Дракон на Рождество

Прикусив губу, Джорджия решила, что альтернатива… Гэрретт был невероятно милым, красивым парнем, который согласился провести день с ней и Логаном… была замечательным утешительным призом.

— Держу пари, ты был чемпионом по катанию на коньках в детстве, — сказала она, осознав, что некоторое время молчала. Однако молчание было скорее дружеским, чем неловким. Хруста снега под их ботинками было достаточно для обоих.

Гэрретт рассмеялся, мягко и низко, от этого звука приятная дрожь пробежала по спине Джорджии.

— Ну, я довольно хорош во многих занятиях на свежем воздухе, — сказал Гэрретт, подтверждая ее подозрения. — Катание на коньках никогда не относилось к моим любимым занятиям… я играл в хоккей с братьями, но на этом все и заканчивалось. Наверно, мне больше нравятся походы.

— О, у тебя есть братья? — Джорджия улыбнулась, подумав о том, как все они балуются на замерзшем озере.

— Пятеро, — сказал Гэрретт. — Я самый младший. Так что можешь представить, кто был вратарем, а кто в итоге ходил с синяками от шайбы, попавшей в зад. Мы не использовали защиту.

Джорджия не смогла сдержать смеха. Мысль о том, что Гэрретт когда-то мог быть меньше и слабее кого-то, казалась невозможной!

— У тебя есть братья или сестры? — спросил Гэрретт.

Джорджия покачала головой.

— Нет, я одна. Моя мама умерла, когда мне было двенадцать… от рака. Мой отец так и не женился снова, поэтому мы жили вдвоем.

Она облизнула губы, сглотнув. ей не нужно было рассказывать Гэрретту историю своей жизни. Обычно она держала такие вещи при себе. Однако, когда подняла взгляд, увидела, что его глаза полны сочувствия.

— Должно быть, это было тяжело. Мне жаль.

Джорджия сделала глубокий вдох.

— Наверное, так оно и было, но всякое случается, понимаешь? Зато мы с отцом были близки, и у нас до сих пор хорошие отношения. Ты извлекаешь из ситуации все возможное и стараешься двигаться дальше. — Она указала вперед, где Логан ждал у ворот, ведущих на территорию курорта. — Как Логан. Хотя с его отцом у нас ничего не вышло, я бы ничего не изменила. Изменение ситуации означает, что у меня бы, возможно, не было его.

Она действительно так думала. Как бы сложно и болезненно не было после ухода отца Логана, она не могла заставить себя сожалеть об их отношениях, поскольку они подарили ей сына.

— Ты потрясающая женщина, Джорджия.

Она удивленно подняла голову и обнаружила, что на нее смотрят глубокие, цвета морской волны, глаза Гэрретта. Они казались бездонными, как океан… и Джорджия чувствовала, что легко могла бы погрузиться в них. У нее даже перехватило дыхание, будто она была под водой. Ее сердце перевернулось в груди, и ей пришлось заставить себя отвернуться.

— Я… я не такая, на самом деле, — удалось ей выдавить, когда дар речи вернулся. — Просто делаю то, что должна.

Гэрретт покачал головой.

— Возможно, это и так, но ты не становишься менее потрясающей. Иногда самое трудное — делать необходимое. Растить ребенка в одиночку… это нелегко. Но ты справляешься. И справляешься отлично. Ты явно любишь Логана, а он любит тебя. Ты даришь ему замечательное детство. Ты не можешь сказать, что это не потрясающе.

Джорджия не знала, что на это сказать. Она вовсе не считала себя такой уж потрясающей… но слова Гэрретта согрели ей сердце. Чувствуя, что начинает нервничать, она решила сменить тему.

— Делать то, что ты делаешь, — вот что потрясающе. Выслеживать преступников и привлекать их к ответственности. — Она рассмеялась немного неуверенно. — Полагаю, это звучит наивно, будто ты герой боевика или что-то в этом роде.

— Там… иногда требуется действовать, — сказал Гэрретт. — И временами это может быть немного опасно. Но, если знаешь, что делать… ну, ладно, от этого опасность не становится меньше. — Он прервался, глядя в сторону. — Возможно, именно поэтому я всегда колебался заводить семью. Даже не знал, хочу ли я этого.

