Страница 40 из 48
Просто. Начинаю. Пищать.
Прижав ладошки к щекам, округлила глаза и пищу, как идиотка.
Потрясающе.
Наверно, видавший виды старый вояка и не такое встречал, однако начинается смеяться. Головой мотает, смягчается и делает большой глоток чая со словами:
- Ну, Дарина, ты, конечно, даешь…
От двусмысленных мыслей краснею еще больше, на этот раз закрываю глаза руками. Потому что стыдно. О чем думаешь, засранка?!
- Могла бы позвонить.
- Прости, пожалуйста, я просто…ну, знаешь…я…ээ…ну…пошла…а потом мы с подру-у-угами…
- Ты снова заикаешься? - подтрунивает надо мной, а я злюсь.
Не на него, конечно же, на себя. За дурость и абсолютное, детское поведение, которое я транслирую с самого утра, когда взяла и решила по-тихому смыться вместо нормального, взрослого разговора.
Даже некое разочарование от себя ловлю, что горечью оседает на языке.
Я — балбеска. Что творю? Куда меня несет? Зачем? Я сама не знаю. Если хочу, чтобы Амаев за мной побегал и вымаливал прощение, почему самой себе в этом не могу признаться?
Или хотя бы начать с дедушкой, если это так сложно? Просто адекватно объясниться.
- Прости меня, - говорю, но сама взгляд в пол упираю, - Я не специально, просто…
- Свидание хорошо прошло?
- Вообще-то, кошмарно.
На этот раз смешок слетает с губ, а сама я жму плечами и все-таки набираюсь смелости заглянуть в глаза.
- Но я не хочу об этом говорить, ладно?
- Один вопрос.
- Да?
- Он себе ничего лишнего не позволил?
Позволил, но не в том смысле, а понапрасну волновать дедушку не хочу, поэтому мягко отрицаю.
- Нет, мы просто не сошлись характерами.
- Тогда ладно.
- Спасибо. Такого больше не будет — обещаю. Прости еще раз, если ты нервничал, но со мной все хорошо.
- Я то прощаю, только вот предупреждаю: если бы ты не пришла домой к семи утра, я бы позвонил нужным людям.
Пару раз дедушка стучит по телефону, который я сначала не заметила, а он тут, словно наготове, чтобы вы понимали!
- Так…на будущее предупреждаю.
Теперь я морщу носик с улыбкой. Это так мило! Так, черт возьми, мило! Он за меня переживал…и подтверждает это следующей, тихой репликой:
- И еще одно. Без «если», - взгляд на миг становится серьезным, - Я правда за тебя переживал, не делай так больше. Пожалуйста.
Ну все. Устоять не могу. Наспех снимаю туфельки и несусь по коридору, как совсем не элегантная, молодая леди, а как ребенок перед любимым тортом — все по пути сношу, короче говоря: и свои кеды, и дверь в ванну, и стул.
Плевать.
Обнять его — вот что мне сейчас надо, чтобы почувствовать настоящее, родительское тепло, которое я уже совсем забыла.
- Спасибо, - шепчу ему на ушко, - Я больше так честно-честно не буду…
- Верю, принцесса, - дедушка мягко посмеивается, похлопывая меня по спине неловко, а потом кивает, - А теперь беги и поспи. Круги под глазами жуткие.
Еще бы, блин. Знал бы ты, что я делала, никогда не назвал бы «принцессой». Дикая развратница — вот это да. Это в точку. Но это уже другая история…о ней я тебе никогда не расскажу, зато буду перебирать в памяти еще долго.
Даже сейчас, перед тем, как заснуть, я покрепче обнимаю подушку и улыбаюсь, когда вспоминаю, насколько смачно мы упали с дивана прямо перед тем, как перейти в спальню: и не бывший меня туда затащил, а я. Во избежание травм, так сказать…
***
Сквозь сон я слышу знакомый голос, но не придаю ему значение — наверно, это грезы? Нет, это правда. Слышу снова еще через какое-то время и понимаю: действительно правда! Это...как бы помягче выразиться? Гребаная реальность.
Ильяс здесь.
В квартире.
С моим дедушкой.
Все еще надеюсь, что показалось, однако я вскакиваю на ноги так быстро, что почти падаю на пол, когда путаюсь в одеяле: равновесие удается удержать, но вот спокойствие — очень «нет». Когда я прижимаюсь ухом к полотну, то реально слышу Ильяса, который говорит:
- …Я правда этого хочу. Без глупостей. Даю свое слово.
