Страница 20 из 57
Я глянула на разбойников — те были в ужасе примерно все, даже те, кто одет получше, пострадал поменьше и перед тем глядел повеселее. Мне тоже не сказать, чтоб понравилось, но я и эпилептиков в жизни видала, и реальных сумасшедших, и просто пьяных придурков, которые ничего вокруг себя не понимали и не помнили, и уродов, которым терять нечего, тоже видела. Есть ли Хьюго, что терять? Он-то думал, что нечего, а оказалось — вполне так да. И люди у него, и друзья, и с роднёй какая-то тёмная история. Поэтому надо спасать. А что делать-то?
— Водой отливали? — спросила я.
— Не поможет, госпожа, — покачал головой пнутый рыжий. — Пробовали, когда его в самый первый раз скрутило.
— Не прокатило, значит. По голове били?
— А как же, — ухмыльнулся кошак. — Первым делом. Встал, отряхнулся и дальше крушить пошёл. Ещё верёвками вязали, сначала простыми, он их порвал почти сразу же, потом магическими, там на подольше хватило, но всё равно порвал и пошёл.
— И сколько продолжается припадок? — чего ждать-то?
— Да по-разному, как-то три дня просидел в каменном мешке, это темница, хорошая такая темница в порубежной крепости, там стены все каменные, а дверь мощно заговорена, он пробиться не смог, как ни пытался. Правда, потом дней пять без сил лежал, — сообщил рыжий.
— И что делать? — я не понимала.
Они недоумённо переглянулись.
— Держать? — рыжий оглядел собратьев.
А всё это время наш пациент дёргался, стонал, рычал и всяко пытался освободиться, то и дело пробуя руки друзей на крепость, а их самих — на внимательность. Но они же сейчас выдохнутся, это ж невозможно так долго сидеть! Да ещё и после сражения!
— Послушайте, госпожа, — Бриан прицельно ткнул Хьюго пальцем в бок, куда-то между рёбер, то чуть притих. — Он же сказал, что вы — та самая, кто его спасёт!
— Мне он так же сказал, я не очень-то поверила.
— Вы из-за грани мира?
— Ну да, попаданка. У нас это так называется.
— И как вы у нас появились?
— Шла домой, заблудилась в парке, вышла в лесу, где за мной гонялись всякие идиоты и дохляки, утром уже набрела вот на него. Он меня поцеловал и привёз в замок на скелете скотины.
— Ну так спасай его, дура! — высказался лысый.
— Сейчас тебя промеж глаз спасу, мало не покажется. За базаром следи, да? — я обернулась к Бриану и рыжему, они показались мне более разумными. — Что надо сделать?
— Э-э-э… ну… — почему-то рыжий ощутимо замялся.
Кошак сообразил быстрее.
— Вы можете попробовать поцеловать его, госпожа, — быстро проговорил он.
— Поцеловать? — глупости какие.
— Да-да, Бриан прав, — поддакнул рыжий. — Это того, должно помочь.
— Если она — та самая, а вовсе не самозванка какая-то, — побурчал лысый, и тоже двинул Хьюго куда-то в бок, чтоб не дёргался.
Я успела подумать — тьфу, ерунда какая — но уже опускалась на ту самую жухлую траву рядом с ними всеми. Возле головы. Голова дёргалась, глаза смотрели куда-то в небо. Я поводила раскрытой ладонью перед лицом Хьюго.
— Он не видит вас, госпожа, — вздохнул кошак.
Ладно, не убудет же от меня? И вообще, мы уже целовались. Даже было ничего так — я поймала отголосок приятного воспоминания. Правда, тогда его не крючило и не корёжило, как сейчас, он смотрел осмысленно и улыбался.
Я наклонилась, оперлась на землю и коснулась его губ. Он дёрнулся и ускользнул. Да что такое-то? Ещё сейчас получу его дубовым лбом по носу, кто потом будет меня лечить? Пришлось приподняться, взять его дёргающуюся голову в руки, и поцеловать решительно и настойчиво. Зажмурить глаза, не дышать, не думать…
И что вы думаете? Затих. Вот я прямо ощутила, теми руками, что держала его бестолковую башку, что затих и расслабился. Отпустила ненадолго — дышал, хрипел. Закрыл глаза. Я подумала и поцеловала ещё раз.
Очнулся, паршивец, думала я, ощущая ответное шевеление его губ. Пришёл, значит, в себя. Ну ух, получилось. Отпустила его, разогнулась.
