Обыкновенный принц

Но днём строить порталы опасно, поэтому вернулся, а застав местных за приготовлением завтрака, сказал:

— Вкушать — поздно. Мгновенно добираться!

О чём-то тихо разговаривающие до его прихода старик и мальчик замолчали, едва гость вошёл в дом. И не посмели спорить. Разворошили поленья в очаге, не давая им разгореться, и молча, не поднимая глаз, засобирались. Значит, всё-таки видели его превращение. Чтобы немного снизить градус их тревоги, Тео положил руку на плечо вздрогнувшего мальчишки и сказал, как можно более мягко:

— Всё будет благостно… Хорошо. Спасибо. Я вам помочь — и улететь, если вы страшиться мне.

Крестьяне переглянулись, и в полумраке Тео разглядел их улыбки и облегчение. Что же это за мир был такой, созданный драконами, но в котором эти самые драконы были нежеланными гостями?

Коня всё-таки вывели из сарая. Тео гадал: его не захотели оставлять одного, или решили избавиться от этих ходячих костей в столице? В телегу положили немного сена для мягкости пассажиров и для зайцев; Хирам взобрался на импровизированное ложе, а Дарден взялся за недоуздок, собираясь идти пешком и тем самым облегчить судьбу несчастного животного. Однако Тео отправил мальчишку к отцу, и сам встал рядом с конём. Потрепал его по гриве — бедная скотина толком поесть не успела, да и то сказать — от одного сена какой жир?

Лёгкие нити ветра, насыщенная магия земли потекла к своему повелителю и через его руку — к коню. И тот, почувствовав изменения в собственном состоянии, ржанул удивлённо. Напитанный магией, Якуш сделал первые шаги и, кажется, сам обрадовался своей силе. А Дарден, не ожидавший такой прыти и расслабленно сидевший на передней доске, повалился назад, в сено, к отцу и зайцам.

Посмеиваясь над удивлением ездоков, Тео выправил телегу на дорогу, минут десять просто шёл рядом с Якушем, держась за недоуздок и призывая потоки для портала. Мерцающая пелена, которая расширялась, пропуская, подобно воротам, объёмный движущийся предмет, напугала Хирама, он едва ли не зарылся головой в сено — встал на колени, собираясь молиться. Дарден, по счастью, отреагировал спокойнее, ведь он уже перемещался с алатусом и знал о безопасности их бытового колдовства.

Выход Тео построил за полтора километра от обнаруженной хижины на перепутье — посреди густого леса, откуда начиналась более редкая полоса с лысыми полянами. А когда через час, наконец, путники выехали к первой цели, Хирам снова начал молиться, поминая древнего бога.

Заведение оказалось небольшой гостиницей, где уход ждал не только путников, но и их гужевую живность. Но прежде сытного завтрака Тео стал свидетелем ожесточённой торговли крестьян с хозяином. Конечно, какой бы ресторатор отказался от диетического мяса? Правда, потом Тео, скромно стоящий в стороне, подумал, что здесь, возможно, не особенно разделяют приоритеты — мясо здесь просто мясо. Но хозяин, мало сказать, был удивлён — видно, в этот ранний час принимать дары леса для него было в диковинку. В конце концов, результат торговли удовлетворил всех.

Опустив глаза, чтобы скрыть торжество, но не сумев спрятать довольную улыбку, Хирам взял причитающийся мешочек с монетами, и Тео вместе с вышедшим из гостиницы работником, потащил клетку на хозяйственную часть. Зайчатина здесь была редкостью — это Тео понял по восклицаниям кухарки и её помощницы-девчонки. Значит, у Дардена и его отца получилось навариться на подарке алатуса, а для Тео это значило одно — случись что, к нему будут снисходительны. «Надо им пообещать ещё наловить зайцев», — усмехнулся он про себя. Пусть такой ценой, но у него здесь будут свои люди. Мало ли что бывает в жизни…

Во время сытного завтрака к ним подсел всё тот же любопытный хозяин. Посетителей было мало — двое крестьян, чью повозку Тео видел, находясь в небе, да ещё мужчина с парнем, ночевавшие в комнатах на втором этаже и спустившиеся позже.