Ты обалдел?!
Конечно, в голове моей вопрос звучит отнюдь не так прилично, потому что там в принципе не осталось приличных слов!
Приперся к моему деду! Приперся!!! Сюда!!! Да как ты смеешь?!
Взвинченная, растрепанная и заспанная, я вылетаю из комнаты и пулей несусь на кухню, где и нахожу их.
Сидят. Чаевничают. Вроде спокойно все — это хорошо. Единственное, что радует — дед не достал свой пистолет, который начищал как раз накануне моего свидания с «шуточной» угрозой (хотя поглядывал он явно противоположно). Уже что-то. Когда я появляюсь, вроде, тоже реагируют нормально. Не сговариваясь, оборачиваются и выгибают брови, оба слегка улыбаются, но это я понять могу. Вряд ли выгляжу сейчас сильно адекватно и нормально…я сама до конца сообразить не могу, зачем я сюда выскочила вообще?! Вот в таком виде. Словно испугалась чего-то, но чего? Что Ильяс меня сдаст? Или…что дед его продырявит?
Боже…в голове просто дикая каша! А Амаев медленно встает на ноги и поправляет свои брюки, уже не скрывая улыбку. Кивает.
- Ну привет, зайчишка…
В глазах хитринка и явный намек. Ага, понятно. Потешается?! Ну я ему сейчас устрою!
- Ты что здесь делаешь?!
Ильяс такой поворот не смущает. Кажется, он именно этой реакции ждал, поэтому реагирует все так же спокойно и ровно, а вот слова его — это огромнейший снаряд, который разрывается сразу, как я слышу…
- Пришел поговорить с твоим дедушкой. Я хочу попросить благословения ухаживать за тобой, Дарина. И хочу, чтобы он знал, что у меня серьезные намерения. Что я влюблен в тебя.
В первую секунду ловлю дикий ступор. Во вторую тоже. Словно меня взрывной волной накрыло, и из-за звона в ушах я потеряла ориентацию в пространстве, но потом смысл сказанного начинает медленно доходить и до меня...
- Прости…ты пришел…чтобы что?!
Не послышалось?! Да нет. Это вряд ли. Гляньте только на эту самодовольную физиономию!
- Так, на моей родине принято: просить разрешения у старшего мужчины и…
- А ты меня спросил?! - перехожу на ультразвук, - Как ты смеешь вообще…ТЫ СПРОСИЛ, ХОЧУ ЛИ Я ТВОИХ УХАЖИВАНИЙ?!
Ох, как я нервничаю, а в ответ…знаете, что, блин?! Он просто снисходительно наклоняет голову набок и смотрит многозначи-и-ительно, мол, дорогая, ты уже дала согласие. Сегодня ночью. И не один раз.
Черт бы побрал этот его волшебный коктейль!
- Я хочу пригласить тебя на свидание, - припечатывает меня.
От негодования начинаю задыхаться, истерично перебирая в голове слова, которые я ему сейчас непременно скажу, но дедушка решает вмешаться.
Он неловко откашливается, привлекая к себе внимание, потом аккуратно так говорит.
- Дарин, не думаю, что Ильяс хотел тебя оскорбить, но у них действительно принято сначала спрашивать у старшего мужчины. В этом случае — это я и…
Перевожу на него злой взгляд, отчего дед сразу теряется. Знаю, что он не трусит, просто ему неловко до дрожи! И смягчаюсь. Нельзя так давить на любимых людей, особенно если тебе прекрасно известно, что приводит их в замешательство…Это удар ниже пояса, если угодно, и пыл свой нужно гасить, чтобы не ранить кого-то родного сердцу.
Я его погасить, конечно, едва ли сумею, но упереть глаза в пол настырно — за милую душу.
Все равно бесит.
И страшно.
И бесит!!! Что он сюда приперся и все это говорит!
Влюблен…
«Что я в тебя влюблен»
Мамочки…
Повисает странная пауза. Дедушка не решается больше никак защитить Ильяса, поэтому встает на мою сторону. Мягко.
- Если Дарина захочет, то я, конечно, не могу запретить вам попытаться сходить…
- Свидания, значит, хочешь?! - выпаливаю резко и также смотрю на Амаева, а тот отбивает мои колючки простым кивком.
- Хочу.
- Ну хорошо. Получишь свое свидание, а потом оставишь меня в покое!
- Если ты этого действительно захочешь — оставлю.
- Пообещай.