Страница 71 из 72
— Но… мне докладывали! — чуть замялся Сигизмунд.
Он не был глупым человеком, об это можно было судить не только по умудренным глазам, внешности, но и по поведению. Король лишь растерялся от того, что я веду себя, наверняка, абсолютно не так, как вел тот… чье тело я забрал.
— Доказать это я не смогу! Вы же не станете признавать. А то, что у вас был духовником иезуит и ранее скрывалось, чтобы не смущать ортодоксов и вы заняли московский престол, — без моей помощи, сам король сделал правильные выводы.
Ну скажет он, что я иезуит!.. Так я сам составлял послание к православному народу по поводу того, что был раскрыт иезуит, который хотел убить меня и мою семью. Своих уничтожаю? Еще был заложен большой собор в Москве, езжу на богомолье, даже вместе с народом молился по православному обряду на Лобном месте. Что против этого есть? Тайное крещение? Ну скажет какой ксенз, что меня крестил, так я «открещусь» от обвинения, в лишний раз рассказав, как проклятые иезуиты хотят очернить русского царя. С таких доводов, что я, якобы, католик, можно еще и выиграть в рамках выстраиваемой системы пропаганды.
— Чего вы хотите? — спросил король.
— Киев! — я сделал паузу и как что-то незначительное добавил. — Ну а еще четыреста тысяч талеров золотом, торговое соглашение, по которому транзитом русские товары могут проходить через Речь Посполитую, признание Софии Радзивилл… нет не так — Софии Слуцкой хозяйкой слуцких земель и беспрепятственный вывоз оттуда всего и всех, кого посчитает нужным София, наследница Олельковичей. Еще тысячу лошадей. Ну готовы пойти на то, чтобы София отписала после свои земли короне, чтобы вы, мой венценосный брат, несколько усилились. Найдете крестьян, поселите их на слуцкие земли в слободах [тут гг ошибается. Практика выделение крестьянских слобод с льготным налогообложением началась в Речи Посполитой к концу века].
— Это много. С конями и золотом вообще не возможно, — ответил король.
Я возликовал, значит на территориальные требования согласен.
Киев! Вот что прежде всего было нужно. Это та земля, которую Российской империи под силу освоить в текущем положении дел. Кроме того, идеология. «Киев — мать городов русских», как сказал некогда регент Олег при малолетнем князе Игоре Рюриковиче. Православный город представляется важнейшим центром образования, науки и, соответственно, религии. Киевская братская школа — самое мощное образовательное православное учреждение в Великом княжестве Литовском, или наравне с Львовской братской православной школой. Мы можем сильно улучшить ситуацию с образованием и начать взращивать чиновников на системной основе, а не так, что тот же Лука обложил себя учениками, мешающими работать.
Что касается денег, то да, они нужны, но не так критично. С нужными территориями, мы заработаем достаточно. Трофеями же и так уже забрали немало, на еще одну армию. Так что пока, на года два оружия хватит, а дальше нужно свое производить. Ну или не хватит оружия, так оно очень пригодится при покорении Дальнего Востока.
— Но как нам тогда продавать зерно, если ваше будет идти без пошлин в Европу? — спросил король.
— Введите квоты… э-э… ограничения. А русскими товарами будет иное. Зерно, думаю, и нам пригодится и найдем кому продать, — отвечал я.
На самом деле, я не хотел, чтобы зерно стало, или оставалось, главным товаром. Уже сейчас, если все правильно подсчитано, только добыча меда и воска вырастет на процентов двадцать, а в следующем году еще на тридцать процентов. Ну и промышленность… заработает же она. И нам нужно больше везти в Персию, чтобы поощрять Волжский путь, пусть и зерно. В конце концов — меха!
— О перемирии могут говорить наши дипломаты, меня же интересует иное… вы поможете разбить шведов? — спросил король.
— Я настаиваю на «Вечном мире» не менее, чем на двадцать пять лет, — сказал я, одаривая своего визави улыбкой [заключение вечного мира могло иметь определенные сроки, так было, к примеру в византийской традиции, а гг иронизирует]. — Что касается шведов, то уверен, что Жолкевский справится с задачей, если я не помешаю.
