Египетская сила

Потом он сидел на лавочке у подъезда и курил. Легкие ему достались от Алкаша, и потому они с наслаждением затягивали в себя сигаретный дымок. А вот сознание в этом теле было Колиным. От выкуренных подряд нескольких сигарет оно затуманилось. Стало хорошо и спокойно. Уборка затянулась и, пребывая в полусознательном состоянии, Коля легко просидел на лавочке часа два.

– Принимайте работу, – на вполне чистом русском языке говорил ему один из то ли узбеков, то ли таджиков. Чтобы клиент его услышал, он слегка тряс Колю за плечо. А другой работник в это время выносил из подъезда большой черный мешок. Таких мешков у подъезда стояло уже несколько.

Работники «Форева» выполнили все, что просил Коля. Они вымыли пол и оконные стекла. Оттерли, как смогли, кухню и туалет. Убрали пыль с мебели и паутину в углах под потолком. И даже побрызгали в воздухе каким-то освежителем. Теперь в квартире пахло, как в туалете хорошего торгового центра. Но все равно, это было не то, чего ожидал Осипов, вызывая чистильщиков.

– Принимайте работу, – снова повторил азиат и подсунул Коле какие-то бумаги.

Все еще пребывая в обкуренном сознании, Коля их подписал. После этого азиаты быстро забрали свои пылесосы, ведра, тряпки и исчезли.

– Не получилось, – вслух сказал Осипов.

Непонятно чего он ожидал? Что поднимется вслед за этим азиатом и увидит на месте загаженной квартирки номер люкс. Ну, не люкс, а хотя бы что-то похожее его старую квартиру? Но не получилось!

Паркетный пол стал чистым, но лак с него был давно вытерт, на нем хватало разных пятен, а кое-где отсутствовали сами паркетины. Окна блестели, но краска на их рамах местами облупилась, и на паре створок отсутствовали ручки. И так везде. Криво висящие шторы, никуда не девавшийся продавленный диван, грозящие развалится от использования стулья, разбитое зеркало в ванной, пожелтевший от времени унитаз, порванный шлаг душа.

Коля бродил по доставшейся ему в наследство от Алкаша квартире и повторял:

– Не получилось, не получилось.

Сквозняк выдувал через открытую форточку аромат освежителя, заботливо разбрызганного работниками «Форева». На его место возвращался запах курева, который за многие годы въелся в мебель, обои, оставшуюся одежду в шкафу. И этот запах было не прогнать ни освежителем, ни сквозняком.

Коля устало опустился на диван, и его продавленность уже не удивляла. К горлу подступила тошнота.

«Зачем я так накурился?» – подумал он, ошибочно посчитав сигареты причиной появившегося чувства.

Но дело было в другом. Реальность ему снова напомнила о том, что дергаться бесполезно.

«Я в жопе, – думал Коля. – Я в жопе».

Как ни старайся, как ни выпрыгивай из штанов, ты все тот же Алкаш. И никакая косметическая уборка это не изменит.

Осознание этого снова дернуло настроение парня вниз. Он закрыл лицо руками и заплакал.

Сцена 16

– Ты стал какой-то другой, – прошептала Ольга.

Ее лицо было вплотную к моему, а когда она говорила, то ее губы касались моего носа.

– Это хорошо или плохо? – спросил я.

– Не знаю.

***

После того, как я успокоил Ольгу, я отнес дочку в ее комнату и уложил спать. Пришлось лечь рядом с ней и спеть пару песен. Кто из нас заснул первым, я не заметил.

– Пойдем, – меня разбудила Ольга. – Она уже спит.

А потом был секс с желанной женщиной. На этот раз все случилось спокойнее, чем в первый раз. Возможно потому, что я знал, что все это повторится завтра и послезавтра, и послепослезавтра. А потом Ольга устроила мне этот небольшой допрос.

***

С этим допросом в постели я разобрался легко. Я был уверен, что если я сейчас начну отвечать на вопросы Ольги, то наделаю кучу ошибок. Не та интонация, необычные слова и обороты – все это грозило только усилить подозрения этой женщины. Поэтому я ее внимательно выслушал, а потом поцеловал такие близкие губы, а другой рукой спустил с ее плеча бретельку ночной сорочки. После этого ее ночнушка уже не могла скрывать немаленькую грудь Ольги. Я тут же на нее переключился и почувствовал, как под моими губами стал набухать ее сосок. А потом нам было уже не до разговоров.

