Паутина

Девушку звали Надежкйна, по-ихнему — Надя Ёжкина. Говорит, что мечтает побывать на слете на Лысой сопке. Умоляет меня и Леса помочь. Парень на меня насел: давай, Кам!

Да заради Батюшки! Пусть он с девчонкой пообщается. Моя задача — научить, чтобы не погиб по-глупому. А если во время задания у него хорошее настроение будет, то кому плохо?

Слетали мы на шабаш, развеялись, отдохнули. С рассветом на княжий двор вернулись. Я у Кед Роя пропуск в зону двузракой паутины на всякий случай взял. Поехали мы в Драчевку, на пути Колотилово, откуда Надя родом. Лес себя ведет, как будто вправду женился.

Переночевали у Ёжкиных. Утром Лес с Надей распрощались, поехали мы в гости к старожилам. По пути на ютскую засаду напоролись. То-то я обрадовался. Как же нам без юта тренироваться? А тут на ловца и зверь бежит. Взял в плен Болвана, пригодится, думаю.

— А почему болвана? — спросил Петров. — Не мог никого поумней выбрать?

— Не в том дело, — сказал. Комаров. — У них тот же самый способ имена давать, что и у динлинов. Звали его Болл Ван. Мир параллельный, там из-за рельефа местности нашего разделения на две языковых ветви не случилось. Зато расы разделились на земную и подземную. Вот и смешались европейский Болл с китайским Ваном. Хотя Ван — все равно тот же Иван…

Приезжаем мы в Драчевку втроем. Старожилы меня, естественно, первый раз в глаза видят. Устроили экзамен. Чем более нелепые задания, тем более абсурдные способы решения я им демонстрирую. Старожилы крякают и затылки чешут. Посмеялись вместе, потом они мне с «младшим братом» — Лесом — выдали временную прописку. Это у них такой забавный обряд. Поселили в заезжей, вечером банкет устроили. А с утра мы с Лесом за тренировки взялись.

Прошел день, другой. В Драчевке жизнь спокойная, никто не лезет, не мешает. Только чувствую, что парень мой какой-то вялый, спит на ходу. В чем дело? В сознание к нему лезть неприлично. Сам на себя обозлился: неужели не смогу о причине догадаться?

Петров расхохотался:

— А хочешь, Юра, я тебе прямо так, сразу причину назову?

Вот теперь Комаров обиделся. Но не сильно.

— Почему же ты, Саша, со мной в поиск не пошел?

— А кто думать будет, Юра?

— Ладно, — сказал Комаров, не найдя резонов для спора. — Правильно ты догадался. Как там у Пушкина? «Ни он, ни ты, а баба виновата».

Петров погладил друга по голове.

— Может, борща нальешь?

Петров налил. Комаров выхлебал две тарелки. Горячего, со сметаной и косточкой, которую долго обгрызал. Зубы у него были крепкие, у нашего предка или потомка. Как тут разобрать, если развитие скрутилось в спираль, разворачивающуюся во времени и пространстве и саму на себя замкнутую?

— Поймал я его с Надежкиной. Или с Найденовой, если считать ее женой Леса. Дура, говорю. Мужика погубить хочешь? Она в слезы: «Нет, хочу хоть часок-другой пожить по-человечески». И тут мне стало до того паршиво — не выразить. Думаю: ничем я тебе, Надя, помочь не могу. Не поживешь ты с милым. Даже не встретишься. Потому что Леса у таежной речки арестуют и силком в Ю-мир забросят. И поклялся я, Саша, самой страшной клятвой, что когда мы свой проход откроем, то я все силы приложу, чтобы Леснов с Надей встретился.

В Ю-мире другие законы времени, и я надеюсь… Как ты думаешь, Саша, если я с парнем в параллельном мире встречусь, то смогу создать временной парадокс? Я бы ему сказал: «Лес, одна леснянка тебя очень любит!..» Можно попробовать еще И-миром воспользоваться, где время назад течет. Вдруг, Саша, тут какой-нибудь вариант выгорит?

— Интересный вопрос, — задумался Петров. — Но требует тщательных расчетов. Пока же полагаю, что какие-то варианты вполне возможны. Но продолжай.

— И вот я мысленно плачу, но с Надей веду себя твердо. Возвращаю ее к родителям, продолжаю тренировки с подопечным. Времени у нас неограничено, но через месяц вижу, что хватит гонять парня, боец готов. Мысли ютов читает, компетентного от дуболо-ма, каких к нам засылают, отличит за пару секунд. Против трех-четырех с мечами, а то и с бластерами выстоит. А против пары дюжин я и сам не устою, если не смогу контроль над сознанием взять. Так что нечего время попусту терять.

— Все, мужики, — говорю старожилам. — Завтра мы с Лесом выступаем. Прощайте.

— Ни хера, — возражают по-гречески. — А мы сюда не из-за ютов ли угодили?

— Косвенно из-за них, — признаю я.

— То-то и оно-то. Потому и мы пойдем. В чику сыграть, в подкидного дурачка.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Довод у вас неоспоримый. Одного не пойму, кто дурачки — вы или юты?

Среди дурацких заданий, выполнения которых старожилы от меня потребовали, было такое: чтобы кобыла Инфляция опоросилась. Я и подсадил ей три биомеханических зародыша. Через восемь часов они развились во взрослых коней-киборгов. Перед тем как в путь тронуться, старожилы нарекли их по-военному.

Глава тридцатая. Огонь Змея Горыныча

Досадно, если зажигалка на ветру гаснет.

Выехали мы из Драчевки, — продолжил Комаров, — ив сторону Дома ютов двинулись. В пути с Косом разговорились. Он заявил, что скифы и аланы — одно и то же. Наукой, мол, доказано, что скифский язык — индоиранский, иранский, восточный, скифский, аланский, осетинский. Есть образцы языка, лингвистический анализ корней и прочие тети-мети.

— Ну да, — говорю, — вашей наукой доказано, что скифы и сарматы — одно и то же. Но ею же доказано, что сарматов было более ста племен. И все данники скифов. И аланы входили в число народов, платящих дань. И среди скифов значились земледельцы с самоназванием сколоты.

А когда сарматы на скифов бросились, то особенно бабы свирепствовали, обиженные за своих чаду-шек. Скифы деток племенных вождей в заложники брали и селили на берегах Дона. Удирая, скифы заявили, что являются отцами воинственных амазонок. «Мы ваших баб пояли…» И не врали, между прочим…

— Пропусти, — улыбнулся Петров и накапал еще вина. Фалернского.

— А больше и рассказывать нечего, — сказал Комаров, принимая фужер. — Добрались, с боем прорвались к левому зраку и запустили Леса с Болваном в паутину. Кос про скифов забыл, занялся улучшением ютской породы. Надоело ему монголоидов в европейцев переделывать.