Страница 20 из 90
Не иначе как чудо спасло: на дне его о поваленный дуб я, конечно, от всей души треснулась. Но острые ветки его только шею оцарапали, а могли и насквозь проткнуть!
И как после этого верхом ездить? Только если на метле!
— И что мне с ним делать? — едва мы оказались в лагере, вздохнула я, растерянно комкая в пальцах поводья и пытаясь смириться с неизбежным. — Привязать, или что?
— А что хочешь, — насмешливо бросил через плечо Волк, пристраивая котелок над костром. — Он и без привязи далеко не уйдет. Для начала можешь познакомиться как следует. Нам вместе долго ехать.
— Угу… и как его звать? — оценивающе окинула я взглядом своего «компаньона». Мне-то его компания заранее не нравилась!
Ему, моя, впрочем, тоже.
— Его зовут Шетан.
Я изумленно моргнула, сразу не поверив.
Как, как он сказал? Шетан?
Но это же кличка, распространенная для вороных в Толии! Там повсеместно рыжих аль пегих жеребцов не найдешь, разве что привозные. Местные все сплошь черные, как гуталин, или блестящие, как вороново крыло. И ладно, я в той стране бывала, но откуда Волку подобное знать?
Чудно́, да и только.
— Ладно, коняжка, — тяжко вздохнув, я неуверенно дернула поводья, подтягивая к себе крупную лошадиную голову. — Давай, что ли, знакомиться?
Шетан знакомства новые заводить не собирался, но руки мои внимательно обнюхал и даже пальцы не откусил. На том бы можно было и закончить, однако я решила зайти дальше: погладила зверюгу по крепкой морде, аккуратно уши потрогала и даже ухитрилась рассмотреть глаза, которые сейчас оказались вовсе не черными, а карими, будто свежая, теплая карамель.
В общем-то, конь снова оказался красавцем со всех сторон. Но даже после столь… длительного общения мне доверия не внушал!
А после имперский маг позвал завтракать, и я радостно умотала обратно к костерку, от греха подальше. Относительно свежий хлеб, горячий чай и вяленое мясо пришлись весьма кстати, Впрочем, я бы и сухой корке была бы рада, лишь бы больше не ехать верхом!
А уж после, когда лагерь был свернут, и меня в седло не пригласили, я и вовсе прыгала от счастья, родную метелку из сумки доставая.
Казалось, даже забыла на мгновение, куда, а главное — зачем мы едем.
Как бы то ни было, о будущем я старалась не думать, загоняя тревогу подальше. Пока моя дорога лежала в О́рлу, где когда-то, по слухам, жила моя прабабушка. А уж если мне этот путь не одной преодолевать придется, значит, так судьба распорядилась, и не мне ее оспаривать. Главное, не смотреть на мужчину так же, как когда-то, и разговорами о прошлом и будущем себе душу не рвать. И это, наверное, тяжелее всего будет — говорить с ним так, будто и не случилось ничего такого.
Что до остального… что будет потом, после Орлы — там уже как боги повелят.
И я, конечно, их воли не знаю, но в одном уверена точно. Коль первый раз они мне умереть не позволили, то и второй раз не дадут!
И уповать на помощь Ирбиса я больше не стану.
Кстати, об этом.
— Слушай, — невольно закусив губу, задумчиво спросила я, припоминая недавние дни. — А ваши звери, они, ну… как-то проявляются?
— С чего такие вопросы? — не отрываясь от своего занятия, ровным тоном откликнулся Волк.
Довольно широкая, пусть и порядком заросшая дорога вела через лес, конь его шел степенно и размеренно, а я парила на метелке рядом. Вокруг древка я сгустила воздух на манер подушки, чтоб удобнее было сидеть, а маг чего-то вырезал на деревяшке кинжалом — словом, разговаривать было вполне даже удобно.
Да и не скучно опять же. А то в его присутствии молчать, всё равно, что беду кликать. Сразу мысли всякие в голову лезут!
— Дрейка видела, — наморщив нос, покаялась я. — И у него за спиной фигура дракона стояла, будто призрачная.
Волк задумчиво хмыкнул:
— Вот, как. И что он?
О, а вот это интересно. Они что, больше не заодно? Так вроде Ирб сказал, что они все давно меня ищут. Неужели все эти годы они между собой даже связи не держали?
