Страница 92 из 100
Рыдание, прорвавшееся через горло, вырывается из глубины моей души.
— Надеюсь, когда я вернусь позже, ты будешь спокойнее, — говорит Алина и, словно не делая ничего плохого, просто уходит, а я слышу, как поворачивается ключ.
ГЛАВА 63
ГАБРИЭЛЛА МАТОС
Я стою посреди комнаты, когда дверь открывается во второй раз за день. Входит Алина, смотрит на все еще полный поднос на комоде и сетует, прежде чем закрыть за собой дверь.
— Ты не ела.
— Я не голодна, — вру я, и она бросает на меня взгляд, который дает понять, что она знает, что я делаю.
Меня это не беспокоит. Что это за человек, который признается, что держал меня под наркотиками четыре дня, и при этом ожидает, что я буду есть или пить то, что он мне предложит? Единственный возможный ответ - сумасшедший.
Я посмотрела на фотографии.
Открыв каждое окно и обнаружив, что все они заколочены, обыскав всю комнату в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне сбежать, и не найдя ничего, расплакавшись от отчаяния раз, два, три, мне не оставалось ничего другого, как заставить себя попытаться понять, что происходит.
Я снова и снова перебирала в памяти все слова, которые услышала, когда впервые проснулась. Их было немного. После этого я как по бесконечному кругу прокручивала в голове разговор с Алиной.
Все в этой женщине, начиная с улыбки и заканчивая манерой двигаться, говорило о том, что с ней что-то не так. Тот факт, что она готова дать мне ответы, даже не внушает мне доверия. Насколько я знаю, она может вывалить на мою голову бесконечное количество лжи.
Почему я здесь?
Почему человек, которого я никогда раньше не видела, утверждает, что он мой дед? С какой целью? Мне нечего предложить кому-либо, у меня нет ни гроша за душой, и, исчерпав скудный мысленный список того, что я знала о людях, которые привели меня сюда, я поняла, что, будь то правда или ложь, мне нужна любая информация, которую они готовы мне дать.
Я листала альбом, страницу за страницей, находя в разных контекстах женщину с моим лицом. Если бы я не знала себя, то смогла бы спутать себя с ней. Но сходство было только в этом. У нее другая кожа, другие волосы, а боль, которую я видела в ее глазах, совершенно не похожа на ту, что живет в моих.
Не знаю, чего эти люди хотят добиться, держа меня здесь в ловушке, но я не хочу, чтобы меня снова накачали наркотиками. Чем дольше я смогу оставаться в сознании, тем больше вероятность того, что мне удастся найти выход отсюда. Поэтому, несмотря на то что мне страшно, точнее, потому что мне страшно, я решила притвориться, что эти люди имеют для меня какой-то смысл. Алина сказала, что объяснит мне все, если я буду спокойнее, вот я и притворяюсь.
Может быть, поняв, как они думают, я смогу найти более эффективный способ объяснить, что я не та, за кого они меня принимают. Именно эта уверенность заставила меня сегодня пойти в ванную, принять душ и напоить себя водой из-под крана, пока я не почувствовала, как мой голодный живот наполняется жидкостью.
Мой непривычный после месяцев, проведенных в поместье, желудок жаловался, но мы уже выживали подобным образом, и я сказала ему, что мы сделаем это снова.
— Ты успокоилась? — Спросила Алина.
— Да.
— Ты посмотрела фотографии?
— Я видела их, но по-прежнему не понимаю причем здесь я.
— Это же твоя мама, что тут непонятного? Вы обе идентичны, — она повторяет те же слова, что и раньше, словно робот, и я отгоняю опасения, не желая сдаваться так скоро.
— Где она? Женщина, которую вы считаете моей матерью? Мы будем делать тест ДНК? — Алина выдувает воздух сквозь зубы и свистит.
— Не говори глупостей! Какой тест может быть большим доказательством, чем твоя внешность?
— Где она? — Я повторяю вопрос, который был проигнорирован.
— Она была убита в год твоего рождения преступниками из Ла Санты. — В ее тоне звучит глубокое презрение, и мои брови поднимаются.
— Кем вы были для нее?
