Страница 5 из 59
— Ребенок интересовался, где мама? — я выжидательно посмотрела на моего бывшего преподавателя.
— Конечно, я объяснил Антону, что мама у бабули, та ведь приболела, — не задумываясь, произнес профессор. Следовательно, так было и на самом деле.
— Вам не приходило в голову, что супруга действительно у тещи? — высказала я предположение.
— Нет, у Нины Сергеевны есть телефон, Ксения не позволила бы себе остаться у мамы, не предупредив меня, — не поддержал мою мысль Александр Андреевич.
— Получается, что, кроме нас с вами, об исчезновении Ксении Георгиевны не догадывается пока никто? — я вопросительно посмотрела на ученого.
— Да, пока никто, — подтвердил Крафт.
— В течение этой ночи вам кто-нибудь звонил?
— После одиннадцати — никто. Вечером состоялся разговор с ректором о моей предстоящей командировке в Великобританию, на международный симпозиум. Звонил старший сын, Андрей. Все. — Профессор выжидательно посмотрел на меня.
— А случайных звонков типа «Это квартира Ивановых?» или «Позовите Таню, пожалуйста!» не было? — задала я очередной вопрос.
— Уже под утро был звонок, я сидел в зале рядом с телефоном, схватил трубку после первого же сигнала, на том конце стояла тишина, я несколько раз произнес: «Алло, алло!». Потом сказал: «Вас не слышно, перезвоните!» — и опустил трубку. Но никто не перезвонил, — вспомнил профессор.
— Теперь главный вопрос, Александр Андреевич! Почему вы не сделали официальное заявление в милицию о пропаже жены? — я смотрела в упор в глаза Крафта, словно желая его загипнотизировать.
— Тут много причин. — Он помедлил. — Во-первых, я не совсем верю в возможности нашей милиции.
— А во-вторых?
— Во-вторых, если бы исчезла Антонина Васильевна, моя первая супруга, я бы незамедлительно сделал заявление в правоохранительные органы. А в нашем случае дело очень деликатное… — он слегка замялся. — У нас такая разница в возрасте… Мне бы не хотелось, чтобы наши имена трепались в уголовной хронике бульварной прессы, у них же свои информаторы в каждом отделении милиции, — профессор щелкнул от волнения костяшками пальцев.
— Резонно, — заметила я. — Это все обстоятельства?
— Нет, есть еще и в-третьих. Если это похищение, то мое обращение в милицию может стоить Ксении жизни! — он побледнел от своего собственного предположения.
Я несколько смягчилась. Но надо было уточнить все детали для выдвижения каких-либо версий.
— Александр Андреевич, я вынуждена не просто вторгнуться в вашу личную жизнь, но и задать несколько вопросов практически интимного характера. Встретившись с вами сегодня вечером, как мы с Ксенией планировали, я бы не посмела, естественно, их коснуться. Но сейчас не та ситуация, чтобы соблюдать такт. Вы согласны? — я вопросительно посмотрела на профессора. Он лишь утвердительно махнул рукой: валяйте, мол.
— Хорошо. За последние дни в поведении Ксении Георгиевны не было ничего необычного? Меланхолии, слез, стрессового состояния, депрессии, наоборот, беспричинного веселья? — я вытащила из сумочки диктофон, показала на него Крафту.
— Пишите, — согласился ученый. — Нет, поведение жены не отличалось от обычного.
— Она употребляла наркотики, алкоголь в больших количествах? — продолжала я дальше раскручивать собеседника.
— Нет, могла выпить коньяк или хорошее красное молдавское вино по праздникам. Только и всего.
— Только и всего, — я повторила последние слова Крафта. — Кто обычно вынимает корреспонденцию из почтового ящика?
— Ксения, она чаще меня бывает дома, — пояснил супруг исчезнувшей.
— Следовательно, при желании она могла скрыть от вас любое послание, адресованное ей лично?
— За тринадцать лет совместной жизни мы не скрывали друг от друга ничего! — в тоне ответа Крафта мне послышалось не только возмущение, но и скрытая злость.
— В тихом омуте черти водятся! — я специально подзадоривала профессора.
— Оказывается, вы очень плохо знаете Ксюшу, а представлялись ее подругой, — уже разочарованно произнес Крафт.
