Страница 10 из 42
Ворррота заскрррипели стрррашно, так девочка их маслицем смазала — они и ррраспахнулись, пррропустили беглянку. Берррезка зашумела листьями, закрррутила ветвями, а девочка ей ленточку крррасивую повязала, деррревце ее и пррропустило.
А кот тем вррременем сел возле окошка да ткать пррринялся. Пррроснулась Баба-яга, подошла к окошку и спрррашивает:
— Ткешь, племянница?
А кот ей отвечает:
— Тку, тетушка!
Бррросилась Баба-яга в избушку и видит — девочки нет, а кот сидит, ткет. Давай Баба-яга кота ррругать на чём свет стоит. А он ей отвечает:
— Я тебе столько лет служу, ты мне косточки обглоданной не бррросила, а она меня мясом угостила!
Выбежала Баба-яга из избушки, накинулась на собак:
— Почему девочку не кусали?
Собаки в ответ:
— Мы тебе столько лет служим, ты нам горррелой корррочки не бррросила, а она нам хлебушка кусочек дала!
Побежала Баба-яга к воррротам:
— Почему девочку выпустили?
А те отвечают:
— Мы тебе столько лет служим, ты нам и водицы под пяточки не подлила, а она нас маслицем смазала!
Подскочила Баба-яга к берррезке, а та ей сразу и молвит:
— Я тебе столько лет служу, ты меня ниточкой не перрревязала, а она мне ленточку подарррила!
А тут и прррислужница говорррит:
— Я тебе столько лет служу — никогда слова добрррого от тебя не слыхала, а она платочек мне подарила, хорррошо да ласково со мной ррразговаривала!
Села Баба-яга в ступу и немедля отпррравилась в погоню. А девочка как ррраз остановилась, пррриложила ухо к земле и слышит: земля дрррожит, трррясется — Баба-яга гонится, и уж совсем близко…
Достала тогда девочка гррребень и бррросила прямо в землю. Вырррос в тот же миг лес дремучий. Пррримчалась к лесу Баба-яга, давай его ломать, а девочка тем вррременем бежит со всех ног. Много ли, мало ли вррремени прошло, приложила девочка ухо к земле и слышит: земля дрррожит, трррясется — Баба-яга гонится, уж совсем близко. Взяла девочка полотенце — и бррросила наземь. В тот же миг ррразлилась рррека — ширррокая-пррреширррокая, глубокая-пррреглубокая!
Подскочила Баба-яга к ррреке, от злости зубами заскрррипела — не может черррез ррреку перрребррраться, плавать не умеет. Делать нечего: воррротилась она в свой дом, кота прррогнала, прррислужницу глубоко в лес увела, чтобы волки рррастерзали, а собак потррравила и с горрря запила.
А девочка тем вррременем уже к дому подбегает. Прибежала в дом, к отцу бррросилась и говорит:
— Ах, батюшка! Меня мачеха посылала к своей сестре, а сестра ее — Баба-яга костяная нога. Она меня съесть хотела. Насилу я от нее убежала!
Как услыхал такое отец, в тот же час прррогнал мачеху. Стали они жить с дочеррью вдвоем, жить дррружно и не тужить.
Пока котенок сказку сказывал, они уже половину леса преодолели.
— Перрредохнем, — сказал котенок и сел умываться. Русалка достала скатерть-самобранку, желудок уже как полчаса скручивало от боли. Заказала она морской и океанской рыбы. Котенок унюхал такое богатство и с ближайшей тарелки рыбу — цап! — и в кусты жевать.
— Волчий, будешь? — спросила Васелена.
— Нет, поохочусь. — И он скрылся среди деревьев.
Русалка ела в одиночестве, котенок лапой особо понравившуюся рыбу стаскивал иногда прямо из-под носа девы морской. А затем он развалился на земле рядом с хозяйкой кверху пузом и промурлыкал:
— Почеши мое пузико, хозяйка. — Васелена одной рукой рыбу в рот отправляла, другой котику пузо чесала. Див застал эту умильную сцену, когда в зубах кролика принес.
— Приготовь мясо, — попросил хищник.
— Костра не развести, — ответила русалка. Волк задумался да в добра молодца перекинулся, развел огонь, а Васелена запекла мясо. Она срезала кусочек и, сорвав лист дуба, закутала в него жареный ломоть кролика, попросила у скатерти булку хлеба.
— А вот где масло взять? — озадачилась она. Скатерть возмущенно подпрыгнула, и русалка с удивлением посмотрела на ткань: на скатерти появился горшочек с маслом.
