Страница 14 из 59
— Хорошо! — она взяла карточку. Мы распрощались, оставшись каждая при своем мнении друг о друге: я подозревала Антонину Васильевну в неискренности, а она меня — в явной предвзятости или, того хуже, в некомпетентности.
Спустившись вниз, к машине, я устало опустилась на ее удобное сиденье. Закурить, что ли? Взглянула на часы: 16.36. Да, вот и день прошел. А дело не сдвинулось с мертвой точки. Вся надежда остается на кузена с Машей, которые сейчас мотаются по адресам студентов из группы 3 «В» филфака, восстанавливая по минутам события вчерашнего вечера. Раньше 20.00 дома они не окажутся. Следовательно, у меня есть время отработать еще одну версию.
Глава шестая
КАВКАЗСКИЙ СЛЕД?
Таинственное исчезновение юной жены почтенного академика пришлось на тревожную осень, когда взрывались многоэтажные дома в Москве, Буйнакске и Волгодонске, гремела антитеррористическая операция в Чечне. Наш город эти взрывы, слава Богу, миновали, но еще летом неизвестные похитили двенадцатилетнюю школьницу — дочку известного в регионе предпринимателя. Хотя поиском ребенка занимались все правоохранительные структуры области и федерального центра, найти ее с ходу не удавалось.
Бандиты требовали от отца два миллиона долларов — сумму явно запредельную даже для этого далеко не бедного человека. Нить подозрений тянулась к кавказской мафии. Вот почему я на всякий случай решила выяснить у своих источников причастность криминального элемента кавказской национальности к делу моего клиента.
Около года назад мне довелось помочь дочери местного кавказского авторитета, владельца завода по производству водки и других алкогольных напитков Вахи Бадаева. Девушку преследовал по Интернету неизвестный злоумышленник посланиями на сексуальные темы. Попытки специалистов отцовской компании вычислить компьютерного хулигана обычными техническими способами результатов не дали. Тогда Вахе кто-то посоветовал обратиться ко мне. За неделю мне удалось выйти на необычного хакера, оказавшегося маниакально больным сотрудником фирмы, поставлявшей компьютерную технику.
Что сотворили с ним гориллы Бадаева, мне неизвестно. Но после этого случая надежная «крыша» кавказской мафии мне была обеспечена. Ваха просил обращаться к нему без церемоний в любое время и грозил убрать всякого, кто осмелится встать на моем пути.
Без колебаний я набрала номер его мобильника. На просьбу встретиться пятидесятилетний чеченец ответил незамедлительным согласием, с ходу пригласив отужинать с ним в «Рице» — небольшом ресторанчике в центре города, принадлежащем кому-то из абхазцев.
Многие обычаи кавказцев — помощь близким и дальним родственникам, а то и просто соплеменникам, уважение стариков, воспитание молодежи в безусловном подчинении старшим — мне нравились не только своей веками выверенной необходимостью, но и нравственными корнями. Что касается обывательских страхов о беспредельной жестокости кавказцев, обычае кровной мести, так разве среди русских или других славянских народов моей Родины не встречаются отморозки, убивающие, насилующие, грабящие простых людей безо всякого разбора с гораздо большей жестокостью, чем кавказцы?
Так рассуждала я по дороге домой, где мне пришлось срочно переодеваться под ресторанный стиль. Машину я поставила в гараж, прекрасно понимая, что в «Рице» мне придется уступить кавказской настойчивости Бадаева и выпить фужер-другой хорошего вина. За обратную дорогу я не беспокоилась: Ваха — истинный джентльмен и доставит меня в любую точку города.
Ровно в шесть вечера я вышла из такси на улице Грибоедова, где располагался искомый ресторан.
На удивление легко распахнув, казалось, массивную дверь, я столкнулась с вышибалой, одетым в традиционный горский наряд. Оценивающе оглядев меня, он вдруг преградил мне путь:
— Одиночек не обслуживаем. У нас порядочное заведение.
Интересно, он что, принял меня за «ночную бабочку»?
— Меня ждут! — кивнула я на выходящего из зала в вестибюль Ваху — импозантного седовласого мужчину в дорогом итальянском костюме, ослепительно улыбающегося и протягивающего мне букет алых роз.
