Овод

– Ты был боссом?

– Почти два года, пока не стало тошнить от всех этих вылизанных пидоров, перебирающих бумажки. Решил свалить и заняться чем-то другим. Родитель не стал мешать, но пнул под зад без копейки и сказал выползать самому.

– Наши истории похожи, но в моём случае мама умерла, а папа меня очень любил. Влада постаралась сделать всё, чтобы наше с отцом общение сократилось до минимума. Приезжала я редко, но мы часто созванивались, болтали и вспоминали маму. И на моё содержание он не скупился.

– А тут всё просто, Цветочек. Мой папаша хотел разделить бизнес между мной и вторым сыном, чтобы затем мы управляли вместе. Вряд ли Банкир передал бы тебе свои дела. В какой-то момент подобрал бы достойную партию и выдал замуж, и ты бы продолжила своё существование уже под крылышком мужа.

– Я хотела получить образование и по возможности работать. Для себя, для души.

– На кого училась?

– Переводчик. Тяга к языкам была с детства, папа мой выбор одобрил и мешать не стал.

Вряд ли я теперь смогу вернуться в университет. Возможно, по примеру матери Овода, мне придётся бежать и прятаться, чтобы мачеха не дотянулась своими кривыми ручками.

Сегодня блондин на удивление спокоен, и даже пролившаяся на сиденье вода из бутылки не приводит его в бешенство. Или когда точно знаешь, что через десять часов избавишься от раздражителя, не имеет смысла злиться?

– Ты меня убьёшь? – Вопрос срывается быстрее, чем я успеваю понять, что зря открыла рот.

– Откуда такие выводы?

– Ты со мной разговариваешь и делишься очень личными моментами, которые, как мне кажется, можно рассказать не каждому.

– Но ты же мне рассказала про свой первый раз. А это куда интимнее, чем мои сведения о семье. К тому же ты даже моего имени не знаешь, так что люди, упомянутые мной, абстрактны. Никакой конкретики в виде имён и фамилий.

– Да, наверное…

И он прав. История его семьи не оригинальна в своём роде, и под образ можно подогнать сотни людей.

– Ты поэтому такая молчаливая?

– Утром я слышала, как ты разговаривал по телефону и сказал, что избавишься от меня, – признаюсь, что нагло подслушала и сделала выводы.

– У слова «избавиться» имеется несколько значений. В твоём случае: доставлю на место, получу обещанное и продолжу путь в одиночестве.

– Ты сказал не так, – возражаю, потому что знаю, что слышала.

– А что я должен был сказать? Что везу Потоцкую? Ты хоть знаешь, что за сейфом твоего отца охотится несколько десятков человек, а мачеха устраивает аукцион?

– Зачем?

– Ты хоть представляешь, с какими людьми он работал?

– Серьёзными. Некоторых видела, но лишних вопросов не задавала. Да и не ответил бы отец на них.

– Множество влиятельных клиентов, деньгами которых управлял твой отец. Я уже говорил, что в делах он был дотошен, имея богатую «картотеку», подкреплённую документально: счета, переводы, суммы, а главное – фамилии. И там такие люди, при одном упоминании которых можно в штаны наделать. И так как его смерть была внезапной, всё это богатство осталось в первозданном виде. Заполучи сейф – и на продаже данных можно сделать миллионы.

– Тогда почему Влада его отдаёт? Она ведь и сама может получить деньги?

– Во-первых, у Потоцкого их было два: встроенный и напольный. Первый без наворотов, и там он не хранил особо ценное, а вот второй и есть тот самый, за который многие готовы побороться – полтонны секретов Банкира. И тут логически напрашивается во-вторых: предполагаю, что после смерти вдове досталось немного, а завещание не найдено. Код она не знает, иначе бы вскрыла сейф в первую очередь.

– Встроенный вскрыла. Вызывала кого-то.

– Там обычный слесарь справится. – Овод отмахивается, словно хорошо разбирается в таких вопросах. – А вот для большого нужно найти специалиста, а их, поверь мне, по пальцам пересчитать можно. И за этот не возьмутся. По этой причине она решила от него избавиться. Тот, кто купит, должен понимать, что вскрывать придётся самому.

