Овод

– Семейство Одинцовых владело нефтяными вышками, и папа давно положил глаз на них. И случай представился: дочери Валерия Одинцова понравился Янис. Встретились на какой-то вечеринке, завязалось знакомство, которое папа решил переквалифицировать в нечто большее, а точнее, объединить капиталы посредством брака. Одинцову идея показалась отличной, к тому же сама Виктория тянулась к Янису. Свадьба гремела несколько дней, став событием года. Мне тогда десять было, но даже я помню самые яркие моменты. А затем все стали ждать.

– Чего?

– Что может навсегда связать две семьи?

– Дети. – Догадка приходит мгновенно.

– Именно. Но время шло, а ничего не происходило. Спустя год Одинцов отправил дочь в европейскую клинику, где подтвердили: всё в порядке, никаких проблем с зачатием не имеется. И тогда пришло время Яниса.

– Он бесплоден?

Вспоминаю, как он не заботился о защите во время секса, а на следующий день заверил, что волноваться не о чем.

– У него выявили астенозооспермию. Нарушение, при котором сперматозоиды настолько вялые, что не могут оплодотворить яйцеклетку. Это, по сути своей, симптом, а не заболевание.

– А причина? – присаживаюсь на край кровати, проявив интерес, к которому Эрнест стремился.

– Проблемы, связанные с внутренними органами или влияние внешних факторов, например, повреждение или же генетические дефекты. После обследования причиной объявили травму, которую Янис получил во время службы в армии.

– То есть он может иметь детей?

– Может, конечно, – фыркает Эрнест, закатив глаза, – но вероятность этого настолько ничтожна, что он может пытаться всю жизнь, а отцом не стать. Проще говоря – один шанс на миллион. – Довольная улыбка оповещает, что проблемы Яниса доставляют ему удовольствие.

– С Викторией шанса не случилось?

– Плюсом к его диагнозу добавился ещё один – биологическая несовместимость партнёров, конфликт генетических материалов. Неразрешимое комбо, которое обрубило все надежды глав семейств на наследников. Одинцов предложил расторгнуть брак мирно. Вика просила дать ещё время, но все понимали, что ситуация патовая, а шансы не помогут. Янис согласился, отец был в бешенстве, потому что упускал огромный кусок пирога, на который капал слюной много лет. Мне было двенадцать на момент их развода, так что второго сына отец предложить не мог.

– Теперь вся надежда на тебя?

– Именно. Я столько проверок прошёл, чтобы родители убедились в возможности продолжения семейства Тафановых, что со счёта давно сбился. Но как только подтвердилось, что со мной всё в порядке, папа откинул в сторону Яниса и сосредоточился на мне.

Теперь понятно, почему между отцом и старшим сыном присутствует напряжение. Янис не оправдал надежд, а точнее, не позволил отцу обогатиться за счёт новых родственников.

– Что было потом?

– Янис пытался изнасиловать мою мать, и отец его выгнал.

– Чего?! – поднимаюсь, таращусь на Эрнеста, который произнёс нечто несочетаемое. – Я никогда не поверю, что Янис совершил такое. Это гадко. И невозможно.

Вспоминаю Ольгу, и не вяжется сказанное Эрнестом. Но Янис откровенно её недолюбливает, может, эта ситуация и стала причиной конфликта? И как бы я мысленно его ни называла, обвиняя в предательстве, поверить в подобное обвинение не могу.

– Мне известна версия мамы, а она лгать не может, – убеждает Тафанов, – а Яниса ты хреново знаешь. Я лично верю в это безоговорочно.

– Ты идиот, который живёт чужим умом. – И я знаю, о чём говорю, слыша ежедневные монотонные наставления отца Эрнеста, словно сам он живёт по кем-то написанному сценарию. – Отец контролирует каждый твой шаг, слово, решение. Ты несамостоятельное, бесхребетное существо, неспособное существовать в этом мире без поводыря, – повышаю голос, надвигаясь на него. – Кто ты без денег отца? Пустое место! Янис живёт самостоятельно и способен выбраться из любой, даже патовой ситуации, а ты? – тычу в него пальцем, а Эрнест медленно поднимается и пятится к двери. – Ты со стороны себя видел? Да у тебя из мужского только член между ног!

Меня несёт, в последнее время моё настроение напоминает американские горки, с которыми я не могу совладать.

