Страница 9 из 10
Пришли мы к Клопахину, звоним. Открыл он, и такая вдруг тоска на лице его отразилась!
— А… это вы, — говорит.
В комнату нас провел, потом говорит:
— Знаете что? Понимаете, я сейчас к олимпиаде физической готовлюсь, погуляйте, пожалуйста, минут двадцать, я кончу.
И прямо лицо у него — умоляющее. Чувствуется, очень он увлечен чем-то там.
— Ладно, — Вите говорю. — Пойдем.
Вышли, стали по улице ходить. Замерзли совсем, вошли в продуктовый магазин.
— Хорошо! — Витя говорит. — Тепло тут, светло! Замечательно!
Стал от радости руки потирать, вдруг продавщица громко ему говорит:
— Ты руки не потирай, не потирай! Все равно спиртного тебе не отпущу — мал еще!
Я обомлел.
— Неплохо, — Вите говорю, — уже за пьяниц нас принимают. Вот это здорово.
Из соседнего отдела продавец говорит:
— Будете брать что-нибудь? Закрываться нам уже пора, хватит!
Витя говорит:
— Да нет, мы не покупать сюда пришли.
— Не покупать? — продавец говорит. — А зачем же? Колька, — кричит, — прикрой-ка дверь — разберемся!
— Покупать, — говорю, — конечно, покупать, он оговорился!
К прилавку его подошел, стал смотреть.
— Взвесьте, пожалуйста, эту селедочку, — говорю.
Взвесил продавец:
— Сорок семь копеек! Платите быстро!
Я Виктору говорю:
— Надо брать!
Виктор:
— А зачем? Что мы с ней делать будем?
— Молчи!
Подошли снова к прилавку, стали смотреть нашу селедку.
Витя говорит продавцу:
— Какое-то лицо у нее невыразительное!
Продавец:
— Это чем же невыразительное?
Витя говорит:
— Глаза тусклые!
Продавец говорит:
— У самого тебя тусклые, шельмец! Покупать ты сюда пришел — или по карманам у людей шарить? Говори.
Продавщицы кричат ему:
— Вася, скоро ты? Закрывать пора!
— Придется брать, — Вите говорю, — есть у тебя какая-нибудь мелочь или нет?
Витя полез в карман, высыпал мне немного мелочи. Пошел я в кассу, уплатил.
С селедкой на отлете — в руке — вышли из магазина самые последние. И кассирша вслед еще кричит, что шляются тут, неизвестно зачем!
Звоним снова Клопахину — у меня, стало быть, рукав оторван, у Вити на голове шарф. Открывает мать.
— Вы к кому? — говорит.
— Мы к Алеше.
— А зачем? — говорит.
— Просто так.
— Просто так? — говорит. — А селедка зачем?
И действительно, селедка довольно нагло торчит из бумаги, и жир с нее каплет!
— Это так…
— Ах, так? — говорит. — Не пущу!
Клопахин из комнаты вдруг кричит умоляющим голосом:
— Ребята, это вы, да? Подождите полчасика еще, ладно?
Приходим в третий раз — сестра открывает.
— А Алеши нет, — говорит. — Он ушел.
— Как это нет? — Витя разволновался. — Только что был! — Вошли мы все-таки в комнату, смотрим — действительно, никого.
Пошли обратно, Витя с расстройства не в ту дверь полез. Одна дверь из комнаты в коридор вела, а другая, оказывается, — в стенной шкаф. Схватил Витя эту дверь, тащит ее, а она не идет. Витя закричал тут: «Эх!» — рванул эту дверь, она открылась. И предстала перед нами картина: дверь с той стороны держит Алеша, другой рукой держится за полку в шкафу. И Витя, с богатырской его силой, и Алешу наружу вытащил, и полку! Полка накренилась слегка, и сверху голубой стиральный порошок на Витю сыплется. Потом таз начал съезжать. Медленно сползал, долго… потом по Витиной голове, шарфом обмотанной, — бам-м-м-м!
Витя голову почесал, но все стоит. Потом суть происшедшего стала до него доходить, повернулся он и к другой двери пошел.
Вышли мы на улицу — Витя говорит:
— Ничего!.. Нормально! (голову потирает). Жалко, что я без фуражки был.
— Да, — говорю. — Дожили. Люди уже в шкафы от нас прячутся.
Идем. Витя повязан шарфом, под шарфом шишка, я в вытянутой руке сельдь несу!
— Давай-ка селедку понеси, — Вите говорю. — Я что-то устал.