— За Киев нужно заплатить! — после долгой паузы сказал король [к примеру, по Вечному миру 1686 года Россия заплатила Польше за Киев около 150 тысяч рублей, но тогда ситуация для Речи Посполитой не могла выглядеть так катастрофично, как сейчас].
— Нет! Согласитесь, что глупо платить за то, что можно забрать, тем более, не только это. Во Львове же так же много православных? — с сарказмом говорил я.
— Но тогда мира быть не может! И представьте себе, что Густав Адольф станет польским королем! Тогда сразу же начнется война и Польша в союзе со Швецией отбивает многие земли и захватывает и другие, — Сигизмунд улыбнулся, но глаза его выдавали ужас.
— Вам же противно даже говорить о таком развитии событий, где нет места для вас! — сказал я.
— Не могу не согласиться, противно. Но чрезмерные требования не могут выполняться, — отвечал король.
— Обвините Радзивилла в провале. Обратитесь к Сейму, у которого сейчас военной поддержки нет. Впрочем, решайте. Думаю, что вы правы и тут уже работа дипломатов, — сказал я, прикидывая, кому доверить переговоры.
Пожарский нужен в Москве, Скопин так же. Нужно провести работу над ошибками и наметить планы обучения войск. Мне, к примеру, весьма понравилось, как воевали гвардейцы. Тогда… Ромодановский. Лучше бы Головина, но тот пусть улаживает ситуацию со шведами.
Я уже стал прощаться, когда прозвучал еще один вопрос от короля:
— А что с Мстиславским? Не хотите поторговаться за него?
— А я почти уверен, что он смертельно подавится косточкой, или получит сердечный удар от горечи поражения, — спокойно ответил я.
Намек был явно не прозрачным.
Эпилог
Пролог
Москва
28 августа 1607 года
Я стоял на Лобном месте и всматривался в лица собравшихся людей. В этот раз на «общение» с государем прибыли представители не только из Москвы, но и других городов Российской империи. Такое мероприятие в народе называлось «разговор с царем».
Я не стремился к созданию нового органа власти, время для русского парламентаризма не пришло, как я считал. Но поддержка народа нужна была для того, чтобы меньше опасаться заговоров и пересудов. Для собравшихся людей то, что с ними общался государь — событие в жизни, и они станут рассказывать об этом с энтузиазмом и придыханием. Ну и имелись иные цели — собрать в следующем году представительский Земский Собор, вот и оттачивали технологии. А Собор должен быть такой, чтобы поддержал все мои инициативы по устройству государства, закреплением новых форм хозяйствования, определениям военной доктрины. Ну и нужно успеть составить Соборное уложение — главный в будущем закон для большой державы.
Неделю назад пришли вести с юга моей державы, становящейся, действительно, необъятной. Я не хотел бы говорить о том, что случилось, и еще продолжается, в кочевьях ногаев. Это… геноцид народа. Но что оставалось? Усиливать Крымское ханство и продолжать подсчет последствий набегов на Россию? Сколько тысяч, или миллионов, православных были проданы на рабских рынках? А еще мне нужен безопасный Волжский путь, масштабная торговля. С ногаями торговли не будет, не дадут.
Не только, а, порой, не столько, русские войска занимались прямым уничтожением ногайских родов. Крайней жестокостью отличались те ногайские мурзы, что встали на сторону России. Дети, старики, женщины — они все умирали, но не всегда от русского оружия. Хивинское ханство отказывалось принимать беженцев, на что я рассчитывал. На подходе к хивинским территориям толпы ногайцев незатейливо убивали. А они все равно искали спасения по созданному нами «гуманитарному каридору».
На Дону, так и вообще скоро следует ждать демографического бума. Много молодых «девиц-ногаяк» прибирали к рукам казаки. Ну это и ладно, так как я рассчитывал, что крестьяне будут реже бежать на Дон.