– Сейчас я им и воспользуюсь, – угрожающе надвигается на меня, расстёгивая ремень, – к тому же ты всё равно станешь моей женой. Так что решим вопрос с наследниками сразу.

– Я не выйду за тебя замуж! И не смей ко мне прикасаться!

Выставляю ладонь, понимая, что физически Эрнест сильнее меня, и сопротивляться долго я не смогу. К тому же левая рука функционирует не в полную силу.

– Твоё наследство – лакомый кусочек, который я хочу получить, чтобы утереть нос папе. И если всё, что говорят о твоём отце, правда, я стану очень богат.

– Ты ничего не получишь!

– Посмотрим, – шипит, надвигаясь и расстёгивая ширинку. – Не нужно сопротивляться и, возможно, получишь удовольствие. Уверяю, я трахну тебя лучше, чем Янис. Я всё делаю лучше, чем он.

– Ты… да ты…

Осматриваюсь, а затем хватаю со столика лампу и швыряю в Эрнеста, попадая чётко в голову. В сторону летят осколки, а он сгибается, закрываясь руками. Но я не останавливаюсь, и следом летит ваза, в которой каждый день обновляются цветы, пульт от телевизора и поднос с тарелками. Всё попадает в цель, а Эрнест отходит к двери, и лишь сейчас замечаю, что разбила ему голову.

– Ебанутая! – кричит, глядя на руки со следами крови.

– Ну ты же хотел веселья?! Так веселись!

Замахиваюсь снова, схватив графин с водой, он не глядя оборачивается и утыкается носом в закрытую дверь. Из носа хлещет кровь, которая сейчас вызывает не отвращение, а, скорее, то самое веселье, о котором говорил Эрнест. Скрывается за дверью, матерясь и выкрикивая оскорбления из коридора. Меня трясёт от захватившего адреналина и страха, что он мог прикоснуться ко мне. Тяжёлое дыхание заглушает всхлипы, которые рвутся наружу, независимо от желания нормализовать сердечный ритм. Накрывает. Реву вовсю, сетуя на судьбу и Яниса, который оставил меня.

Закрываю дверь на защёлку и ночью почти не сплю, ожидая, что Эрнест вернётся, чтобы закончить начатое, но его не слышно. Вряд ли поделится с папочкой фиаско, которое его настигло. Но его слова заставили задуматься. Тафанов планирует женить на мне второго сына, чтобы получить наследство отца. Всем нужны деньги, которые им не принадлежат, и вряд ли я смогу отбиться, когда меня будут тащить под венец. Но даже это лучше, чем смерть или скитание в неизвестности. Или всё же лучше побег?

Только как? Подхожу к окну, замечая шныряющих во дворе охранников. Не получится спуститься с балкона и залезть в чей-то багажник. Никто, кроме Эрнеста, за всё время на территорию не заезжал. Единственный вариант – побег за пределами дома. Но тут сразу возникает вопрос – куда бежать без документов и денег? Прикидываю варианты, но каждый упирается в какую-то неразрешимую для меня проблему.

Спустя два дня тишины в моей комнате появляется Эрнест.

– Сегодня выход в город. Мероприятие, которое устраивают знакомые отца в восемь вечера. Я должен быть. Это платье, – указывает на чехол, который секундой ранее бросил на кровать, приближаться не решается, застыв в дверях, – туфли и сумочка. Я представлю тебя как будущую невесту. Будешь вести себя хорошо – позволю выходить из дома два раза в неделю, поняла?

Смотрю, не отвечая, и жду, когда он уйдёт. Закрывает дверь, и лишь после этого расстёгиваю чехол, в котором длинное голубое платье с косым вырезом. Этот цвет мне не идёт, о чём, видимо, Эрнест не подумал, скорее всего, выбрав на свой вкус. Мне всё равно, главное, впервые за три недели меня выпустят и позволят быть среди людей. Кто знает, может, примерным поведением я заслужу право покидать дом и организую побег.

К восьми ожидаю Эрнеста, который появляется немного раньше, лишь кивнув в сторону двери, тем самым дав сигнал, что я могу покинуть комнату. Иду за ним, получив возможность осмотреть дом. Людмила разрешала выйти во двор, контролируя мои передвижения, но я необдуманно выкрикнула о помощи, когда заметила группу людей, проходящих мимо, и с тех пор покидать пределы комнаты мне запретили.