– Знаешь, позавчера, когда Влада договаривалась с «женихом», он уточнил, что приданое должно уехать со мной, а мачеха дала распоряжение, чтобы это самое приданое загрузили в машину. Может, они говорили про сейф?

– Скорее всего. – Овод потирает подбородок, не отрываясь от дороги. – Кому-то должно было достаться комбо – ты и сейф. Но так как один из элементов ретировался по собственному желанию, – указывает на меня, – сделка, скорее всего, была аннулирована. И она решила устроить аукцион.

– Его купят? – Не уверена, что столь сомнительная затея увенчается успехом, но не нужно скидывать со счетов способности Влады.

– Не сомневаюсь. И уверен, она получит столько, что сможет ни в чём себе не отказывать до конца дней.

– Сука! – вырывается неожиданно, но это именно то слово, что в полной мере характеризует мачеху.

– Цветочек, общение со мной плохо на тебя влияет, – хохочет, одаривая тёплым взглядом, под которым я теряюсь.

– Всё это было создано до неё. Она со своей доченькой пришла на всё готовое, тратя деньги отца и с каждым годом всё больше отдаляя от меня. Я ведь немногого хотела, только дом, который мне дорог. С подачи Влады сейчас я еду неизвестно с кем неизвестно куда, не понимая, что будет завтра.

– Ты едешь со мной в Тольятти. А завтра… – Овод осекается. – Что будет завтра, решать только тебе.

Странно прозвучала последняя фраза. Как будто он сожалеет, что скоро наши дороги разойдутся. В моих воспоминаниях он останется грубоватым и помешанным на чистоте, а я в его – девочкой с проблемами. Но уже сейчас понимаю, что буду по нему скучать.

– Прихожу к выводу, что болтовня с тобой имеет свои плюсы. – Неожиданное заявление удивляет.

– Какие?

– Пять часов пролетели незаметно. Через десять километров остановимся перекусить. Подумай, что возьмёшь с собой, потому что длительных остановок больше не будет.

Овод въезжает на заправку, а затем идём в столовую, забитую людьми. Он требует, чтобы я плотно поела, покупает несколько контейнеров с едой на мой выбор, воду и крекеры. Потратив полчаса, возвращаемся в машину. Успеваю осмотреться, вылавливая взглядом автомобили, которые мне кажутся подозрительными. Я так и не сказала блондину, что связалась с Тимом, видимо, он ошибался, когда решил, что мой телефон отследили, потому что сейчас нет даже намёка на преследование, а по пути не встретилась ни одна патрульная машина. Может, того полицейского интересовал именно Овод? Если так, значит, Влада отпустила меня, решив, что за сейф получит куда больше, чем за падчерицу. Пусть так и будет, потому что уже вечером я упаду в объятия Тима и начну новую жизнь.

Едем дальше, а меня не отпускает мысль, что наши с Оводом истории похожи. Вот только его отец жив, да и мама тоже. Ему есть куда приткнуться, в отличие от меня. Но всё же интересно, насколько тесные у него с родителем отношения.

– Можно вопрос? – Не отвечает, но кивок означает, что Овод даёт добро. – Ты близок с отцом?

– Нет. Почти год не видел. И не хочу, если честно.

– Почему так? Он ведь родной человек, причина твоего появления на свет. Самых близких нельзя вычеркнуть из жизни в одно мгновение.

– Слишком недолго ты живёшь, Цветочек. Иногда есть непреодолимые моменты и люди, которые не желают принимать твоё мнение. И как раз-таки тот факт, что они «причина твоего появления», и является рычагом воздействия.

– Он давил на тебя, чтобы заставить делать то, что ему нужно?

– Да. Но передавил. Пожалел об этом, конечно, но всё уже было сказано и сделано. Я хлопнул дверью и свалил на вольные хлеба. Ничего не взял, ни разу не попросил помощи. Выбирался сам. Всегда. И планирую дальше делать так же.

– А были моменты, когда требовалось его просить?

– Были. Когда в тюрьме сидел.

– В тюрьме?.. – сглатываю, плохо представляя Овода в камере. – За убийство?

– Нет. Кража. Папаша примчался, за ручку адвоката крутого притащил. Он бы условки со штрафом добился, но я родителя послал. Потерял два года жизни.