— Александр Андреевич, я же предупредила: на мои вопросы не стоит обижаться. Сыщик как рыбак, чем шире закинет невод, тем больше рыбы, а в моем случае — версий, в него попадет, — я улыбнулась негодующему профессору.
— Извините, Надя! — буркнул он. — Давайте дальше.
— А дальше совсем уж… интимное. У вас в последнее время с саксом все было в норме?
— Вы хотите сказать, способен ли я еще удовлетоврить женщину, вдвое моложе меня? — уточнил профессор. Заметив мой кивок головой, подтвердил: — Способен. Ксения никогда не жаловалась на неудовлетворенность в постели. Любые ее сексуальные прихоти выполнялись.
Я с явным интересом посмотрела на ученого. Дай Бог, если его слова соответствовали истине! А что, если молодая жена, не привыкшая никому жаловаться, просто завела кого-нибудь на стороне?
— У нее были поклонники? Из числа ваших коллег, студентов, в особенности вечерников, там ведь попадаются и солидные люди? Из соседей, наконец…
— Я не ревнивый и всегда оставлял Ксении свободу действий в этом вопросе, но, когда мы поженились и она сменила фамилию, думаю, такая возможность отпала, — высказал свое предположение Крафт.
— Со здоровьем у нее все было в порядке? Эпилепсией, диабетом, гипертонией или гипотонией, сердечно-сосудистыми заболеваниями — словом, теми, которые способны вызвать внезапный обморок, не страдала? — перешла я уже на медицинскую тему.
— Насколько я знаю, нет. Ксения доверяла мне полностью, нет, даже не как отцу, а как матери, я был в курсе ее месячного цикла, к примеру, — пояснил профессор.
— Похвально. Но она нигде не могла подхватить СПИД или венерическую инфекцию? — я заметила, как побагровел Крафт. — Александр Андреевич, этими болезнями можно заразиться в парикмахерской через плохо или вовсе не обработанный инструмент, так что ничего предосудительного о вашей супруге и моей приятельнице я не думаю.
— Нет, хотя оставим такую формулировку ответа: «Ксения не говорила со мной об этих болезнях». Удовлетворяет? — хозяин возмущенно посмотрел на меня, как бы говоря: «Когда же ты сменишь пластинку?»
Сейчас сменю:
— Александр Андреевич, как складывались взаимоотношения Ксении и вашей бывшей семьи?
— Почему вы спросили в прошедшем времени? — Крафт негодовал.
— Извините, по привычке. Итак, как складываются взаимоотношения ваших двух семей, бывшей и настоящей?
— Вполне цивилизованно. Антонина Васильевна, первая супруга, разумная женщина. Мы дружим семьями, если так можно выразиться. Во всяком случае, на днях рождения Андрея, его жены Насти мы бываем все вместе. Антон гордится своим старшим братом, а Андрей опекает его по мере возможности.
— Вы уже дедушка?
— Молодые не спешат заводить детей. Так что я еще просто папа, — горько усмехнулся Крафт.
— А ваши контакты с тещей?
— Мы стали за эти годы хорошими друзьями. Нина младше меня на три года, — повторил Крафт уже известный мне факт.
— Ваше материальное положение в наше столь непростое время? Испытывали ли вы денежные затруднения?
Крафт снисходительно улыбнулся:
— Тираж моих школьных учебников перевалил за миллион. В 2000 году меня ждет годичная командировка в США. Иллинойский университет пригласил нас с Ксенией, меня — читать лекции, ее — на стажировку по теме докторской диссертации. По сравнению с большей частью творческой интеллигенции мы хорошо обеспечены.
— Кстати о докторской диссертации Ксении. Руководителем кандидатской, как я понимаю, были наверняка вы. А кто научный куратор докторской? О чем, если не секрет, исследование?
— Какой тут секрет? На филфаке закрытых тем не бывает. Кандидатскую Ксения действительно писала под моим руководством, тема звучала так: «Денисьевский цикл — вершина творчества Ф. И. Тютчева». Быть научным руководителем ее докторской работы мне по вполне понятным причинам уже некорректно. Руководит профессор Голубкин Сергей Юрьевич, заведующий кафедрой русской литературы XX века. Тема исследования: «Женское начало в русской лирике XIX–XX веков», — пояснил Крафт-старший.