбуждение, которое окрасило потухший некогда взгляд яркими красками.
Я утвердительно кивнул головой, а Люциан зарычал, схватив меня за шкирку, как нашкодившую скотину, вздернув рывком на ноги.
— Мне эти игры в молчанку неинтересны, — сказал он, скалясь прямо мне в лицо. — И огонь твой не страшен, когда я умею вот так! — он схватил меня за шею, как я и предполагал, сдавив с такой силой, что воздух разом покинул легкие, и удушливый спазм разбил мое тело параличом.
— Отпусти его! Сейчас же! — громовым раскатистым голосом приказал Норд, становясь шире в плечах и суровее, чем самый древний из древних. — Он всего лишь ребенок, Люциан, и мальчик не виновен в том, что с ним нет Розали.
— Ты в этом так уверен? — усмехнулся Люциан, тряхнув меня, как мешок с сухой травой. — А вот я разумею, что малец-то получил, что хотел, не так ли? Вырос чуть не на голову, в плечах раздался, заматерел, и все это за холодную пору? А, раз он такой сильный и могучий, то мог мою сестру от любой напасти защитить, так? Только вот он сейчас здесь, перед нами, а Розали нет и в помине!
На последнем слове Люциан снова сорвался на бешеный окрик, сдавив мою шею во второй раз. Я едва не лишился сознания, хрипя и даже не пытаясь вырваться. Руки ослабли, упав вдоль тела, по щекам полились горькие соленые слезы, а ноги подогнулись. От нехватки кислорода я видел лишь тьму вокруг и радовался ее приходу, зная, что заслужил.
Я виновен в том, в чем обвиняет меня Люциан. Я обрел свою силу, глядя на то, как жизненная сила покидает Карриена и перетекает в мое тело, я усмирил огонь, не зная, как им управлять, но уже умея многое, потому что река Забвения подарила мне память моих предков. Я научился даже тому, как настраивать связь между такими, как мы, нелюдями, магическими существами, иными. Я многое осмыслил за холодную пору, но не смог одного-единственного — удержать Розали.
И снова боль вспыхнула огненным заревом в сознании, выжигая остатки кислорода. Кажется, я все же упал в снег, успев осознать, как жесткий наст царапает мое лицо.
— Форг, мальчик мой, — звал меня Норд тревожным обеспокоенным голосом. — Да что же это такое?
Приподнявшись кое-как на локтях, я оглядел палатку, такую до боли знакомую. Даже на столике, как и в те дни, когда я валялся тут без сознания, время от времени приходя в себя, стоял графин с водой и пустой стакан.
Норд тут же наполнил его, протягивая мне.
— Выпей и поговорим, — произнес он, поглаживая меня по голове. — Боги, какой же ты стал сильный, сколько же магии в твоем теле, раз она так изменила твою внешность.
Я лишь скривил губы в усмешке. Вся магия мира не помогла бы мне сейчас заговорить о том, что произошло в пещере древних, и, допив воду до последней капли, я упал на подушку, прикрывая веки. Корка запекшейся крови неприятно сковала щеку, рану саднило, но я радовался любой боли, отвлекающей меня от реальности.
— Форг, если Розали жива, то как же Карриен? Почему вернулся ты один? Что с эльфом? — взволнованно спросил Норд, и я отрицательно покачал головой.
— О, Матерь всего сущего, как же теперь быть? — шепотом произнес старик, ерзая на кровати. — Разбойники ждали возвращения своего лидера, и эта зима стала настолько трудной, что и словами не передать. Люциан охотился, как мог, но он и несколько других мужчин, свободных от патрулирования тракта, не способны прокормить столько людей, а коэнцы обложили нас со всех сторон. Дух разбойников слаб, они голодны и напуганы, они не видят для себя счастливого исхода, а тут возвращаешься ты. Без Розали, без Карриена. Что прикажешь думать?
Я резко сел, вспомнив слова Духа. Он что-то там говорил про мое предназначение, про судьбу, которая мне уготована, про жизни обычных людей, которые я спасу, сделав возможным дальнейшее существование и этого мира. Возможно, что вероятность мала, но она все же есть.
— Ты думаешь, что я не помогу им? — спросил я Норда, и тот быстро вскинул голову, глядя на меня удивленно и немного испуганно.
— А ты поможешь? — спросил он, возвращая мой же вопрос.
— Да, — кивнул я, чувствуя, как магия струится по венам, как течет по ним, вместо крови, желая вырваться наружу и спалить каждого, кто встанет у меня на пути.
Нанда не ошиблась, спасая мою жизнь, ведь я умел создавать огненные завесы — неприступные, непреодолимые никакими силами, кроме магических, а еще я умел наносить смертельные удары, превращающие смертных в горстку пепла.
— Я силен, Норд, — признался я старику. — Настолько силен, что способен одолеть коэнцев, захвативших власть в нашем поселении.
— Эээ, — произнес старик, качая головой. — Не думаешь же ты, что они выйдут на битву с нами с голыми руками? У коэнцев поддержка короля Сводолюба, а казна короля — это запас магических артефактов.
— Но мы сможем прорваться к степям, — возразил я, не видя иного шанса на спасение для оголодавших разбойников. — Нападем, воспользовавшись их незнанием того, насколько я силен, прорвемся сквозь их оборону и уйдем так далеко, как только сможем. Ты прав, один я не смогу противостоять и коэнцам, и людям короля, но в степи мы договоримся с кочевниками.
— Нет, — упрямо сжал челюсти Норд. — Кочевники ведут торговлю с коэнцами, им невыгоден союз с нами, а вот горожане, притесняемые, гонимые, обездоленные, пойдут за Люцианом и за тобой даже в самое пекло.
— За мной? — переспросил я старика, а тот глянул сердито, исподлобья.
— А ты как думал, — сурово произнес он, глядя на меня в упор. — Раз вернулся, то неси службу, Форг. Мне неведомо, где сейчас Розали, да ты и не скажешь, верно?
Я лишь кивнул головой, подтверждая догадки старика. Слова застревали в глотке, стоило мне только подумать о Розали. Я не то, что не хотел, я не мог говорить о ней.
— Люциан тебя не простит, — покачал Норд головой. — Чтобы заслужить его уважение, ты обязан помочь, и ты поможешь провести разбойников к Вост-Кольской тюрьме.
— Куда? — снова наступил мой черед удивляться. — Я понятия не имею, где она находится.
— Близ города Кольска, до которого нам еще предстоит добраться. — Сказал Норд, поднимаясь на ноги и хватая свою палку, на которую опирался при ходьбе. — Я много думал о том, что нам делать, и пришел к выводу, что ждать больше нельзя. Мы сразимся с коэнцами, дадим им отпор и задержим, насколько это в нашей власти. Люциан выступит единым фронтом с тобой, а я и Криг поведем женщин, детей и стариков в степи. Нагоните нас, как только поймете, что коэнцы отступили.