— А теперрь слушайте вторррую сказку. — Котенок широко зевнул, перевернулся на живот и, посмотрев на своих спутников, начал сказывать: — В некоторрром царрстве, в славном государрстве, возле ррречки дррревней, у большой деррревни стоял дррремучий борр. Грррибов и ягод водилось там видимо-невидимо, да только местным жителям рррадости от этого не было совсем, потому как обитала в чаще того леса старррая карга, злобная Баба-яга. Жадна была не в меррру и никому в лес ступить не давала: кого в трррясину заведет, кого и вовсе изведет.
Как-то летом в самую ягодную поррру задумала она полакомиться земляникой, да вот незадача: не хотят ягодки в коррзинку к старррой Бабе-яге идти, под листочками спрррятались, в тррравке затаились. Воррчит Баба-яга, злобится, да под каждый листик не заглянешь, каждому кусту не поклонишься.
Той же порррой ходила по лесу маленькая девочка. Еще затемно из дому вышла, коррзинку ягод набрррать да малость подкоррмиться рррешила. Уж ей-то ягоды как на показ выставляются:
— Здесь мы, беррри нас скорей!
Наелась девочка ягод, набрррала полную коррзинку и хотела уж было домой идти, как повстррречалась ей Баба-яга, ухватила своей клюкой да как зашипит:
— Вот почему мне ни одной ягоды не попалось! Ты их все собрррала! — Отняла у девочки коррзинку и отпррравилась к себе в избушку, рррадуясь нежданной добыче. А девочка прррисела на пенек и горрько заплакала от обиды.
Идет Баба-яга, коррзинкой покачивает, а ягодки оттуда прррыг да скок на травку, прррыг да скок, так все и повыпрррыгивали и покатились обратно на полянку.
Сидит девочка, жалобно всхлипывает и вдруг слышит из травы:
— Готовь-ка, милая, платочек!
Сняла она косынку, рррасстелила перед собой, ягодки туда и закатились. Связала их девочка в узелок и рррадостная побежала домой. А Баба-яга пррришла к себе в избушку, глядь — а ягод-то и нет! Один запах остался. Швыррнула она в серрдцах коррзинку, затррряслась, затопала ногами:
— А-а-а! Чтоб тебе ни дна, ни покрышки! — Ррругалась, злилась и лопнула Баба-яга костяная нога от собственной злости. Избушка ррразвалилась — и на ее месте Крррасное болото возникло. Прррознала младшая сестра о смеррти старршей, в миг примчалась, лоскутки собрррала да живой водой полила, воскррресла старршая Баба-яга и больше так не злилась. Отстррроила она себе новую избу и позволила людям в лес по грибы да по ягоды ходить, только с одним условием: они должны на кррраю леса ей лукошко с земляникой оставлять, кто не исполнял ее волю — больше из леса не выходил.
— Занятная сказка. Значит, старшая Баба-яга любит землянику, а та ей в руки не дается? Ну хорошо, будет ей земляника! — сказала Васелена и, оторвав от тьмы кусок, сотворила из него платок. Они два часа ходили и землянику собирали, прежде чем до отказа наполнили платок тьмы. Тьма роптала, но больше для видимости, ведь уже свыклась с новой хозяйкой.
Пока див с русалкой заморской собирали ягоды, котенок носился по лесу, гонял насекомых, птиц, резвился. Одну птицу поймал, придушил и долго с ней еще играл, пока не бросил.
Когда всё было готово, путники продолжили путь. Котенок больше молчал, за мухами с бабочками гонялся, но с дороги не сбивался. Долго или коротко шли, но скоро прибыли к избе на курьих ножках.
— Избушка, избушка, стань к лесу задом, к гостям передом, — попросила Васелена. Изба переступила с ноги на ногу и повернулась к лесу задом, а к пришедшим передом. Тут же словно из воздуха частокол вокруг возник. На кольях головы крутятся. Дверь скрипнула, медленно открываясь, и раздался старческий голос:
— Фу! Фу! — говорит Баба-яга. — Русского, заморского духа — слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче сами явились.
— Бабушка, пусти на порог, скорми нам пирожок, мы гостинцев принесли, землянику нанесли, — сказал див.
Баба-яга заинтересованно выглянула и спросила:
— Где моя земляника?
— Ты сначала нас прими, накорми, а потом вопросы молви, — ответил волк, и Баба-яга впустила путников в дом. Они уселись за стол, Баба-яга разлила травяной чай, пирожки с мясом выставила. Попили, поели гости, и Васелена узелок с земляникой отдала.