Страница 6 из 159
По утру, едва проснувшись, князь погнал его во двор, упражняться на деревянных мечах.
— Давай-ка нынче не на боевых. Еще поранишь меня ненароком, чай, — князю все любо было смеяться над бессловесным отроком. Горазд отдал бы руку на отсечение, лишь бы так и продолжалось.
Закатав рукава рубахи по локоть и портки до колен, Ярослав Мстиславич перебросил из руки в руку меч, приноравливаясь к весу, и поправил на лбу ремешок, что стягивал волосы.
Поглядеть на князя собралась половина терема, коли не больше. Горазд приметил в толпе и княгиню, и гордую княжну, и девку, которую спутал нынче ночью с холопкой. Подальше от семьи и слуг князя Некраса столпились кмети из дружины Ярослава Мстиславича. Их князь редко брался за деревянный меч, редко сам возился с отроками, потому-то они и пришли поглазеть на такую диковинку. Коли князь будет воинскому умению учить!..
Ярослав Мстиславич щадил его, и потому Горазд продержался против него дольше, чем загадывал. Лишь один раз он отвлекся на девку, и этого уже князь ему не спустил. Пропустив болезненный, обидный удар, Горазд уронил себе под ноги меч, и его правая рука повисла вдоль тела словно плеть.
— Добро, — сказал Ярослав Мстиславич. Рубаха на нем промокла от пота насквозь; солнце здесь начинало жечь, едва показавшись на небе.
— Благодарю за науку, княже, — Горазд поклонился ему в пояс и пошел убирать деревянные мечи, когда посреди двора прозвучал голос:
— А со мной померяешься силой, Ярослав Мстиславич? — к ним шел один из кметей князя Некраса. Судя по его богато расшитой рубахе и воинскому поясу из добротной, крепкой кожи, служил он в дружине воеводой али десятником. Был он хорош собой: высокий и темноволосый, с широкой ясной улыбкой. Девки оборачивались ему вслед, и Горазд кривился… правду сказывают старшие мужи: никто этих девок не разберет!
— Как зовут-то тебя? — прищурившись, спросил Ярослав Мстиславич.
— Ладимиром величают. Я Некрасу Володимировичу десятником служу. Много о тебе слыхал, князь. Говорят, воин ты великий…
— Люди многое говорят, — мужчина хмыкнул.
Сопровождаемый взглядом толпы зевак, он подошел к десятнику, остановившемуся ровно посередине двора.
— Некогда мне нынче силой мериться. Ты уже не взыщи, — глядя ему в глаза, негромко произнес Ярослав Мстиславич, но люди услышали каждое его слово.
Задетый за живое, Ладимир вспыхнул ярким румянцем гнева и обиды.
— Может, и вправду люди лишь болтают, — слова сорвались с языка, прежде чем он успел хорошенько их обдумать.
Князь нахмурился, отступил назад и, заложив пальцы за пояс, окинул Ладимира долгим, пристальным взглядом.
— Последил бы ты за языком, десятник, — произнес он, покачав головой. Потом обернулся к Горазду, так и застывшему в паре шагов от них. — Принеси меч.
Отрок узнал этот голос и понял, что чужому десятнику несдобровать. По толпе пронесся сдержанный гомон, и один из кметей Некраса Володимировича подозвал к себе мальчишек, глазевших на происходящее. Велел им что-то, и те разбежались по двору в разные стороны.
«Послал за князем», — подумал Горазд, спеша в терем. Или десятник Ладимир лишился разума, или он и впрямь намеренно князя оскорбил. А коли так, то десятник точно был не в своем уме!
Меч князя лежал в горнице поверх седельных сумок, и Горазд порадовался, что накануне отполировал его и почистил. Толпа заметно поредела, когда он вернулся. Кто-то прогнал и теремных девок, и холопов, и даже отроков. Ушла и здешняя княгиня с княжнами. Правда, княжна Рогнеда все же подсматривала за тем, что творилось во дворе, сквозь небольшую щелку в приоткрытой двери.
Горазд с поклоном передал меч князю, и тот с усмешкой поглядел на десятника: мол, не передумал еще? Ладимир вскинул гордый подбородок и поудобнее перехватил рукоять своего меча.
… потом станут рассказывать, что, мол, десятник Ладимир поскользнулся, споткнувшись о притаившийся в пыли камень. Что его ослепило солнце, и потому он промахнулся. Что князь Ярослав исподтишка кинул песком ему в глаза, и потому бой нельзя назвать честным. Многое станут потом рассказывать.