— Тетя. Твоя бабушка была моей сестрой, а я - твоя двоюродная бабушка. Пойдем, присядем, у тебя, кажется, много вопросов, — говорит она, кивая в сторону кровати.
— Я предпочитаю стоять, спасибо, — отвечаю я, боясь подойти к Алине слишком близко с каждым словом, вылетающим из ее уст.
Эта женщина говорит как законченная маньячка. Она вздыхает, похоже, ей нравится это делать, и садится в одиночестве на край кровати.
— У меня для тебя хорошие новости.
— Хорошие новости? — Мое сердце бешено колотится. Если женщина, которая похитила меня и ведет себя так, будто это какой-то великий подарок, считает это хорошей новостью, то я уверена, что это не так.
— Да, но давай начнем с твоих вопросов. — Я киваю, желая как можно дольше отложить выслушивание ее "хороших новостей".
— Вы сказали, что мистер Коппелине...
— Твой дедушка. — Она прерывает меня.
— Вы сказали, что мой дедушка, — поправляю я себя, чтобы угодить ей, — долгое время пытался вернуть меня домой?
— Ты не знаешь, да? — Спрашивает она высокомерным тоном, как человек, который прав и знает это. Я не отвечаю, потому что действительно не представляю, о чем она может говорить.
— Твой драгоценный Дон заключил сделку, чтобы вернуть тебя дедушке. — Эти слова, несмотря на то что я понятия не имею, правда это или нет, сильно задевают меня. Я моргаю глазами и тяжело сглатываю, Алина замечает мою реакцию и не скрывает своего удовлетворения.
— Вернуть меня?
— Продать, вообще-то.
— Я не понимаю.
— На самом деле все очень просто. У мистера Коппелине есть кое-что, что очень нужно Витторио Катанео, ты стала платой. — Самое печальное, что это звучит не так абсурдно, как должно быть.
— И что же это? На что меня обменяли?
— На компанию.
— Компанию, — повторяю я.
— С тех пор как твою мать убили, твой дед сделал миссией своей жизни уничтожение этой проклятой организации. К сожалению, она очень могущественна, — говорит она, и с каждым связным словом, вылетающим из ее уст, мое сердце замирает, поскольку я все больше запутываюсь в том, чему верить, а чему нет.
— И как я вписываюсь в эту историю?
— Компания, которую купил твой дед, очень важна для Ла Санты. Мистер Коппелине дорого заплатил за информацию о том, что она нужна Витторио, и заключил сделку раньше, чем это успел сделать он.
Алина снова не дает мне покоя. Что это за месть, которая сводится к покупке компаний? Возможно, я слишком долго жила среди мужчин и женщин Саграды, но какую компенсацию за потерю дочери может принести покупка и продажа предприятий?
— Витторио знал, что не сможет заполучить компанию, предложив деньги твоему деду, поэтому он предложил тебя в качестве оплаты. — Она возобновляет свое объяснение, снова обретая смысл, и мне хочется удариться головой о стену, чтобы покончить с хаосом внутри нее. — Твой дед думал, что ты мертва, Габриэлла, убита вместе с твоей матерью.
— Что?
— Она была беременна, когда исчезла. На девятом месяце беременности.
— Она исчезла?
— И ее так и не нашли.
— И откуда вы знаете, что ее действительно убили?
— Отец Витторио был лидером "Ла Санты", и в то время между ним и твоим дедом возникли разногласия. Франческо Катанео хотел проучить мистера Коппелине, но, видимо, "Ла Санта" все это время держала тебя в заложниках, ожидая, когда тебя можно будет использовать в удобное время. Именно поэтому Витторио начал выставлять тебя на всеобщее обозрение. — И корабли со смыслом отплывают и снова тонут.
Организация Ла Санта держала меня в плену? Ради Бога, эта женщина понятия не имеет, как я провела свои восемнадцать лет. Однако то, что Витторио начал выставлять меня напоказ, совпадает с тем, что я знаю. Дон сам говорил мне, что я стала полезной, только никогда не объяснял, как именно. Остается вопрос: готовился ли он продать меня?
— Меня собирались продать? — Спрашиваю я вслух, и Алина кивает.