— Пшел вон! — сквозь зубы бросил он вышибале, поцеловал мне руку и принял мое демисезонное пальто.
Вышибала теперь уже с нескрываемым интересом смотрел в нашу сторону. На его лице был написан немой вопрос: «Кто же эта девчонка, перед которой раскланивается сам Ваха?» Я откровенно расхохоталась, глядя на швейцара.
— Что смеешься, дорогая? — с характерным кавказским акцентом спросил всесильный Ваха, отдавая мое пальто подскочившему гардеробщику.
— Анекдот вспомнила. Брежнев очень любил сам водить машину. Однажды он говорит шоферу: «Давай поменяемся!». Так и едут по Москве, Брежнев за рулем, а водила — за пассажира. Один гаишник говорит другому, проводив эту машину: «Е-мое, кого же они везут, если сам Леня за рулем?» Так и сейчас, швейцар от любопытства помирает, кого это ты принимаешь?
Ваха в свою очередь расхохотался. Надо заметить, с самого начала нашего знакомства он просил называть его только на «ты», объясняя, что вежливое «вы» заставляет его чаще вспоминать о своем возрасте. Галантно подав мне руку, он провел меня в глубь зала, где виднелись двери отдельного кабинета.
Бадаев сегодня был явно в ударе: стол ломился от закусок — красная рыба, язык с овощами, черная икра, грибочки во французском соусе, лангусты по-бразильски. О бутылках я уже молчу.
— По какому случаю такое великолепие? — хитро улыбнулась я, усаживаясь на вежливо подвинутое мне лично Бадаевым кресло.
— Обижаешь, Надежда! — широко развел руками водочный король и предводитель местной чеченской диаспоры. — Это пшик по сравнению с моими возможностями. Ты просто неожиданно позвонила…
С минуту он молча накладывал в мою тарелку салаты и закуску. Зная, что я пью, лично откупорил бутылку красного вина, налил в мой фужер. Себе плеснул коньяк и налил в фужер боржоми.
— Арабы больше всего на свете ценят красоту лошади, а потом уж красоту женщины. Мы, кавказцы, прежде ценим красоту женщины, а потом уже лошади. Поэтому и живем дольше арабов. За твою истинно горскую красоту, Надежда! Чтобы ты была рядом со мной еще по крайней мере целый век! — мы чокнулись хрустальными фужером и рюмкой.
Я смаковала букет ароматного вина:
— Ваха, зачем ты пожелал мне сто лет жизни? Видел, недавно показывали по телевидению Изабеллу Юрьеву, певицу русскую, ей в сентябре сто лет исполнилось. Махонькая, сухонькая, страшненькая…
— Надя, дорогая, пока ты подрастешь, изобретут эликсир молодости, я его тебе подарю, и в сто лет ты будешь выглядеть как сегодня! — улыбался Бадаев.
Прекрасно зная обычаи кавказцев, я не спешила говорить с места в карьер о цели своего визита. С гостеприимным хозяином надо сначала отдохнуть, поболтать ни о чем, только потом, когда он сам захочет, перейти к делу. Так произошло и в этот раз. Накушавшись шашлыка, запив его многократно фужерами вина, станцевав несколько танцев в полупустом зале, мы устало опустились в кресла у своего столика.
— Хочу кофе! — потребовала я.
Ваха подозвал официанта, что-то шепнул ему на ухо. Через минуту две дымящиеся чашки кофе стояли перед нами.
— Что случилось, дорогая? — совершенно трезво спросил меня Ваха, хотя коньяк он пил отнюдь не глоточками.
— Нужна твоя помощь! — просто сказала я, доставая пачку сигарет и закуривая: кофе с сигаретой для меня высшее наслаждение.
— Кто тебя обидел? Назови мне эту собаку, и я разорву ее собственными руками!
— Ваха, ты же знаешь, меня трудно обидеть. Но вот эту девушку обидели и, кажется, очень здорово! — с этими словами я вытащила из сумочки ксерокопию фотографии Ксении, сделанную мною на «эпсоне», том самом лазерном цветном принтере, что передает «правду жизни».
Бадаев внимательно рассмотрел снимок.
— Привлекательная девушка! — осторожно сказал он. — Кто она?
— Преподаватель нашего университета Крафт Ксения Георгиевна, около тридцати лет, — пояснила я.