Утро, безо всякого участия Ольги, вновь поставило передо мной вопросы. Мне надо было осваиваться в чужом для меня мире. Каждый шаг грозил ошибкой. В чем я хожу по дому? Где моя одежда? Где я работаю? Как я туда добираюсь? Ответов я не знал. Поэтому я малодушно продолжал лежать в постели и прокручивать в голове произошедшее вчерашней ночью.

Было упоительно хорошо, но страшно. Возможно, мне было так хорошо именно от того, что было так страшно. Я совершил двойное убийство. Хотя нет, убил я только себя, а вот сущность мужа Ольги куда-то уплыла. Или все, наоборот. Я остался жив, а вот муж Ольги ушел в неизвестность. Какой вариант выбрать? Сделать выбор мешали все те же чувства упоительного наслаждения и страха.

Ольга уже встала и что-то делала на кухне. Но я знал, что как только выберусь из постели, то окажусь на неизвестной мне территории, где на каждом шагу буду ошибаться до тех пор, пока не получу прямой вопрос, а кто ты такой и что ты тут делаешь?

– Просыпайся, соня, – в комнату зашла Ольга. – Опоздаешь на работу.

– Я, кажется, приболел, – сказал я.

Ольга подошла к постели, села на край и потрогала мой лоб ладонью. Она была в джинсах, а сверху – тонкая вязанная кофточка. Грудь, которую я целовал всю ночь, была укрыта в бюстгальтер от чего казалась еще привлекательней.

– Симулянт, – то ли спросила, то ли утвердительно сказала Ольга.

– Хочу привести чувства в порядок, – сказал я, потянулся и положил ладонь на обтянутую джинсами попу Ольги. Она слегка нагнулась надо мной, молча рассматривая меня, как незнакомую букашку.

– Зайка, у тебя нет кого-нибудь знакомого, кто мне выписал бы больничный? – спросил я.

– Почему «зайка»? – спросила меня Ольга, все также склонившись надо мной.

– Потому что у тебя выросли ушки, – я провел руками по волосам Ольги, зачесывая их за уши. – А еще у тебя появился хвостик.

Я снова потянулся к ее попе, но джинсы не дали мне провести необходимые поиски. Однако, этого хватило. Ольга охнула и отстранилась от меня.

– Мы с Дашей из-за тебя в садик опоздаем, – сказала она.

Тут в комнату зашла Даша.

– У кого появился хвостик? – спросила она. – Я тоже хочу.

– Вот у этой маленькой девочки, – ответил я, вскочил с кровати и, прикрыв наготу одеялом, стал бегать за дочкой.

– Вот сейчас я покажу, у кого появился хвостик!

Даша тут же включилась в игру и с визгом бегала от меня по комнате.

– Ну, все, все, – остановила нас Ольга. – Вот тебе номер телефона. Это муж Ленки. Он гастроэнтеролог. Я ему уже позвонила. Пострадаешь язвенной болезнью недельку. Нормально?

– Ты просто золото, – сказал я и обнял молодую женщину.

– Мам, ну мы идем? – Даша стала дергать мать за руку.

– До вечера? – сказала Ольга, все еще держа мою руку и смотря мне прямо в глаза.

– До вечера, – ответил я.

К этому времени мне надо было сделать массу дел и главное – хоть немного освоиться в чужой для меня обстановке.

Сцена 17

Когда я остался один в квартире, то облегченно выдохнул.

А собственно, что я испугался? Максимум, чего мне можно было опасаться, это угодить в психушку за то, что веду себя не так, как раньше. Но вероятность этого стремилась к нулю. Да и по поведению Ольги было видно, что, если она и замечает какие-то странности в поведении мужа, то эти странности, скорее всего, ей нравятся.

Я бросил на постель одеяло, которым все еще прикрывал наготу, а потом прошел в ванную. Минут пять стоял под контрастным душем, потом вытирался и рассматривал себя в зеркало.

Тот я, из прошлой жизни, выглядел, пожалуй, помужественней. У Коли была более тонкая кость, да и черты лица поизящнее. Или я придираюсь? Ревную? Пора прекращать. Теперь это я. А свое тело надо любить, как говорят психологи. Вот я и буду любить.

//