Страница 13 из 79
Мы зажарили свою добычу и съели. В этот раз готовка прошла у нас успешно. Рыбки не подгорали, прожарились полностью.
– Теперь можно и на обед идти, важно изрек Вован. Димону это почему-то показалось очень смешным, и он заржал лошадью. Галька готовила мне допрос. Таинственное появление жевательной резинки потрясло душу неискушенной девочки. Я соврал ей, что выменял жвачку в Питере, у мальчиков интуристов. Но Галочка мне не поверила.
– И где ты хранил свое сокровище? Почему раньше нам не показал?
– Почему да почему. Потому что, потому.
– Хочешь жевать резинку, жуй! А с вопросами не лезь. Вдруг я в следующий раз кока-колу притараню. Что ты тогда скажешь?
Гальке очень хотелось сказать что-нибудь типа: Шпион ты американский! С кем я связалась?! За бутылку кока-колы Родину предал! Но, надо отдать честь девочке, она ничего не сказала, только тяжело вздохнула. Засунула в рот очередную жвачку и стала активно её жевать. Наша пионерская дорога вилась по привычным сосенкам и ёлочкам. Вот здесь наша с Веркой поляна. А скоро и забор будет. Прощай свобода, здравствуй пионерское рабство!
– Что в концерте художки исполнять будешь? Песни или танцы?
– А вы что?
– У нас Борька всем рулит. Придумал что-то и нас втянул.
Она глядела на меня невыразимым взглядом. Сейчас или убьет или расплачется. Как много могут сделать эти чертовки своими слезами.
– Ладно, где два ассистента, там и три. Только костюм тебе надо придумать. Пацанам то я уже придумал. Простенько, но впечатляет. А тебя надо нарядить покрасивее. Восточной красавицей будешь.
– Галка то! Заржал Вовка.
– И ничего смешного. Думаешь, не смогу?! Борь, ты всерьез или опять шутишь?
– Серьезно. Интересный номер может получиться. Если конечно чего не напортачим. Но вряд ли. Справимся!
Отвлеку её от поцелуев и обжималок на полезное дело художественной самодеятельности. Ей же будет полезно.
Бери ложку, бери бак. Нету ложки, хлебай так.
Уже бежим. Уже прибежали. Сегодня гороховый суп!
Окошко, за которым меня ждала моя царевна Несмеяна, я осмотрел со всем тщанием. Второй этаж, зацепок, чтобы добраться, никаких. Или почти никаких. Скалолаз средней руки заберется без труда. Окошко выходит на заросли тополей, как раз цветут, пух летит прямо в нос. Если его открыть, да опустить вниз короткую веревочку… Да. И если кто выглянет из соседнего окна. Не пройдет. Почему я не могу передвигать себя любимого. Любые другие предметы могу, а себя нет. Я же могу взять отсюда, что угодно и зашвырнуть хотя бы на ту поляну, где у нас с Веркой сегодня свидание. Ту же тенниску на моей голове. Сандалию, а то и обе. А меня любимого, вместе с сандалиями и тенниской не сумею? Вот она поляна у меня в глазах. Виртуально я на ней. А реально? Реально, мох под ногами. Птички щебечут, дунул ветерок…
Постой, постой. Комар укусил за руку. Это здесь или еще там? Я вижу свое тело и свои ноги уже не на гаревой дорожке лагеря, а на мху лесной полянки. Получилось?
Неизвестно сколько еще я просидел в раздумье, пожевывая лесную травинку и обдумывая открывающиеся перспективы. Сумасшедшие, в общем-то, перспективы. Скоро она подойдет. В прошлый раз не очень-то торопилась. Но в этот, чувствую, у неё горит. Ну что ж, готовься к бою Казанова. Докажи свои способности мальчик с пальчик.
…………………………………………………………………………
– Ты опять меня заездил, маленький жеребец. И всё ты умеешь… Хорошо, что я сегодня приняла душ. Девчонки мне рассказывали про “это”, я не верила. Как хорошо было! Мы будем такое делать?
Целую её в губы и снова валю на измятый мох. Обычный кунни, для девочки открытие мира. Сделать мне минет она сегодня попыталась, пока не очень удачно. Всё еще впереди. Я теперь штатный любовник нашей пионервожатой. Должность секретная и чрезвычайно ответственная. В пионерской дружине такой должности нет. Но пусть будет!
– Что ты такое там на наш концерт придумал? Спрашивает она лениво. – Смотри, не подведи. Приезжают из города, начальство может большое приехать.