— А ты в карман ее положи!
— Спасибо!
— Идея! — Витя говорит. Я вздрогнул.
— А давай ее подарим кому-нибудь. И людям будет приятно и нам хорошо.
Подходим к красивой девушке, на углу.
— Мы хотим вам сказать, — Витя говорит, — что вы очень нам нравитесь, и поднести вот этот вот сувенир! — разворачивает селедку на бумаге, показывает.
Девушка говорит:
— А глупее вы ничего не могли придумать?
Растерялись мы. Говорим:
— Ну почему?
Тут она быстро навстречу своему парню пошла, говорит ему что-то, на нас показывает. Тот разозлился, видно, — и к нам!
— Бежим! — Витя говорит.
Отбежали квартала два.
— Мы ж хорошее хотели сделать! — Витя говорит.
— И хорошее, видимо, надо делать с умом.
— Ничего, — Витя говорит, — раз так, продадим ее, деньги получим. Нам же лучше!
Пошли к выходу из метро, кричим:
— Ат-личная селедочка! Кому, кому?
Никто почему-то не реагирует, только человек один в валенках подошел.
Говорит:
— Не стыдно селедками спекулировать? А еще молодежь!
— Ладно! — Витя говорит. — Будем тогда по квартирам ее разносить. Обслуживание на дому. Колоссально!
Зашли в ближайшую парадную, звоним. Открывает нам хитрая старушка.
— Селедка нужна? Вот, цена тут на бумаге указана.
Она говорит:
— Попробовать надо!
Быстро пошла с ней на кухню, отрезала хвост ножом, стала жевать.
— Нет, — говорит, — не нравится мне. Жиру мало.
Вернула селедку нам — без хвоста! — и дверь захлопнула.
Идем выше — звоним. Открывает старичок грозного вида.
— Что надо?
— Вот, — говорим, — купите селедку.
Посмотрел он быстро на наш сверток.
— Со склада, что ли, украли? — говорит.
— Почему это украли?! — говорю. — Купили, а теперь продаем.
— Ладно, мне-то уж не заливайте, я знаю. Разбили бочку при разгрузке, селедку расхватали и теперь продаете!
— Да зачем это нам?
— Известно — зачем! В общем, идите отсюда с вашей селедкой, если не хотите, чтоб я милицию позвал!
Вышли. Вошли в другую парадную. Открывает человек средних лет.
— Ну, покажите, — говорит, — что у вас?.. Вы что, — говорит, — с ума сошли? Кому селедка ваша нужна, да еще без хвоста!
Захлопнул дверь. Даже, мне показалось, обиделся. Зашли мы тогда во двор, по узкой какой-то лестнице поднялись. Звоним — открывает нам тот же грозный старичок. Черный ход оказался той же квартиры!
— Нет, — Витя говорит, — так тяжело! Давай по телефону звонить, будто бы из стола заказов! Усек?
Набрали первый случайный номер, только чтоб далеко не было от нашего места.
— Алле! — Витя говорит. — Из стола заказов беспокоят. Вам селедка нужна?
Мужской голос говорит:
— Какая селедка?
— Без хвоста, — Витя говорит. — Эх, не понял нас. Трубку повесил! Думал — розыгрыш, а мы ведь серьезно!.. Ладно, — говорит, — телефонная форма не годится. А может, выбросить ее в Фонтанку, и все?
— Да нет, — говорю, — засорение окружающей среды!
— Почему же, — говорит, — если бы дохлая, а то маринованная!
— Нельзя, — говорю, — вмешиваться в биологический цикл, маринованных рыб в реку пускать.
— Идея! — Витя вдруг закричал.
— Ну, что?
— Давай кому-нибудь в форточку ее забросим! И человеку приятно, и нам хорошо!
— Точно! — говорю.
Размахнулся я и точно в форточку попал во втором этаже!
И тут же высовывается из нее голова, тот же наш грозный старичок, надо же!!
— Бежим! — Витя говорит.
Пробежали мы вокруг дома, снова на улицу выбегаем — глядим, старичок наш идет, с милиционером уже!
— Вот они!! — как крикнет.
Мы — бежать. Забежали в какой-то тупик. И там почему-то доска эта оказалась: «Разыскиваются преступники… Петухов… Абдуллаев… Шинов».
Витя шепчет радостно:
— Нас еще нет!
Посидели мы там, сжавшись, за урной минут двадцать, выскакиваем — и прямо в объятия милиционера попадаем!
Приводят нас в отделение. На столе селедка лежит в обертке, как бы улика.