Странный, почти болезненный шок пронзил грудь Джорджии при этих словах? «Он не хочет семью?»

— Почему нет? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

Гэрретт долго молчал. Джорджия затаила дыхание, собираясь извиниться за свое любопытство и сказать, что это не ее дело, когда он заговорил вновь.

— Полагаю, это из-за работы… Я беспокоился, что моя пара и дети будут переживать. Как я сказал, это опасно. Я бы не стал просить ни одну женщину мириться с такой неопределенностью.

Джорджия поняла, о чем он говорит, но не могла сказать, что согласна с его доводами.

— Что, если… что, если она решит, что оно того стоит? Что, если смирится с неопределенностью и поймет, что взамен получит гораздо больше? — спросила она, поворачиваясь к нему. — Я имею в виду, что в каждой ситуации есть неопределенность, верно? Но ты не можешь отказать себе в том, чего хочешь… особенно, когда речь заходит о таких вещах, как семья… только из-за этого. Награда значительно перевешивает риски, тебе так не кажется?

Гэрретт посмотрел на нее широко открытыми глазами. Открыл рот, но ничего не сказал.

Джорджия вновь почувствовала себя пленницей бесконечной синевы его глаз. Взгляд Гэрретта был таким открытым, таким беззащитным, что ей показалось, будто она смотрит прямо в самую его глубину. В его сердце или душу…

— Мааам!

Голос Логана ворвался в ее размышления, как волна, ударяющаяся о берег. Джорджия покачала головой, освобождаясь от остатков транса, в который она погрузилась, заставляя себя отвести взгляд от завораживающих глаз Гэрретта.

— В чем дело, дорогой? — спросила она, заметив, как Логан нетерпеливо ждал у ворот, а Фредди сидел у его ног. Несмотря на то, что она не смотрела на Гэрретта, но чувствовала его присутствие рядом. Ей казалось, что она почти ощущает тепло его тела, проникающее через слои зимней одежды и касающееся ее кожи.

— Если ты не поторопишься, на озере будет много других людей. — Логан толкнул калитку, когда они приблизились. — Или у них не останется коньков моего размера.

— Ладно, ладно, — сказала Джорджия, слегка улыбнувшись, хотя и считала, что Логан прав. И, честно говоря, было приятно видеть, что ему не терпится выйти и что-то сделать, особенно когда это касалось общения с другими детьми.

Они втроем быстро спустились с холма на территорию курорта. Джорджия не была уверена, что даже место, рекламирующее себя как рождественский курорт, сможет превзойти Фэйрхилл по праздничному убранству, но теперь поняла, насколько его недооценила. Возможно, Фэйрхилл и гордится своим рождественским настроением, но озеро Смитсон находится совсем на другом уровне.

В окнах каждого магазина и кафе сверкали гирлянды, а венки из остролиста украшали все двери. Джорджия сначала решила, что они пластиковые… но, присмотревшись, увидела, что остролист на сто процентов настоящий: темно-зеленые листья сплетены с сосновыми шишками и веточками сухих цветов.

Каждый был уникален, выполнен с мастерством, как маленькое произведение искусства. Сосульки, свисающие с карнизов, тоже были настоящими… по крайней мере, Джорджии не пришлось оглядываться, чтобы это понять. В них отражались рождественские огни, мерцающие в лучах утреннего солнца.

Сами здания из грубо оттесанного кедра и пихты имели простоватый вид. Они были разукрашены в рождественские наряды, но видно, что они сделаны в стиле простой древесной хижины, и Джорджия нашла их очаровательными. В их окнах призывно мерцали свечи, а на подоконниках стояли фигурки Санты и маленькие рождественские наборы.

Звон крошечных колокольчиков предупредил ее о приближении настоящих серебряных саней, запряженных четверкой лошадей с красными, зелеными и белыми лентами, вплетенными в гривы.

Запах корицы и специй витал в воздухе, и Джорджия радостно сделала глубокий вдох, позволяя аромату перенести ее. Так пахло во времена ее раннего детства, когда мама пекла имбирное печенье каждое рождественское утро, а потом баловала ее, позволяя есть их перед завтраком… единственное время в году, когда она позволяла ей что-то подобное!