– Сегодня же начнем репетировать…. Садись на меня верхом, да, да, на него. Порепетируем.
Птички удивленно чирикают над нами, комары озлобленно кусают мою Мессалину в попу. Мы скачем через годы и расстояния. Я, похоже, неутомим.
– Слушай, давай и завтра здесь. Боюсь я за тебя, полезешь в окно, убьешься. А то и увидит кто. И тебе и мне мало не будет. Тебя из лагеря шуганут, да и на меня начнут коситься. Знаешь как у нас. Греши, но чтобы незаметно. Наш-то директор!!! Молчу, молчу.
Мы доходим до забора и расстаемся. Я бегу к себе в палату, досыпать. Детский организм, черт его побери, не может привыкнуть к взрослому распорядку. Пацаны спят, ныряю в постель и делаю вид, что сплю…
– Я договорилась. Очень красивое платье и словно на меня сшито. Ленка взяла с собой, а оказалось, что она уже из него выросла. Ну знаешь Ленку из нашей палаты, толстая такая.
Я, к сожалению, не знал Ленки. Ватрушка опять стояла комом в горле. Махнуть за консервами, подкормиться по-человечески, только об этом я думал. Еще раз проверю свои новые способности. Как же от тебя отвязаться, зануда?!
Галочка тараторила, заглядывая мне в глаза. Моя толстая любовница была, видимо, уже прощена. Любовь вновь светилась в глазах. Я опять был белым и пушистым. Сунув в болтающий рот подруги очередную жвачку, я рванул в кусты. Пока за мной гонится, я успею исчезнуть. Три, четыре…!!!
Резко шатнуло, сосны вокруг меня почему-то закачались. Остановись! Приказал я земле. Вот он, наш замечательный валун, снег у подножия почти и не таял, его до августа хватит.
Финские консервы замечательно вкусны. На наш неизбалованный вкус. Мясо надо есть с хлебом, но я обошелся. Выскреб всю банку за пару минут. Не глядя, швырнул её в неопределенном направлении. А вдруг кому по голове попала, подумал. Скорей обратно, Галька уже меня ищет по всему лагерю…
Она стояла за деревом, рядом с местом, где я стартовал в никуда. Стояла и недоуменно вертела головой. Я обнял её сзади, она так дернулась, словно я хотел её задушить.
– Ты где был?! Ты как сумел убежать?! Почему я не успела?!
– Не всё ж тебе успевать, Галочка.
– Ты не понимаешь, я должна была успеть. Ты странный Боря, ты очень странный…. Правда, что ты шпион?
– Ох, Галя, Галечка. За что я тебя люблю, так за наивность. Был бы я шпионом, давно б тебя цап и утопил в нашей речке. На корм сому или щуке пошла бы. Еще жвачку хочешь?
– Хочу.
Надо будет ночью еще жвачек подтибрить из финского магазина. У них много, не обеднеют.
Июньский день длился бесконечно. Из клуба слышно ребячьи голоса, разучиваем песню ко всё тому же концерту. Голоса хорошие, а песня так себе. Пресловутая “картошка”. Целая вечность прошла, а всё картошкой питаемся. И лучше картошки в нашем рационе ничего нет. Жаль, что она уже прошлогодняя.
Тихонько мурлычу песенку из альбома битлов. Они только что организовались. Ливерпульская четверка собралась в 1960 году, вся слава у них еще впереди. Через месяц откроются Олимпийские игры в Риме. Наш Брумель будет прыгать в высоту. Отец в юности был его поклонником. В августе полетят и собаки в космос. Белка и Стрелка, надо же, я помню их клички. В историческое время живем, Боря Смирнов. До Карибского кризиса еще два года. Monsieur Кукурузник уже развернулся вовсю и успеет натворить немало бед.
Глава 13
Июньские вечера располагают к задумчивости. Хорошо в июне писать стихи, делать ребенка своей первой девке, нюхать цветочки . Романтично и приятно. Наш северный комар, противник романтики и циничный прагматик зудит и ноет, лезет в нос и в глаза. И нет ему дела до поэзии. Беременеют ли девчонки в пионерлагерях шестидесятых годов, мне неведомо. Если поспрашивать пионерку Валерию, она бы кое-что могла рассказать на эту тему. Но не надо мне пионерки Валерии.
– Пацаны, после отбоя меня не искать. Если кто спросит, скажете, пошел в туалет. За меня не беспокойтесь.