Друзья пациента смотрели с изумлением — кажется, кто-то не верил, что получится.
И первым опомнился как раз кошак. Отпустил руку Хьюго, поднялся, и тут же грациозно опустился на одно колено.
— Миледи Серафима, простите наши сомнения и примите мою службу.
И что вы думаете? Двое остальных сделали ровно то же самое. А я могла только сидеть на жопе ровно и глазами хлопать, потому что очень уж резким оказался переход. А потом сказала:
— Э-э-э… принимаю.
Глянула на пациента, а он как раз косил на меня серым глазом. И тоже собрался с силами и выдавил из себя еле слышно:
— Миледи Серафима, моя благодарность вам не знает границ.
Да ну тебя нафиг, лучше поднимайся и делай уже что-нибудь, или командуй, чтоб другие делали, думала я. А он отскрёбся от земли, поднялся, потом поднял меня.
И пока я тупила, поцеловал ещё раз.
Что же, после невероятного исцеления поцелуем мой статус в этом обществе резко поднялся. Прямо скажем, от странной причуды до чего-то очень важного. Мне быстро подтащили бревно, бросили на него толстый суконный плащ, усадили и даже дали в руку флягу с водой и кусок хлеба с сыром. Это последнее сделал сэр Бриан — со всякими реверансами, и ещё приговаривал, что я у них теперь — величайшая драгоценность, и как повезло Хьюго, и вообще. Рыжий Роберт таращился на меня изумлённо исподтишка, а лысый Ричард поглядывал хмуро, но — без прежнего недоверия.
Хьюго же сначала попытался командовать, и бегать по поляне, и везде совать свой нос, но кажется, приступ дался ему нелегко, и он потом просто сел на бревно рядом со мной. Фляжка у него была своя, а еды принёс Бриан — пробегая мимо. Более того, в той фляжке у него оказалось вино, и мне оно тоже было предложено, и я не отказалась.
Ну да, сейчас нужно было решить с разбойниками, пленными и награбленным имуществом, а потом уже соображать, что там ещё дальше.
В итоге я так поняла, что главных разбойников повязали, тех, кто попроще, и кто клялся, что никого не убивал — под присмотром заставили наводить порядок в лагере. А я сказала, что в самой большой избушке забаррикадировались пленные, и если их убедить в безопасности, то они выйдут и расскажут, кто тут есть кто, кто только воровал, кто убивал, а кто и ещё какими дурными делами занимался.
Общаться с пленными пошёл сэр Бриан — и правильно, рыжий будет тупить и таращиться, а лысый ещё скажет чушь какую-нибудь, и всё пойдёт прахом. А нужно, чтобы пленники поверили и были готовы рассказать, что тут вообще творилось. Мне стало интересно, я поднялась и тоже пошла поглядеть.
— Ты куда, миледи Серафима? — встрепенулся задремавший было Хьюго.
— Я тут, помогу Бриану наладить контакт с пленниками. Ты сиди, да? А как мы поймём, куда тебя можно положить и не кантовать, так сразу и положим.
— Зачем же так, госпожа Серафима, я вполне способен стоять на ногах, — начал было он, но я его тормознула.
— Значит так, драгоценный мой лорд Хьюго. Слушай сюда, — села рядом, уставилась на него. — Ты тут вот только что сначала рвал на кусочки разбойников голыми руками, хоть вроде сначала и договаривались применить их как-то по-другому, насколько я помню. А потом лежал и рычал, и не наносил ущерба людям и имуществу только потому, что друзья твои не растерялись и втроём тебя держали, и далось им это как-то непросто. И в себя ты пришёл каким-то чудом, как я понимаю, или же при помощи какой-то матери — я не въехала пока, во что вы тут верите. И ноги-то твои, я гляжу, трясутся отчего-то. То есть, я понимаю, от чего, после такого приступа должно быть капец несладко. И если ты сейчас куда-нибудь попрёшься и по дороге завалишься, никому лучше не будет. Вот скажи честно, ты доверяешь своим друзьям?
— Ричарду, Роберту и Бриану? Как самому себе.
— Вот значит расслабься и сиди. Они всё равно тебе рассказывают про всё, что тут делают, так ведь?
— Так, — вроде он стал смотреть более осознанно, что ли.
— Вот и славно. Сиди и наслаждайся. Говорят, можно бесконечно смотреть на то, как горит огонь, как течёт вода и как другие работают. Самый тот случай, как по мне, сиди и смотри.