А правда состояла в том, что, когда на двор прибежал Некрас Володимирович, князь Ярослав как раз третий раз хорошенько окунал десятника Ладимира головой в бочку с ледяной колодезной водой. Он держал его за шею и что-то негромко приговаривал, и слов было не разобрать, но Горазду показалось, что Ярослав Мстиславич учил его уму-разуму.
***
Во время утренней трапезы за столом, где собрались оба князя с воеводами да ближними мужами, прислуживали две молоденьких княжны. Расспросив теремного холопа, Горазд узнал, что вторую зовут Звенислава, и приходится она князю Некрасу братоучадом.
Сам отрок, как полагалось, топтался в дверях — коли понадобится князю али воеводе Круту. Ярославу Мстиславичу подливала квас княжна Рогнеда, не иначе как по приказанию строгого батюшки. Не чета себе на пиру, нынче княжна смотрела в пол и вовсе не улыбалась.
Горазд подглядел, как она ласково разговаривала с десятником Ладимиром, когда все ушли со двора, и украдкой сжала его руку.
— Что мыслишь, Мстиславич? Кто на тебя напал? — первым заговорил о делах Некрас Володимирович.
Со своего места Горазд видел, как дернулся воевода Крут, сидевший одесную Ярослава Мстиславича. Князь же отломил кусок от большого каравая, не переменившись в лице.
— Не ведаю, кто на землях твоих безобразничает. Может, люди лихие? Может, проучить их следует? — он тяжело, исподлобья посмотрел на Некраса.
Горазд стоял прямо напротив своего князя и потому хорошо его видел. А вот Некрас Володимирович и его мужи сидели к нему спинами, и он мог токмо догадываться, что слова Ярослава Мстиславича не пришлись им по нраву. Сам Горазд и не мыслил о таком! Мол, есть вина и людей князя Некраса, что на них напали.
— Тихо у нас было все время, — себе под нос пробормотал ближайший княжеский советник. Он носил богато расшитый кафтан, приметил Горазд, а рубаха его была гладкой и блестящей. Он таких досель и не видывал.
— Покуда я погостить не приехал? — Ярослав усмехнулся. — Стало быть, так вы гостей привечаете…
— Не гневайся раньше срока, княже, — Некрас Володимирович поспешил вмешаться. Он отвлекся, пока пытался одним лишь взглядом приказать Рогнеде смотреть любезнее да привечать улыбчивее чужого князя. — Уж коли кто на моих землях безобразничает, мы непременно отыщем. А если уж пришлые люди…
— То я сам отыщу и накажу, — перебил Ярослав, пока не прозвучало имя брата. — Я о другом потолковать с тобой хочу. Неспокойно нынче в степи.
Он оглянулся по сторонам: старшая княжна как раз вошла в горницу со свежим кувшином холодного кваса. Рогнеда наполнила кубок, ни разу не взглянув на него самого, и не потому, что была застенчива али смущена донельзя. Мужчина кивнул, благодаря, и княжна двинулась к отцу, даже не обернувшись. Вторая, Звенислава, подливала квас воеводам.
Ярослав разумел, почему Некрас Володимирович велел прислуживать за столом дочери и племяннице, но ему то было не по нраву. Наслушаются лишнего, еще сболтнут чего… У него в гридницах за столами прислуживали отроки, им веры было больше.
— Неспокойно, — кивнул меж тем Некрас.
Уже не раз и не два нападали на его купцов и на богатые обозы, убивали мужей и воровали пригожих девок. Торговать стало труднее и дольше, не всякий решался отправить свои товары в столь далекий, опасный путь. И нынче его княжество недополучало от купцов подати, да и кмети роптали. Привыкли они стричь торговцев…
Несмотря на смурные мысли, Некрас едва сдерживал довольную улыбку. Вот нынче уж заговорит ладожский князь о сватовстве да о союзе, попросит отдать за себя старшую дочку, Рогнедушку… Свершится то, чего он столь сильно чаял последние седмицы!
— И нам неспокойно, — Ярослав отодвинул в сторону чашу. — Что булгары крепчают, что растет хазарский каганат.
«Что сеет смуту мой младший брат», — подумал он про себя.
— Куда клонишь ты, княже? — вновь заговорил княжеский советник в богатой одежде.