— Отшибленных нынче много, — хозяин задумчиво поскрёб подбородок, услышав от Хирама, что этот здоровенный детина с ними — его сын, которому повезло вернуться с войны. — Повидали мы таких. Отцы забирают их из лекарни, домой везут, а сынки-то и помнить ничего не помнят. И такая тоска у них в глазах… Вашего-то, вроде как, не сильно шибануло магией оборотней. Выглядит толковым.

— Говорить не может он, — Дарден работал ложкой, не стесняясь. — Все слова забыл, приходится учить, словно малое дитя.

Хирам кивнул, подтверждая слова младшего сына.

— Вона как! — худощавый мужчина снова поскрёб седую щетину. — Вот что. Объясните ему, мол, поосторожнее в Ааламе надо быть таким, как он. Кто ума не имеет, того опять берут в ратники. А что? Дома с таким возиться — мука одна. А за опытного нынче больше дают, чем за новичка…

Позавтракав и избавившись от клетки с зайцами, троица пешком отправилась в столицу. А Тео по дороге всё думал о словах хозяина гостиницы, который оказался щедр не только на добрые советы, но и новости. Оказалось, что какие-то вестники на драконах летают, предупреждая о важных событиях. Так, недавно, собирали старост деревень, чтобы те потом распространили известие: девицы, выросшие подобно мужчинам (в этом моменте Тео немного запутался) или в семьях, где много дочерей, предлагалось поступить на службу. Её величество Нилиния пожелала самолично организовать женский корпус — всё, ради победы над оборотнями.

Хирам сплюнул на пол, услышав эту новость:

— Мало им сынов портить, за девок взялись? Позорить войско будут?

Хозяин пожал плечами и сослался на прозорливость Его величества, мудрейшего Либериса. После того как злостным разбойникам обещали даровать свободу — через год службы, — он уже ничему не удивлялся. Надо — значит, надо.

Там, в гостинице, Тео хотелось много о чём спросить. Но, не зная, как это выразить точно и чтобы не навлечь на себя подозрения, он благоразумно промолчал, решив, что в столице всё увидит собственными глазами.

В первые ворота города троица входила, когда восточный край неба только начал светлеть. Стражники мазнули по ним опытным взглядом, но ничто не показалось подозрительным — всего-то три крестьянина прибыли в город налегке. Сейчас Тео никак не выделялся — одежда погибшего другого-Тео сыграла свою роль.

*****

Дарден успел объяснить Тео денежную систему: медная монета — лим — естественно, самая мелкая; сто лимов — один серебряк, а золотник — нет, не сто серебряков, только половина — пятьдесят.

Например, все тридцать зайц ев ушли за десять серебряков, то есть по цене примерно в тридцать три лима каждый. На вопрос Тео, насколько крольчатина пользуется спросом, Дарден сказал лишь одно — можно тащить ещё, всех заберут. Хранить такое мясо свежим проще (в живом виде), да и возни с ним меньше, чем даже с козлятиной, а посетителей не всегда много бывает, часто мясо просто протухает. Хирам же был доволен вдвойне: в харчевне добытчиков ещё и бесплатно покормили. Но, опять же, сколько стоит приличный обед или хотя бы продукты для него — для Тео догадаться пока представлялось невозможным делом.

И сколько всего денег было на руках у Дардена и Хирама, он не смог бы сказать. Он и свои-то не считал — на глаз отсыпал себе чуть меньше половины от клада, и сейчас пожалел об этом, но, увы, светить в толпе деньгами было бы непростительно глупо, тем более что по Ааламским улицам ходило много подозрительных лиц. А между тем, хотелось накупить кое-чего для себя и сувениров для Мэйли и Макса. Собственно говоря, именно поэтому, как только вошли в город, Тео расстался с крестьянами, условившись встретиться вечером в придорожной гостинице, чтобы помочь вернуться домой.

Столица мира Алатуса, как и положено центральному городу кишела людьми даже в ранний час. Навскидку, здесь было много приезжих, ибо вряд ли местные ходили бы, задумчиво разглядывая мутные витрины лавок с выставленным напоказ запылившимся товаром.

Какой-то мужик с лотком продавал свежую, горячую сдобу, и Тео, не задумываясь, отдал за крендель, посыпанный белыми семенами, напоминающими кунжут, три лима. Лакомство оказалось недурственным и напомнило домашние булочки Делфины, но с более ржаным ароматом, а не корицей или ванилью. Заглянув в пару лавок с продуктами, Тео ничего не купил, только присмотрелся к ценам. Точнее, прислушался.