— А я откуда знаю? — вроде как изумилась я, нахально прищурившись. — Это ж я его видела. А он меня — нет!
Выражение лица мужчины вдруг смягчилось. И он сдул стружку с ладони, прежде чем пояснить:
— Да, у нас есть звериная форма. Точнее, должна быть.
— Должна, но нету? Как это?
— В первую очередь, мы — человеческое воплощение магических зверей, древних защитников Ансгара. Мы рождаемся людьми, учимся, тренируемся, развиваемся и копим магию. Звериная, истинная форма проявляется лишь на пике нашего развития, когда уровень силы и магии максимален. До того, в зависимости от обстоятельств, звериные черты могут проявляться и частично.
И он поднял руку, демонстрируя пальцы, ногти на которых были ровными, розовыми и аккуратно подпиленными. Миг, и они удлинились, заострились и почернели, превратившись в самые настоящие когти!
А после обратно на человеческие сменились, будто ничего и не было.
Лили, сидящая позади меня на ивовых прутьях метлы, и занимающаяся вышивкой на крошечных пяльцах, лишь тихонечко ахнула. Увидеть подобное ей довелось впервые!
— Ага, это я помню, — задумчиво почесала нос, уж не став ко всему припоминать колоритную внешность магов, которая итак красноречиво говорила о сути каждого из них. Как и повадки! — А призрак этот за спиной, что тогда? У других я такого не видела.
— И не увидишь, — разочаровал меня Волк. — Силуэт дракона в цвете был? Яркий?
— В цвете, большой, как настоящий, — покивала я, отчитываясь. — Я хоть и далеко стояла, но видно было отлично. Правда, почему-то только мне. Прохожие будто и не замечали вовсе.
— Для простых людей наша истинная суть не видна. То, что ты видела, означает, что Дрейк ближе всех к приобретению своей изначальной формы.
— О, как, — невольно задумалась я, подбирая под себя ноги. Так сидеть было гораздо удобнее, да и сумка не бедро не давила. — И когда эта форма проявится, над Ансгаром, что, настоящий Бронзовый Дракон летать будет?
— Именно так, — не стал отрицать маг. — Но когда этот момент настанет, выражаясь твоими словами — одним богам известно. Что именно может послужить окончательным толчком, никому неизвестно. В том, как сейчас, состоянии он может оставаться годами, а то и многие века.
— Странные вы, всё ж, — не выдержав, фыркнула я. — Всё у вас, не как у людей!
— Мы никогда не были обычными людьми. С той минуты, как в каждом из нас проявился дух зверя, женщинам, что нас родили, мы уже не принадлежали. Семьей стали друг другу, учителями — старые маги, а смыслом жизни — империя. Ради нее мы родились, и ради нее должны умереть.
— Да уж, — невольно скорчилась я.
Вот зачем только напомнил?
Хотя, чего уж там, и я хороша — сама ж с расспросами полезла.
А маг, меж тем, не прерывая спокойно выстругивать что-то на деревяшке, вдруг спросил вроде как равнодушно, но… вкрадчиво так. Многообещающе!
— А теперь скажи-ка, Доминика… У кого это, у других?
И тут я язык-то прикусила.
Нужно осторожнее в выражениях быть, Доминика! Если его разговорить пытаешься, это не значит, что своё сокровенное надо сболтнуть!
И я невольно насупилась, смущенно почесывая нос:
— У всех других… Кроме Ирбиса и Лиса. Их я еще не видела.
Да, вру, Белого Ирбиса видала. Но то было в магическом сне, причем на него наведенном. И каким там объявиться, только он сам и решал! Кто знает, может он и с внешностью своей меня за нос водил, и выглядит он сейчас совсем как прежде. Что уж про его внутреннего хищника-то говорить?
Тон Волка вдруг смягчился. И он снова усмехнулся, но уже спокойно, возвращаясь к резьбе по дереву:
— И что? Чем они тебя удивить успели?
Я невольно покосилась на мага, кажущегося абсолютно незаинтересованным. На меня он даже не смотрел, но я-то видела, как отчетливо напряглась мышца на его шее!
Нет. Я решительно не понимаю, чего между ними всеми произошло! Раньше так дружны были, друг за друга шли, как одно целое думали и действовали. А сейчас что? И ходят по одному, и разговоры о друг друге водят, будто о чужих людях!