Covok

Мне не хотелось возвращаться к надоевшим хуже горькой редьки делам. И потому я даже не подумал прерывать немилосердно критикующую меня особу.

- Это правда, что ты на совещании Шичко предложил с тобой ехать? – в три шага подступила к моему столу критиканствующая фурия, – Правда?

Наверное, кто-то из нашего отделения, не вдаваясь в подробности, ввёл темпераментную Антонину в заблуждение. Я даже не удивлюсь, если окажется, что этот «кто-то» сделал это умышленно. Но в любом случае, прерывать взвинченную барышню я не собирался.

- Правда, свет очей моих! Всё правда! – покладисто сознался я во всех предъявленных обвинениях.

- Извращенец! – презрительно припечатала меня Тонечка, – Вокруг него молодые и красивые девушки, а он к старухам липнет! Зуева, потом эта Клюйко! А теперь совсем с катушек слетел, к Римме Моисеевне начал подкатываться! – взбудораженная девица в сердцах притопнула ногой.

- А чем тебе Римма Моисеевна не угодила?! – спокойно поинтересовался я, – Женщина приличная! Умная и в теле! – вспомнив габариты Шичко, я с трудом удержался, чтобы не выдать лицом своего истинного восхищения, – Я её, между прочим, выбрал после настоятельной рекомендации Алексея Константиновича, чтоб ты знала! Так-то поначалу я тебя хотел с собой пригласить! – с удовольствием оглядел я ладную фигуру Антонины, легко представив её в купальнике.

Девушка слушала меня не перебивая. И топать она тоже на меня не пыталась.

- Врешь! – недоверчиво выдохнула она и обессилено присела на стул для подследственных, – Не мог Алексей Константинович тебе Шичко присоветовать! Врёшь!

Пришлось пожать плечами и тоже вздохнуть. А потом и еще раз вздохнуть. Потому что глаза непроизвольно остановились на непаханых уголовных делах, лежащих передо мной на столе.

- А чего мне врать? – не стал я сдерживать испорченного настроения, – Там всё отделение присутствовало! Ты сама пойди и спроси любого, как мне Данилин эту Римму Моисеевну нахваливал! Я и повёлся!

Тонечка еще какое-то время посидела рядом со мной. О чем-то молча размышляя. Потом так же, не произнеся ни слова, встала и пошла на выход. И только открыв уже дверь в коридор, она, твёрдым взглядом уставившись в мои глаза, упрямо произнесла.

- Дурак ты, Корнеев! Я лучше Шичко!